Антология мировой фантастики. Том 3. Волшебная страна - Толкин Джон Рональд Руэл (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗

23. В храме Калкру

Дважды я просыпался. Первый раз меня разбудил волчий вой. Волки выли как будто прямо под окном. Я сонно прислушался и снова заснул. Второй раз я проснулся от беспокойного сна. Я был уверен, что меня разбудил какой-то звук в комнате. Рука моя упала на рукоять меча, лежавшего на полу рядом с кроватью. У меня было ощущение, что в комнате кто-то есть. В зеленой полутьме, наполнявшей комнату, ничего не было видно. Я негромко спросил: — Эвали, это ты? Ни ответа, ни звука. Я сел, даже опустил ноги на пол, чтобы встать. Потом вспомнил, что за дверью стража, что рядом Дара и ее солдаты, и сказал себе, что проснулся только от тревожного сна. Но некоторое время я лежал прислушиваясь, сжимая меч в руке. Потом снова уснул. Послышался стук в дверь, я проснулся. Уже давно рассвело. Я тихо подошел к двери, чтобы не разбудить Эвали. Открыл ее. Среди стражников был Шри. Маленький человек пришел в полном вооружении, с копьем, изогнутым ножом, а за плечами — маленький, но удивительно звучный барабан. Он дружески посмотрел на меня. Я потрепал его по руке и указал на занавес. — Эвали там, Шри. Разбуди ее. Он прошел мимо меня, я поздоровался с охраной и повернулся вслед за Шри. Он стоял у занавеса, глядя на меня, в глазах его не было дружеского выражения. Он сказал: — Эвали здесь нет. Я недоверчиво смотрел на него, потом оттолкнул и вбежал в комнату. Она была пуста. Я подошел к груде шелков и подушек, на которых спала Эвали, потрогал ее. Тепло не чувствуется. Вместе с Шри я пошел в следующую комнату. Здесь спали Дара и с полдюжины женщин. Я коснулся плеча Дары. Она, зевая, села. — Дара, девушка исчезла! — Исчезла! — она смотрела на меня так же недоверчиво, как я только что на золотого пигмея. Вскочила, вбежала в соседнюю комнату, потом вместе со мной по другим комнатам. Там спали солдаты. Эвали не было. Я вернулся в свою комнату. Меня охватил бешеный гнев. Быстро, хрипло допросил стражу. Они никого не видели. Никто не входил, никто не выходил. Золотой пигмей слушал, не отрывая от меня взгляда. Я пошел в комнату Эвали. Проходя мимо стола, я увидел ящичек. Моя рука опустилась на него, приподняла. Он непривычно легок… Я открыл его… Кольца Калкру в нем не было! Я смотрел на него — огнем жгло меня осознание того, что может означать отсутствие кольца и Эвали. Я застонал, ухватился за стол, чтобы не упасть. — Бей в барабан, Шри! Созывай свой народ! Пусть идут быстрее! Может, еще успеем! Золотой пигмей засвистел, глаза его превратились в бассейны желтого огня. Он не знал всего ужаса моей мысли, но прочел достаточно. Он подскочил к окну, выставил свой барабан и стал посылать один призыв за другим — категоричные, гневные, злые. И немедленно послышался ответ — сначала с Нансура, а потом со всего пространства за рекой зазвучали барабаны малого народа. Слышит ли их Люр? Конечно, слышит. Но остановит ли ее их угроза? Она поймет, что я проснулся, что малый народ знает о ее предательстве и о судьбе Эвали. Боже! Если она услышит… пусть задержится, даст возможность спасти Эвали! — Сюда, господин! — Вместе с пигмеем мы заторопились на зов Дары. В комнате, где спала Эвали, на месте соединения двух камней висел кусок шелка. — Здесь проход, Двайану. Так они ее взяли. Они торопились: кусок шелка застрял, когда камни закрывались. Я поискал, чем бы ударить по камню. Но Дара уже нажимала тут и там. Камень отодвинулся. Шри мимо меня пробежал в темный туннель, который открывался за камнем. Я заторопился за ним, за мной Дара и остальные. Проход оказался узким и коротким. Кончался он сплошной каменной стеной. И тут Дара стала нажимать в разных местах, пока стена не открылась. Мы вбежали в комнату верховного жреца. Глаза Кракена смотрели на меня с непостижимой злобой. Но мне показалось, что теперь в них вызов. Вся бессмысленная ярость, весь слепой гнев покинули меня. Их место заняли холодная осмотрительность, целеустремленность, не допускавшие спешки… Слишком поздно спасти Эвали? Но никогда не поздно уничтожить тебя, мой враг! — Дара, приведи лошадей. Собери как можно больше людей, которым можно доверять. Бери только самых сильных. Пусть ждут у выезда на дорогу к храму… Мы поедем кончать с Калкру. Скажи им об этом. Я заговорил с золотым пигмеем. — Не знаю, сможем ли мы помочь Эвали. Но я собираюсь положить конец Калкру. Хочешь подождать своих или пойдешь со мноЙ? — Пойду с тобой. Я знал, где в черной крепости находится жилище Люр, это недалеко. Я знал также, что там ее не найду, но мне нужно было быть уверенным. И к тому же она может отвезти Эвали на озеро Призраков, думал я, минуя группы молчаливых, обеспокоенных, недоумевающих и приветствующих меня солдат. Но в глубине души я знал, что это не так. В глубине души я знал, что именно Люр ночью разбудила меня, Люр, прокравшаяся в комнату, чтобы украсть кольцо Калкру. И есть только одна причина, почему она сделала это. Нет, на озере Призраков ее нет. Однако… если она побывала в моей комнате, почему она не убила меня? Или собиралась, но я проснулся м позвал Эвали, и это ее остановило? Побоялась заходить так далеко? Или пощадила меня сознательно? Я дошел до ее комнат. Люр здесь не было. Не было никого из ее женщин. Помещения пусты, нет даже охраны. Я побежал. Золотой пигмей сопровождал меня, копье в левой руке, кривой нож — в правой. Мы добежали до выезда на дорогу к храму. Здесь меня ждали три или четыре сотни солдат. Все верхом — и все женщины. Я сел на лошадь, которую подвела ко мне Дара, посадил к себе в седло Шри. Мы поскакали к замку. Мы были уже на полпути, когда из деревьев, окаймлявших дорогу, выскочили белые волки. Как белый прибой, налетели они с двух сторон, вцеплялись в горло лошадей, бросались на всадников. Они нас задержали, неожиданная засада привела к падению нескольких лошадей, другие спотыкались об упавших. Вместе с лошадьми падали солдаты, волки набрасывались на них, прежде чем они могли подняться. Мы толпились среди них — лошади, люди, волки — в кровавом кольце. Прямо к моему горлу прыгнул большой белый волк, предводитель стаи, его зеленые глаза горели. У меня не было времени для удара мечом. Левой рукой я схватил его за горло, поднял и перебросил через спину. Но даже и при этом его клыки оцарапали меня. Мы миновали волков. Те, что остались в живых, поскакали за нами. Они заметно уменьшили мое войско. Я услышал звон наковальни… тройной удар… наковальня Тубалки! Боже! Это правда… Люр в храме… и Эвали… и Калкру! Мы бросились к двери в храм. Я услышал древнюю мелодию. У входа толпа ощетинившихся мечами дворян, мужчин и женщин. — Прямо на них, Дара! Затопчите их! Мы прорвались сквозь них, как таран. Мечи против мечей, боевые топоры и молоты бьют их, лошади топчут. Не прекращается резкая песня Шри. Его копье бьет, кривой нож рубит… Мы ворвались в храм Калкру. Пение прекратилось. Те, что пели, встали; они ударили в нас мечами, молотами и топорами; кололи и рубили наших лошадей, стаскивали нас вниз. Амфитеатр превратился в арену смерти… Край платформы находился передо мной. Я остановил лошадь, встал ей на спину и прыгнул на платформу. Справа от меня наковальня Тубалки, рядом с поднятым для удара молотом застыла Овадра. Я слышал рокот барабанов, пробуждающих Калкру. Над ними склонились жрецы. Перед жрецами, высоко подняв кольцо Калкру, стояла Люр. А между нею и пузырчатым океаном желтого камня, этими воротами Калкру, прикованные цепями попарно золотые пигмеи… А в воинском кольце — Эвали! Ведьма не посмотрела на меня; она ни разу не оглянулась на арену смерти, бушевавшей в амфитеатре, где сражались солдаты и дворяне. Она продолжала ритуал. Я с криком бросился к Овадре. Вырвал из ее рук большой молот. Бросил его в желтый экран… прямо в голову Калкру. Всю свою силу до последней унции я вложил в этот бросок. Экран треснул. Молот отлетел от него… упал. А ведьма продолжала ритуал… голос ее не дрогнул. По треснувшему экрану пробежала дрожь. Кракен, плывший в пузырчатом океане, казалось, то отходил назад, то приближался… Я побежал к нему… к молоту На мгновение остановился возле Эвали. Сунул руки за золотое кольцо вокруг ее талии, сломал его, будто деревянное. Уронил к ее ногам свой меч. — Защищайся, Эвали! — Я подобрал молот. Поднял его. Глаза Калкру шевельнулись… они смотрели на меня… осознавали мое присутствие… щупальца дернулись. Меня охватил парализующий холод… Я боролся с ним, собрав всю силу воли. Ударил молотом Тубалки по желтому камню… еще раз… и еще… Щупальца Калкру протянулись ко мне! Послышался хрустальный звон, будто поблизости ударила молния. Желтый камень экрана раскололся. Осколки обрушились на меня, как дождь со снегом, принесенные ледяным ураганом. Земля задрожала. Храм покачнулся. Мои руки упали, оцепенев. Молот Тубалки выпал из руки, которая больше не чувствовала его. Холод поднимался по мне… все выше… выше… послышался резкий ужасный крик… На мгновение на том месте, где был экран, повисла тень Калкру. Потом она сморщилась. Ее как будто втягивало куда-то бесконечно далеко. Она исчезла. Жизнь хлынула в меня. Весь пол был покрыт осколками желтого камня… и среди них черные осколки каменного Кракена… Я растоптал их в пыль… — Лейф! Голос Эвали, пронзительный, болезненный. Я повернулся. С поднятым мечом ко мне устремилась Люр. Прежде чем я смог пошевельнуться, Эвали бросилась между нами, заслонила меня, ударила ведьму моим мечом. Меч Люр парировал удар, меч ее взлетел… ударил… Эвали упала… Люр повернулась ко мне… я смотрел, как она приближается, не шевелился, ничего не хотел делать… на ее мече кровь… кровь Эвали… Что-то, как молнией, коснулось ее груди. Она остановилась, будто ее удержали сзади рукой. Медленно опустилась на колени. Упала на камень. Через край платформы перескочил большой волк, он с воем набросился на меня. Еще одна вспышка. Волк перевернулся в прыжке — и упал. Я увидел присевшего Шри. Одно из его копий торчало в груди Люр, другое — в горле волка. Увидел, как золотой пигмей бежит к Эвали… увидел, как она встает, зажимая рукой кровоточащее плечо… Как автомат, я направился к Люр. Белый волк пытался встать, потом пополз на животе к ведьме. Он добрался до нее раньше меня. Положил голову ей на грудь. Повернул голову и лежал, глядя на меня, умирая. Ведьма тоже взглянула на меня. Глаза ее стали мягче, жестокое выражение рта исчезло. В ее взгляде была нежность. Она улыбнулась мне. — Я хотела бы, чтобы ты никогда не приходил, Желтоволосый! А потом: — Ай… и… ай! Мое озеро Призраков! Рука ее шевельнулась, легла на голову умирающего волка. Люр вздохнула… Ведьма была мертва. Я смотрел в потрясенные лица Эвали и Дары. — Эвали, ты ранена… — Неглубоко, Лейф… Скоро заживет… неважно… Дара сказала: — Слава Двайану! Великий поступок совершил ты сегодня! Она опустилась на колени, поцеловала мне руку. Я увидел, что те из моих солдат, что пережили эту схватку, тоже стоят на коленях. И что Овадра лежит возле наковальни Тубалки, и что Шри тоже на коленях и смотрит на меня с восхищением. Я слышал барабаны малого народа… теперь уже не на той стороне Нанбу… на этой… в Караке… и ближе. Дара снова заговорила: — Вернемся в Карак, господин. Ты теперь его правитель. Я сказал Шри: — Бей в барабан, Шри. Расскажи, что Эвали жива. Что Люр мертва. Что ворота Калкру закрыты навсегда. Пусть не будет больше убийств. Шри ответил: — То, что ты сделал, прекратило вражду между моим народом и Караком. Мы будем повиноваться тебе и Эвали. Я расскажу всем, что ты сделал. Он поднял свой барабан, собираясь ударить в него. Я остановил его. — Подожди, Шри. Я не останусь здесь, чтобы править. Дара воскликнула: — Двайану, ты не покинешь нас? — Да, Дара… Я уйду туда, откуда пришел… Я не вернусь в Карак. И не вернусь к малому народу, Шри. Эвали — дыхание у нее перехватило — спросила: — А что со мной, Лейф? — Вчера вечером ты сказала, что пойдешь со мной, Эвали. Я освобождаю тебя от твоего обещания… Я думаю, ты будешь счастлива здесь, с малым народом… Она ответила: — Я знаю, в чем мое счастье… я не нарушу свое обещание… если только ты не хочешь меня… — Я хочу тебя, смуглая девушка! Она повернулась к Шри: — Передай моему народу мой привет, Шри. Я не увижусь с ним больше. Маленький человек бросился к ней, плакал и подвывал, пока она говорила с ним. Наконец он сел на корточки и долго смотрел на разбитые ворота Калкру. Я видел, как его коснулось тайное знание. Он подошел ко мне, протянул руки, чтобы я его поднял. Приподнял мои ресницы и заглянул в глаза. Положил руку мне на сердце, прислушался к его биению. Я опустил его, он подошел к Эвали, что-то зашептал ей. Дара сказала: — Воля Двайану — наша воля. Но трудно понять, почему он не может остаться с нами. — Шри знает… больше, чем я. Не могу, Дара. Ко мне подошла Эвали. Глаза ее блестели от невыплаканных слез. — Шри говорит, что мы должны уходить сейчас, Лейф… быстро. Мой народ не должен видеть меня. Он расскажет им все при помощи барабана… войны больше не будет… теперь здесь наступит мир. Золотой пигмей начал бить в свой барабан. При первых же ударах все остальные барабаны смолкли. Когда он закончил, они снова заговорили… ликующе, торжествующе… но вот в них прозвучала вопросительная нота. Он снова послал дробь… пришел ответ — гневный, категорический и — каким-то образом — недоверчивый. Шри сказал мне: — Торопитесь! Торопитесь! Дара сказала: — Мы до последней возможности будем с тобой, Двайану. Я кивнул и взглянул на Люр. На ее руке внезапно блеснуло кольцо Калкру. Я подошел к ней, поднял мертвую руку, снял с нее кольцо. И разбил его о наковальню Тубалки, как кольцо Йодина. Эвали сказала: — Шри знает дорогу, которая выведет нас в твой мир, Лейф. Это у истоков Нанбу. Он отведет нас туда. — Мы пройдем мимо озера Призраков, Эвали? — Я спрошу его… да, дорога проходит там. — Хорошо. Мы идем в страну, где моя одежда вряд ли будет пригодна. И нужно захватить с собой провизии. Мы поехали из храма; Шри ехал у меня на седле, Эвали и Дара — по бокам. Барабаны звучали совсем близко. Они стали менее слышны, когда мы выехали из леса на дорогу. Мы ехали быстро. К середине дня показалось озеро Призраков. Мост был спущен. Никого не видно. Замок ведьмы опустел. Я нашел в нем свой сверток с одеждой, сбросил нарядную одежду Двайану. Прихватил боевой топор, сунул за пояс короткий меч, выбрал копья для Эвали и для себя. Они помогут нам, когда придется добывать пищу. Мы захватили продуктов из замка Люр и шкур, чтобы закутать Эвали, когда мы выйдем из миража. Я не пошел в комнату ведьмы. Слышал шепот водопада, но не осмеливался взглянуть на него. Весь остальной день мы ехали галопом вдоль берега белой реки. Нас сопровождали барабаны малого народа… искали… расспрашивали… звали… Э-ва-ли… Э-ва-ли… Э-ва-ли… К ночи мы добрались до стены на дальнем конце долины. Здесь Нанбу вырывается на поверхность мощным потоком из какого-то подземного источника. Мы пробирались среди камней. Шри привел нас к ущелью, круто уходившему наверх, и тут мы остановились. Ночью я сидел и думал о том, что встретит Эвали в том новом мире, что ждет ее за пределами миража, — в мире солнца и звезд, ветра и холода. Я думал о том, что нужно сделать, чтобы защитить ее, пока она не приспособится к этому миру. И слушал барабаны малого народа, которые призывали ее, смотрел, как она спит и улыбается во сне. Ее нужно научить дышать. Я понимал, что как только она выйдет из атмосферы, в которой жила с детства, она немедленно прекратит дышать — лишение привычного количества двуокиси углерода, этого привычного для нее стимула, вызовет немедленную остановку дыхания. Она должна заставлять себя дышать, пока рефлексы вновь не станут автоматическими и она не должна будет думать об этом. Это особенно трудно будет ночью, когда она спит. Мне придется не спать, следить за ней. И она должна прийти в этот новый мир с завязанными глазами слепая, пока ее нервы, привыкшие к зеленому свечению миража, не приспособятся к более яркому свету. Теплую одежду мы смастерим из шкур и мехов. Но пища — как это сказал Джим давным-давно назад? Те, кто ел пищу малого народа, умрут, если будут есть другую. Что ж, отчасти это верно. Но только отчасти — с этим мы справимся. На рассвете я вспомнил — рюкзак, который я спрятал на берегу Нанбу, когда мы бросились в ее воды, преследуемые белыми волками. Если бы найти его, проблема одежды для Эвали была бы хоть частично разрешена. Я рассказал об этом Даре. Она и Шри отправились на поиски. Тем временем солдаты охотились, а я учил Эвали, что она должна делать, чтобы благополучно перейти опасный мост между ее миром и моим. Они отсутствовали два дня — но они нашли рюкзак. И принесли известие о мире между айжирами и малым народом. А обо мне… Двайану, Освободитель, пришел, как и предвещало пророчество… пришел и освободил их от древнего проклятия… и ушел туда, откуда явился в ответ на древнее пророчество… и взял с собой Эвали, что также его право. Шри распространил эту историю. На следующее утро, когда свет показал, что солнце встало над скалами, окружающими долину миража, мы выступили — Эвали рядом со мной, как стройный мальчик. Мы поднимались вместе, пока нас не окружил зеленый туман. Тут мы распрощались. Шри прижался к Эвали, целовал ее руки и ноги, плакал. А Дара сжала мне плечи: — Ты вернешься к нам, Двайану? Мы будем ждать! Как эхо голоса офицера уйгуров — давно, давно… Я повернулся и начал подниматься, Эвали за мной. Я подумал, что так же Эвридика следовала за своим любимым из земли теней тоже давно, давно. Фигуры Шри и женщин стали расплываться в тумане. Зеленый туман скрыл их от нас… Я почувствовал, как жгучий холод коснулся моего лица. Поднял Эвали на руки — и продолжал подниматься — и наконец, шатаясь, остановился на освещенном солнцем склоне над глубокой пропастью. День кончался, когда кончилась долгая, напряженная борьба за жизнь Эвали. Нелегко отпускал мираж. Мы повернулись лицом к югу и пошли. Ай! Люр… женщина-ведьма! Я вижу, как ты лежишь, улыбаясь ставшими нежными губами. Голова белого волка у тебя на груди. И Двайану по-прежнему живет во мне!