Инвиктус - Гродин Райан (полные книги .TXT) 📗
Она прочла фразу еще раз, вслух, и по коже побежали мурашки.
Закончив с делами, Элиот сложила карманную вселенную и отправилась на поиски остальных. Грэм стоял за одним из надгробий, изо всех сил стараясь не обращать внимания на целующихся родителей Фара. Сцена вполне годилась для общего, без ограничений, просмотра, а вот уровень публичной демонстрации чувств превышал средний, так что Элиот ощутила себя смущенной дочерью-подростком.
— Хорошо, что убедил Эмпру пойти с тобой. — От неожиданности Грэм едва не выпрыгнул из собственной кожи, когда она подошла сзади. — Извини. Я не нарочно.
— Да уж наверно. — Инженер оглядел заросшее сухой травой кладбище. Невидимый «Аб этерно» висел в воздухе неподалеку, за поворотом дороги, на спринтерской дистанции. — Тебя тоже можно поздравить. Слышал, какая-то проблема была.
— Ничего такого, с чем бы не могли справиться Прия и Имоджен. — Кстати… — Дальше я сама справлюсь, а тебе лучше вернуться на «Инвиктус». На арене вот-вот все кончится, и ты будешь нужен на корабле.
— Пять минут. — Грэм сделал шаг и остановился в нерешительности. — Это все, что у тебя есть. Чуть больше, и Фар может повторить свой дебют на «Аб этерно». Окно невелико, а рисковать в этом поворотном пункте никак нельзя.
— Я и не буду, — заверила его Элиот. — Возвращайся к Имоджен.
Грэм кивнул и ушел. Элиот, прижав к груди бархатную коробочку, ждала, пока Эмпра и Гай обменяются последними взглядами и фразами на латыни. Ее пальцы запутались в его кудрях, а он гладил ее по щеке, вытирая слезы. И голоса их звучали не так, как на записи, — печально, да, но не с отчаянием. Эмпра даже рассмеялась, заметив, во что одет Гай.
— Он в простынях? — Вопрос предназначался Грэму, но достался оказавшейся на его месте Элиот. — Ты кто?
Коробочка оказалась прочнее, чем выглядела, и выдержала, когда Элиот сжала ее пальцами. Я — твоя дочь из другой жизни, мелькнула мысль.
— Не важно. Мне нужно отвести вас на «Аб этерно», так что прощайтесь.
— «От вечного». — Гай уловил латинское название корабля. — Ты туда должна вернуться?
— Да. Я… я не хочу уходить, Гай.
— Тебе не суждено было остаться, Эмпра из-под Других Небес. Наши жизни пересеклись и сотворили что-то новое… — Гай посмотрел на ее раздувшийся живот. — Для меня это великое благословение.
Свежие слезы заблестели на лице Эмпры. Прощание их высекло или рождение? И в том, и в другом были мука и боль. И то, и другое приближались.
— Тempus venit, — сказала Элиот, отступая от могилы, чтобы поняли оба ее родителя. И Имоджен. На борту «Инвиктуса» историк передала ее слова Прие, а та — Фару.
Пора.
Эмпра кивнула, обхватила Гая руками и, подавшись вперед, поцеловала его и прошептала что-то на ухо. Он прошептал что-то в ответ. Она снова поцеловала его и опустила руки.
— Мир, в который вы вернетесь… — Элиот перешла на язык Центрального. — Он будет не похож на тот, из которого вы вылетели, но бояться не нужно. Это значит только, что вселенная бесконечна.
— Бесконечна? — вздрогнула Эмпра. — Это я так сильно потопталась?
— Нет, но все же возвращайтесь поскорее в Центральный. — Элиот вложила коробочку в руки матери. — Это для вашего сына. Отдайте ее ему на семнадцатилетие. Не раньше и не позже. От этого зависит его жизнь.
Эмпра посмотрела на нее так, словно не знала, что делать с подарком.
— Ты знаешь моего сына?
— Знала. — Слово выскочило само собой, и обе женщины замерли, словно у обеих перехватило дух. Поправлять себя Элиот не стала. — Давайте отведем вас на корабль. Чем дольше вы задерживаетесь, тем выше риск.
Ее мать взяла наконец коробочку и зашагала к концу кладбища и дальше, в поле. Капли росы цеплялись за край столы, окрашивая индиго в цвет самой темной ночи.
Гай даже не попытался вырваться, когда Элиот схватила его за руку и удержала на месте.
— Куда она идет?
— Увидишь.
«Аб этерно» висел над серединой поля, спрятавшись за голографическим щитом одного цвета с небом. Если бы Элиот не следила за информационным потоком, она бы, наверно, подпрыгнула, когда открылся люк и за ним внутренности машины времени. Выскочивший из нее Берг подхватил Эмпру на руки и торопливо вернулся в корабль. Секундная паника — белый лабораторный халат, мигающая консоль — и люк закрылся.
Поле снова стало просто полем.
— Вечность. — Гай опустился на сухую траву и, обернувшись, посмотрел на Элиот. — Но почему ты не с ними?
— У меня другой маршрут. — С уходом «Аб этерно» из этого времени возникнет новый мир, и Элиот, если пересечет поворотный пункт, может притащить с собой Угасание. Прыгнув в прошлое, она могла бы убедиться, что смерть Фара уничтожила контрсигнатуру.
Надо пошевеливаться. Машина Эмпры вот-вот совершит прыжок в прошлое.
— А как же я? — спросил Гай. — Куда мне идти?
— Вы — свободный человек… — Элиот не договорила, заметив исчезающие уравнения на интерфейсе уравнения. Она подняла голову — остальной мир исчезал тоже.
Воздух и земля сливались воедино. Деревья склонялись от корней. Солнечный свет дрожал. Надгробия забывали свои имена, а земля не понимала больше своего предназначения. Крик вырвался из горла, но по крайней мере руки еще работали. И тога из простыни выдержала, когда она крепко-крепко обняла отца.
Слишком рано. Слишком поздно.
Времени просто не стало.
48
КАЖДОЕ ПРОЩАНИЕ
Имоджен уставилась на провода у нее в руках. Зеленый, фиолетовый, малахитовый, лиловый, снова зеленый… Какое еще есть слово для зеленого? Ничего подходящего на ум не приходило, и ничем не занятые мысли устремились к разным неприятным штукам.
Со всех сторон ее окружали утраченные воспоминания — костюмы и куртки, исчезнувшие без следа дни.
Завершающаяся история любви тети Эмпры.
И еще одна, тоже близящаяся к завершению: Прия в соседней комнате, на глазах у которой умирает Фар.
Умирает Фар.
Умирает Фар.
Умирает…
Мысли закружились, свиваясь в спираль. Имоджен оборвала их и перевела взгляд на меньшее из зол, раскинувшееся плашмя на полу.
— Как еще можно назвать зеленый?
Выступить в роли тезауруса агент Аккерман, однако, не пожелал и попытался сплюнуть, но слюна лишь поползла унылой нитью с губ. Стоны и кряхтенья вылились в ругательства, хотя и не самые креативные.
— Дрянь!
— Я — девушка, — поправила Имоджен, помахивая проводами. — Девушка, которой нравится все называть. Вот это Электро, а вот это Умничка. И оба очень-очень хотят возобновить с вами знакомство. Так что я бы на вашем месте воздержалась от оскорблений.
Ответ агента свелся по большей части к пусканию слюны. Имоджен даже подумала, что новоявленной угрозе стоит противопоставить красную панду, существо более привычное и способное причинять разного рода вред. К тому же панда уже подкрадывалась к фетровой шляпе агента, явно нацелившись на ее перья.
Люк «Инвиктуса» открылся, и в общую комнату хлынул дневной свет. Шафран дал деру. Имоджен расцвела. Грэм! Вот для этого он и промчался по Аппиевой дороге!
— Быстро! Мне нужен синоним для зеленого.
Грэм закрыл люк, но его улыбка от этого не омрачилась.
— Изумрудный.
— А для багрового?
— Пурпурный.
Прилагательные не очень хорошо подходили для обозначения цвета проводов, но судить Имоджен не взялась. Ей понравилось, что нужные слова оказались у него наготове.
— Так тебе, получается, поручили охрану? — спросил Грэм, усаживаясь рядом.
— Моя главная обязанность — не допустить, чтобы эти провода коснулись пола, а не то мы все здесь поджаримся. К тому же я изъявила добровольное согласие. — Имоджен метнула взгляд в сторону двери лазарета, из милосердия закрытой Прией. — Не представляю, как она может оставаться там… смотреть…
— Фару нужно, чтобы кто-то был рядом. — Грэм потянулся за изумрудным проводом, чтобы они смогли сесть поближе друг к другу. Теперь его колено касалось ее колена. Грэм держал Электро, Имоджен — Умничку. — Как и нам всем.
