Любимец Бога - Тарасенко Вадим (бесплатные версии книг txt) 📗
3 июля 2190 года. Суббота. 13.10 по местному времени.
– Господин президент, – в видеофоне возникло лицо секретаря, – с вами хочет связаться директор Службы безопасности. Говорит – срочно.
– Соединяйте.
В видеофоне тотчас появился Кедрин.
– Господин президент, включите телевизор.
– Какой канал?
– Практически любой. Хоть наш первый, хоть американский CNN!
Орлов включил телевизор. Киев. Майдан Незалежности он узнал сразу – прямое включение.
В тишину кабинета ворвалась энергия десятков тысяч людей: «Мы едины, мы непобедимы! Мы едины, мы непобедимы!»
– Граждане Украины. Граждане Объединенной Руси. Люди всего мира! Сколько же можно терпеть это унижение, когда небольшая кучка людей присваивает себе право второй жизни, отказывая в нем всем остальным. – В выступающем человеке Орлов без труда узнал президента Украины Грушенко. Одетый непривычно – в яркую курточку и джинсы, он смотрелся эффектно. – Отец Сергий прав! Это аморально! Я осознал это и сказал себе «нет». Нет, я не хочу больше принадлежать к людям, которые идут против Бога, которые все свои мысли, даже самые сокровенные, доверяют бездушной машине, этому далеко не милосердному, в отличие от Бога, Главному Компьютеру.
«Нет. Он не сделает этого. Не решится». Наблюдающий за президентом Украины президент Объединенной Руси в волнении закусил губу.
– Поэтому я, президент Украины, практически имеющий право на вторую жизнь, отказываюсь от этого постыдного права, дарованного мне бездушной машиной. Я добровольно снимаю с себя чип сбора информации. Я присоединяюсь к тебе, мой народ!
И вновь громыхнуло: «Мы едины, мы непобедимы! Мы едины, мы непобедимы!»
Тут же, словно по мановению волшебной палочки, на трибуне появилось специальное медицинское кресло, в которое сел Грушенко, сняв свою курточку и картинно бросив ее вниз, в толпу. Мгновение, и никелированная штанга повернулась, нацелив что-то похожее на клюв в голову человека. Точным, уверенным движением игла вошла в мягкую ткань мозга и уперлась в чип. Короткий радиоимпульс, и она уже вынырнула, а специальный полимер мгновенно затянул отверстие. Президент Украины Владимир Владимирович Грушенко свой Рубикон перешел.
Через десять секунд он уже вновь был на ногах.
– Ну вот, теперь я по праву могу назвать вас братьями и сестрами! Так давайте сделаем так, чтобы в нашей Руси младенцам уже больше никогда не вставляли в мозг этот богопротивный чип. – Грушенко высоко поднял над головой руку с раскрытой ладонью, а затем, бросив чип себе под ноги, демонстративно наступил на него ногой.
«По-моему, стало одной проблемой больше. Притом мировой проблемой. – Орлов смотрел на десятки тысяч взволнованных лиц. – Похоже, что скорость прогресса человечества определяется частотой возникающих проблем. Сейчас скорость – несколько гордиевых узлов в год. Господи, куда мы несемся?»
– И что вы на это скажете, господин президент? – Орлов только сейчас сообразил, что не отключил видеофон и Кедрин все это время наблюдал за ним. – Не кажется ли вам, что господин Грушенко начал борьбу за кресло президента всея Руси?
– Я бы сказал, очень эффектно начал.
– И эффективно.
– И эффективно, – согласился Орлов. – Что ж, Вадим Александрович, по-моему, мы это предвидели.
– Да, господин президент. И пришли к выводу, что в случае успешного завершения миссии «Прорыва» господин Грушенко, как кандидат на пост президента Объединенной Руси, вам не опасен.
– А если миссия не будет успешной?
– Можно попытаться перехватить бразды управления этим движением в свои руки.
– С отказом от второй жизни?
– Грушенко при таком варианте не оставил вам иного выхода, господин президент.
Орлов задумался.
– Господин президент, посмотрите на экран. – Из задумчивости его вывел возглас Кедрина.
В Киеве на центральной площади только что своего чипа лишился директор Службы безопасности Украины Олег Николаевич Пустовойтенко.
– Да, ребята пошли ва-банк.
Орлов ничего не ответил. Нажав кнопку вызова секретаря, он приказал:
– Вызовите сегодня ко мне на шесть, нет, на пять – часов Крутикова.
«И скоро этот "Прорыв" полетит?»
Соединенные Штаты Америки. Нью-Йорк.
3 июля 2190 года. Суббота. 5.11 по восточному времени.
Серая предрассветная мгла легко просачивалась через полупрозрачные шторы в маленькую комнатку.
В одном из ее углов, сопротивляясь этой серой бесшумной экспансии, небольшой, двадцатитрехдюймовый телевизор транслировал прямой репортаж из Киева по каналу CNN.
Напротив телевизора на диване, весь подавшись к экрану, сидел тридцатилетний мужчина. Его губы шевелились, он тихо скандировал вместе с толпой на Майдане Незалежности их лозунги: «Мы едины! Мы непобедимы!»
Прошло полчаса, прямая трансляция из Киева завершилась. Молодой человек встал, подошел к окну и отдернул штору. С высоты двадцатого этажа открывался вид на никогда не спящий мегаполис. Впереди, слева, справа толпились огромные одноногие, многоглазые гиганты-небоскребы. Под ними, словно стремительные светлячки, сновали автомобили. Чуть слева огромное темное пятно явственно выделялось на панораме города.
– Я должен помочь заблудшим душам, я должен спасти их, – глаза молодого человека были устремлены на это темное пятно, – ибо время близко.
Наручные часы коротко пискнули – шесть часов утра. Через два часа он войдет в это мрачное пятно. Хотя нет, оно уже не будет казаться мрачным. Солнечные лучи без следа сотрут предрассветную мглу, и темное пятно превратится в стодесятиэтажное здание Главного технического управления ООН. Здание, где хозяином был Главный Компьютер. Хозяином его считали миллиарды обладателей более совершенного устройства в природе – человеческого мозга. Считали искренне и, как настоящего хозяина, уважали и боялись. Уважали за спокойствие, обдуманность, часто беспощадность выносимых им решений. За это же и боялись. Ибо его решения касались самого важного для человека – его жизни. Главный Компьютер Совета Развития ООН бесконечными гигабайтами своей электронной памяти как на аптекарских весах взвешивал человеческую душу и решал – быть ей еще с телом или пора отправляться. Куда? Об этом точно не знал ни один из ста миллиардов живших и ныне живущих на Земле людей.
Молодой человек еще раз взглянул на темно-серое пятно. «Карфаген должен быть разрушен». Штора резко, рывком вновь зыбкой преградой отделила комнату от внешнего мира.
Игорь Конюхов начал собираться на работу в Главное техническое управление ООН.
Китайская Народная Республика. Пекин.
Чжуннаньхай. Рабочий кабинет Ли Чжаосина.
4 июля 2190 года. Воскресенье. 18.15 по местному времени.
Огромная хрустальная люстра своими несколькими киловаттами с легкостью освещала просторное помещение. Но даже ее праздничный свет не мог стереть печать озабоченности с лиц тех двоих, что здесь находились.
– Итак, Ху Цзиньтао, русичи смогли-таки выкрутиться, и даже без помощи американцев.
– В данный момент это даже хорошо. Русичи американцам, получается, ничем не обязаны. Следовательно, нет лишнего повода для их более тесного сближения.
– Главное то, что русичи все-таки выкрутились. – В голосе председателя КНР послышались нотки раздражения. – И их корабль со дня на день может нырнуть в гиперпространство.
– По моим данным, это произойдет не раньше, чем через месяц, – тут же поспешил уточнить его собеседник.
– Но это все равно произойдет. – Тон говорившего стал еще более раздраженным. – Вы выяснили, наконец, русичи намечают пилотируемый полет или нет?
– Так точно, товарищ председатель. Русичи намечают пилотируемый полет.
– Успокоил.
– Но это еще не все. Наш резидент из Вашингтона получил информацию о том, что в обмен на помощь американцев Орлов согласился допустить их человека в экипаж гиперпространственного корабля.
