Полоса невезения - Каплан Виталий Маркович (бесплатные серии книг TXT) 📗
- И что, родители твои не возражали?
- Почему же? - Димка вновь удивился. - Еще как! Узнали, что меня забирают - такое началось! Отец рейс отменил, у мамки с сердцем плохо стало. Забегали, звонить куда-то начали... Тогда участковый пришел, поговорил с ними. Сказал, что раз уж это инициатива "Фонда прав несовершеннолетних", то ничего не поделать... Серьезная организация. А потом говорит - если возникать будете, тогда придется официальное дело завести. Есть, мол, за что. Сыночек ваш в школе с плохой компанией связался, жалоб на него вагон, а вы всё сидели и в ус не дули. А ему, между прочим, только четырнадцать стукнуло, неполная, значит, уголовная ответственность. Так что за ряд совершенных им противоправных действий материальную и административную ответственность нести будут законные представители несовершеннолетнего, - сказав это на одном дыхании, Димка смачно плюнул в щебенку и распугал копошащихся там муравьев. - Вот так, Константин Антонович. А на другой день приехали за мной. Мама чемодан кинулась собирать, а эти сказали - уймитесь, мамаша. Там он на всем готовом будет...
Я сидел, боясь шевельнуться. По спине пробежал липкий холодок, а сердце вдруг оказалось зажато в чьей-то невидимой ладони...
Когда-то, во времена моего детства, был такой мультик, фашизм представлялся там громадным спрутом, опутывающим планету. Слава Богу, с Гитлером не сбылось, а вот со "Струной"...
Отбирать детей у родителей? Может, не у самых примерных, но все же относительно благополучных родителей? Это все-таки за гранью... Конечно, спец во всех делах разом господин Валуев знает, как заботиться о детях лучше родной матери. Особенно такой, как у Соболева. Да любой! Любой женщины, которая не звучит в унисон с Высокой Струной...
Только почему вдруг Димка? Пускай о нем я мало что знаю, но в том же гадюшнике полным-полно было детей, чьи родители - хронические алкаши, бывшие урки, наркоманы... У Соболева, конечно, тоже не подарок. Знаем мы этих, скучающих без мужней ласки.
Но как-то необъяснимо расходует "Струна" свои силы. С одной стороны помогает, с другой - делает это столь избирательно. Я бы даже сказал, необъяснимо избирательно. Почему этот, а не тот?
Вспомнился Игорек, счастливо обретший квартиру и "колпак" Струны впридачу.
Похоже, в последнее время я подзабыл, насколько все запущено.
- Да, Дим, хлебнул ты с ними, - заметил я, обращая свой взгляд к муравьям на щебенке. Первый их испуг миновал, и теперь бесконечные стройотряды маленьких насекомых вновь принялись за дело.
- Я-то что, - ломающимся голосом произнес он. - Вот вы, Константин Антонович. Я-то так думал... что они вас того, блин. Совсем хотели...
- А они и хотели, - признался я. Сам не знаю, зачем.
Сломалось во мне что-то. Надоела вся эта возня, игрушечные тайны, двойная жизнь. Ведь я уже целый год не мог никому сказать правды. Никому!
- А как же...
- Сбежал я от них тогда... А теперь вот прячусь, - я снова взглянул на него. Димка не моргая следил за мною. - Читал Киплинга? Прятаться надо у кита под боком. Тогда он тебя и не найдет.
Соболев раскрыл рот. Похоже, такого поворота он не ждал. Думал, что всё хоть как-то проще... Наверное. Не в моих это силах: влезть в голову к бывшей грозе 8-го "Б".
Из-за кустов донесся чей-то истошный крик. Ничего страшного в этом не было. Мелкие просто играли в салочки и один указывал другому, куда бежать. Но шумовую завесу они устроили на целый пехотный полк.
Я вдруг заметил, что жара начинает спадать. Ветер в кои-то веки подул со стороны Мастыкинского озера. Будь мне действительно плохо после вчерашней железнодорожной эпопеи, сейчас бы вздохнул с облегчением.
- Знаете, Константин Дмитриевич, - сказал наконец Димка. - нам тогда, наверно, не стоит больше видеться. А то подумают еще чего-то. У них тут, наверно, везде шпионы. Если они вас проглядели, то это просто вам повезло...
- Вот и я тоже думаю, - честно признался я. - Везет мне как-то, Димка, не к добру...
Он улыбнулся, словно пытаясь меня подбодрить.
- Да ладно, Константин Антонович (похоже уже привык), мне тут иногда даже нравится. Пацаны хорошие попались. Правда, порядки у них здесь дурацкие...
- Где? В "Веге"?
- Угу, - кивнул он. - Им почему-то кажется, что все мы совсем еще маленькие, что всем нам должно нравиться то, что им в детстве нравилось, а мы... Знаете, тут у одного парня в тумбочке кассеты нашли. "КиШ" там, "Ария", "Коловрат" даже! Такое началось! Главное, "коловратов" пропустили, а вот к "Арии" прицепились, типа, это сатанисты. Так это все ладно. Знаете, как его наказали... - он огляделся по сторонам и, давя в себе смех, сообщил: - Погоны с него сорвали.
- Какие? - не понял я.
- Да у нас там в "Веге" все что-то вроде формы носят. Дурацкая такая, - он даже поморщился. - Как у скаутов бывает. Знаете, наверно... Да вот куртки у нас от нее же, только там с погонами. "Отряды юных трубачей" называется... Так вот, с этого парня погоны сорвали, простым воспитанником сделали, а ему с того не холодно и не жарко. Как и всем нам. А они, воспитатели, думают, что наказали нас типа. Только не понятно: за что и как? - он вновь усмехнулся.
- Тут такого нет, - нерешительно заметил я.
- Конечно! - с жаром ответил Димка. - Дядя Юра себе такие глупости не позволяет. Я со здешними уже потусовался немного, да мне и "старые" рассказывали. Кто с ними на Каму в прошлом году ходил, - Соболев даже прикрыл глаза, замечтавшись. - Тут прикольно. Парням нравится. Только мне не светит...
- Почему? - удивился я.
- Распределили. Значит, теперь уже никаких переводов... - Он опять усмехнулся по-взрослому. - Если б не это, все бы сюда сбежали. В других приютах и не осталось бы никого.
- Понятно, - кивнул я. И в этот момент откуда-то с соседней тропинки послышались голоса:
- А Соболев ща проспит все опять, а потом будет волну гнать, что мы его не позвали!
- Блин, ты точно смотрел? Может он все-таки в палате спал?
- Да не было его там, Женек. Уковылял куда-то. Ищи его теперь.
Я поглядел на Димку.
- По твою душу.
- Ага, - кивнул он. - Я пойду . Пусть они не знают, что мы знакомы.
Я ничего не ответил, да и не надо было ничего отвечать. Все и так предельно ясно. Оставалось лишь разводить руками. Иди, мол, кто ж тебя держит?
