Работа над ошибками. Дилогия - Лукьяненко Сергей Васильевич (первая книга .TXT) 📗
В левом нашелся бумажник, который я беззастенчиво открыл, после чего сказал водителю:
— Тревога была ложная. Деньги есть.
Если он что-то и заподозрил, то озвучивать свои мысли не стал.
А в другом кармане я нашел Котин мобильник.
С любопытством пролистал адресную книгу — некоторые имена были мне знакомы, другие — нет. На фамилии Мельников я остановился. Поразмыслил — и набрал номер.
— Слушаю, — вежливым, но нетерпеливым голосом серьезного, занятого человека отозвался писатель-фантаст.
— Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич, — сказал я. — Это вам звонит Кирилл Максимов, приятель Кот… Константина Чагина. Помните, мы заходили к вам неделю назад? Я с его телефона звоню.
— Э… да, да, помню. — Голос писателя чуть утратил официозность. — Вы тот молодой человек, что рассказал историю… хм… И как сейчас ваши дела? Вас узнают?
— Вы правильно поняли, это сюжет фантастического романа, который я хочу написать, — быстро сказал я. — Извините, что я это так представил, как реальную историю. Мне сразу стало ясно, что вы меня раскусили.
— Ну, молодой человек, если бы вы с мое посочиняли историй… — довольно рассмеялся писатель. — Что ж, пишите! Мне любопытно, как вы выкрутитесь. А скажите, вот с паспортом…
— Химикалии, — сказал я. — Я химией в школе увлекался.
— Ага, — с глубочайшим удовлетворением произнес Мельников. — И это я понял правильно. Вам урок! Не считайте писателей-фантастов склонными к мистике!
— Если можно, то секундный вопрос! — попросил я. — Только один. Скажите, как обычно в фантастике называют мир, параллельный Земле?
— Что вы имеете в виду? — не понял писатель.
— Ну, вот нашли планету — почти как Земля. Как ее назовут? Земля-два?
— Очень вероятно, — согласился Мельников. — К примеру, у замечательного писателя, классика американской…
— А вот если находят сразу десяток похожих на Землю планет?
Мельников замолчал. Подозрительно спросил:
— Ну… нашли? И что?
— Их тоже назовут Земля-два, Земля-три и так далее?
— Я полагаю, что в таком случае нумерация пойдет с единицы, — ответил Мельников не колеблясь. — Название «Земля-два» подчеркивает уникальность нашей планеты. Если же численный ряд длинный, то уникальность «оригинальной Земли» лучше подчеркивается отсутствием всяческого номера.
— Спасибо большое, — сказал я с чувством. — Вот у меня тоже такая мысль возникла. Спасибо!
Я прервал связь. Посмотрел на водителя.
— Что-то не так, да? — спросил он.
— Всегда что-то не так.
— Верно. У меня вот резина совсем лысая. А дорога — стекло! Что мэр думает? Такой большой город, столица… машин много, денег много…
Я сидел, прикрыв глаза, и слушал его неторопливую жалобу.
— Все на свете люди придумали, а какой с того толк? Где воюют, где ссорятся. Мир один, а поделить не можем. Счастья как не было, так и нет…
— Ничего, — ответил я. — Вы мне поверьте. Все еще будет.
Машину потряхивало на разбитой трассе и временами вело из стороны в сторону. Надо заехать к родителям. Купить билеты. Разыскать Кешью. Если настало время злых чудес — надо найти в себе мужество остаться добрым. Я погладил большим пальцем холодное металлическое кольцо и повторил:
— Все еще будет.
Чистовик
1
Железнодорожный вокзал — место преображений. Мы входим в поезд и перестаем быть собой. Отныне мы обретаем другое прошлое и рассчитываем на другое будущее. Случайному попутчику мы готовы рассказать все, что с нами было, а также то, чего с нами никогда не было. Если судить по разговорам в поезде, то в мире нет скучных людей с неинтересными биографиями.
Вот за это я и люблю поезда.
Даже южных направлений.
Впрочем, купе оказалось неожиданно чистеньким, нехарактерным для украинского поезда. На полу постелена дорожка, на столике белая салфетка и пластиковые цветочки в вазочке, куда зачем-то налили воду. Серенькое, но все-таки чистое белье оказалось уже заправлено. Над окном в металлической подвеске висел телевизор — не плоский монитор, что было бы разумнее, а пузатый кинескопный, но все-таки…
Да, вагон СВ имеет свои преимущества. Не только в одном соседе по купе, но и вообще в комфорте.
Забросив сумку на полку, я прикрыл дверь купе и вышел на перрон. Под ногами хлюпала каша из снега и грязи. Дул мокрый ветер — погода ничуть не напоминала московскую, скорее так бывает зимой у моря, где-нибудь в Ялте или Сочи. Южный поезд будто принес с собой влажное соленое тепло. Я закурил. Рядом притопывали ногами проводницы, громко разговаривая на суржике. Кляли какую-то Верку, на все лады обсуждали ее беспутное поведение.
Билеты в мягкий вагон я взял не по причине чрезмерной изнеженности. Просто не оказалось ни купейных, ни плацкартных. А откладывать поездку я не хотел. Чувствовал — если потяну хоть один день, то никуда не поеду. Хватит с меня приключений.
Или еще нет?
Пока я курил, в вагон прошли несколько пассажиров. Интересно, окажется кто-нибудь из них моим соседом? К примеру, эта худенькая большеглазая девушка в очках с тонкой оправой? Ох, вряд ли… А парень моего возраста, в строгом плаще и с дорогим алюминиевым чемоданом в руках? Тоже сомневаюсь. Ехидные железнодорожные боги наверняка отрядят мне в соседи вот этого дряхлого слепенького старичка, покашливающего на ходу. Или, что самое ужасное в поездках, вот эту молодую женщину с милейшим годовалым ребенком на руках. Вам доводилось присутствовать при смене подгузника в купе? Особенно когда у малыша от тряски и смены пищи расстроится животик? А ведь вентиляцию эта чудесная женщина заставит выключить заранее, чтобы не простудить младенца…
Полный мрачных предчувствий, я вернулся в свое купе. И обнаружил, что на этот раз мне все-таки повезло. Пусть не девушка в очках, но хотя бы ровесник. И уже доставший из своего пижонского чемодана бутылку пива.
— Добрый вечер. Саша. — Молодой человек встал и без лишних церемоний протянул мне руку.
— Добрый вечер. Кирилл.
— Вы не против? — Саша взглядом указал на бутылку.
— Пожалуйста-пожалуйста. — От его манеры общения я вдруг почувствовал себя не в своей тарелке. Яппи какой-то. Впрочем, нет. Скорее он походил на тех бездельников, что называют себя молодыми политиками и то устраивают свои митинги, то срывают чужие, но большей частью скандалят в интернете, будто склочные бабки в трамвае.
Если так — то мне предстоит веселый вечер! Молодые политики ни на минуту успокоиться не могут, у них все время высокая политическая активность.
— Хотел вас угостить. — Саша протянул мне бутылку. Ого. Хороший английский эль, не импортное пиво российского розлива и не пивное творчество наших украинских братьев.
— Спасибо. — Я не стал отказываться. Уселся на свою койку. Тем временем мой попутчик деловито распаковывал сумку — на свет явились еще пять бутылок пива, бастурма, сыр, фисташки. Зато — никаких обвислых трико и резиновых сланцев, в которые так любят переодеваться в поездах граждане. Впрочем, по виду Саши сразу было понятно, что в общественных местах он до тапочек не опускается. Идеально выбрит. Пострижен так, словно только с подиума сошел. Темно-синий костюм из тонкой шерсти выглядел очень дорого, но стоил наверняка еще дороже.
А еще Саша не стал по-рыбьи трясти головой, осторожно, не развязывая узел, снимая петлю галстука, как делают не умеющие носить костюм люди. Нет, аккуратно развязал галстук, безукоризненно точно подобранный к цвету сорочки, извлек из сумки специальный чехол, заправил туда галстук, повесил на вешалку. Для пиджака, конечно же, тоже нашлась своя сумка с встроенными плечиками. Наверное, и для носков что-то имелось…
Я придвинулся к окну — как раз в тот момент, когда перрон дрогнул и стал уплывать. Я поехал в Харьков. Зачем? Мало мне было приключений за последнюю неделю? Да что там неделю… за последние сутки меня три раза едва не убили!
