Завет Сургана - Михайлов Владимир Дмитриевич (читать книги txt) 📗
– Привал, – объявил он затем. – Два часа. Больше никак не могу, – ответил он на недовольный ропот. – Нас ждут.
– Кому же это не терпится, нас увидеть? – поинтересовался Керо.
– Сури хотя бы.
Больше никто не стал возражать.
* * *
Вся эскадра – пять рыболовецких шхун (шестая по-прежнему пряталась за линией горизонта) без приключений добралась до той части побережья, что была захвачена улкасами и до сих пор оставалась у них. Легли в дрейф, с головного корабля спустили шлюпку, и она доставила на берег команду из двенадцати человек, сопровождавших тринадцатого.
На суше ему сразу же завязали глаза. Это его не удивило: секрет должен был остаться секретом, хотя ему и не собирались дать возможность рассказать об увиденном кому бы то ни было. О дальнейшем пути он мог судить только по ощущениям ног: сначала под ними был прибрежный песок, потом недолго шли по каменистой поверхности. Потом остановились; вблизи негромко переговаривались по-улкасски. Что-то негромко загудело – похоже, включился достаточно мощный мотор; спереди подуло холодным ветерком, так что невольная дрожь пробежала по телу. И снова тронулись, только теперь под ногами была уже гладкая поверхность явно искусственного происхождения, но не горизонтальная: приходилось преодолевать подъем, впрочем, не очень крутой. Звук шагов стал гулким, он отражался, хотя и слабо, от окружающей их поверхности. Это был, несомненно, туннель, и Сури принялся делать то единственное, на что был сейчас способен: считать шаги. Справа и слева вплотную к нему шли, самое малое, двое, так что сбиться с пути он не мог, даже ничего не видя: если он делал неверный шаг, его сразу же подталкивали, возвращая к правильному направлению. Время от времени – как прикидывал Сури, через каждую вторую дюжину шагов – впереди раздавался негромкий свист, на что из окружения Сури следовал немедленный ответ – тоже свистом, только в другой тональности. Ветерок прекратился вскоре после того, как они вошли в туннель: вероятно, внизу закрыли ворота; тем не менее дышать тут было легко, и это означало, что туннель оснащен современной вентиляцией, безусловно, свирского происхождения. "Было бы очень любопытно, – думал Сури, – рассказать об этом своим, если только я уцелею и если удастся с ними еще встретиться". Он понимал, что такой возможности практически не существовало: если там, у виндоров, можно было еще надеяться, что за ним вскоре вернутся, то теперь – кто придет за ним, если даже и сам он не знает, куда его ведут? Наверное, в какое-то место, достаточно надежно укрытое, раз уж там находятся компьютеры. Хотя ему самому никогда не приходилось слышать о том, что у улкасов существует своя компьютерная служба; он знал, наоборот, что даже продажа такой техники в страну гор была строго запрещена. Но он уже понял, что существовавшие в стране запреты распространялись далеко не на всех ее жителей.
Кажется, Сури успел уже передумать обо всем на свете; больше всего – об Онго, конечно, и той, какой она была, и о том, каким он стал теперь. Не верилось, что они никогда больше не увидятся. Почему войне надо было начаться именно в тот день, когда в их отношениях возникла наконец определенная ясность?
Теперь Сури уже понимал, что возникла она потому, что именно Онго решилась на это, а не сам он; у нее в характере всегда было куда больше решимости, чем у него. Пойми он все раньше, это, наверное, обидело бы его, но сейчас он научился – привык, находясь под ее/его командой, – принимать это как должное и согласен был и на этих условиях быть рядом с Онго долго-долго, пусть и без всякой возможности физической близости, к сожалению. Эта область отношений волею судеб стала для них совершенно недостижимой.
Но даже об этом он утомился думать, а еще больше устал идти: уже часов шесть они все шагали, шагали, шагали… Сколько же времени займет эта, по словам его корабельных собеседников, короткая дорога? В то же время он осознавал, что, если бы пришлось идти по длинной дороге и не по гладкому, хотя и твердому, настилу, а по неровным, порой неустойчивым и никак не мягким камням, он выдохся бы не за шесть часов, а вдвое, даже втрое скорее. Усталость одолевала; но он твердо решил ни о чем не просить тех, кто вел его, а когда ноги окончательно откажут – просто упасть, и пусть делают с ним, что хотят. И это время подошло: он сказал себе, что сможет пройти еще дюжину шагов – и все.
И как раз тут прозвучала непонятная команда, все остановились, и кто-то сказал ему на плохой свире:
– Давай сиди. Отдых. Кусать. Пис-пис надо?
– Ох, давно уже.
– Возьми руку. Пойдем. Тут, знаешь, не дикое место, тут нельзя, где захочется.
Когда вернулись на место, опекун сунул ему в руку что-то мягкое и остро пахнущее. Сури поспешил опуститься на холодный, вроде бы бетон, во всяком случае, поверхность была именно такой – ровной, монолитной, шершавой. И тут же принялся кусать и проглатывать, почти не жуя. Оказывается, он проголодался, и очень основательно. Может, оттого и усталость была столь сильной?
Расправившись с едой, Сури с некоторым страхом подумал, что вот сейчас прокричат какую-то еще команду, и придется вставать и снова топать. Но, похоже, в отдыхе нуждался не он один. Вскоре он перестал стараться держать глаза открытыми: уснул и вопреки ожиданиям проспал, наверное, не менее двух часов. А когда пришлось все-таки вставать, с удивлением понял, что чувствует себя даже лучше, чем когда вошел в этот ход. Вероятнее всего, это был туннель; может, во время отдыха и стоило попытаться если не снять, то хотя бы ослабить повязку на глазах, чтобы увидеть то, что было вокруг, вместо того чтобы догадываться.
Однако он не сомневался, что за ним постоянно наблюдают, так что лишний риск казался ему излишним: неизвестно, как на это отреагировали бы его стражи. Он понял уже: зачем-то он понадобился тем людям, что решали его судьбу в тесной каютке рыбачьей шхуны, понадобился именно из-за его специальности; это обещало жизнь – во всяком случае, в ближайшем будущем. Нет, рисковать тут ни в коем случае не надо.
И дальше он пошел так же, как и раньше: вслепую, вышагивая между двумя проводниками.
И шел так еще двадцать часов с какими-то минутами.
Потом снова были ворота. Несколько шагов – и под ногами оказался знакомый уже камень, Арук бы его побрал. Тут повязку с глаз Сури сняли: предупреждать его о каждом камне под ногами было бы просто невозможно. И он не без удивления увидел, что оказался в знакомых местах: на том самом плато, с которого был так невежливо сброшен, и, похоже, на том самом месте, к которому они тогда и направлялись, но не успели дойти. Что же, на этот раз его доставили сюда, так сказать, без забот – жаль только, что его одного, а не всю группу.
Будь они вместе – придумали бы что-нибудь, чтобы разобраться со всеми, кто сопровождал его сюда. Онго придумал бы. Но ведь все они остались живыми и здоровыми, значит, надежда не потеряна!
А пока надо было покорно идти вместе с дюжиной проводников.
Теперь, став зрячим, он быстро убедился, что дюжина эта не была однородной, состояла не из одних лишь улкасов, как он думал прежде. Улкасы шагали рядом с ним, их было шестеро, ровно половина; вторая же шестерка держалась чуть поодаль, и, судя по внешности, это были свиры. Раз-другой он поймал даже сочувственные взгляды парней из той шестерки; но они не заговаривали с ним, сам же он твердо решил ничего не просить, а лишь отвечать на вопросы, если такие будут. Но и его никто не спрашивал. Видимо, им было приказано только довести его куда-то и не более того.
Куда же?
Ответа на этот вопрос ему не пришлось ожидать долго.
Уже через несколько минут Сури совершенно неожиданно услыхал очень знакомый звук: чириканье свирского командника. И тут же один из второй шестерки – свирской – вытащил из кармана трубку. Прижал к уху:
– Второй слушает… Нет, мы уже рядом – проходим рыбьи щеки, как только выйдем, сможете нас увидеть. Какой ключ сегодня? "Домой"? Ответ будет "Полночь". Так что накрывайте столы… Нет, тут все в порядке. С нами вместе пленный, вас предупредили? А, вы в курсе. Прекрасно… Что? Очень нужен? Да нет, довели без приключений, в целости и сохранности. Не волнуйтесь. Да, наверху известно, что та смена не добралась. Об этом потом…
