Враг мой (Авторский сборник) - Лонгиер Барри Брукс (книги онлайн бесплатно серия TXT) 📗
— Вы хотели задать вопрос, Никол?
— Скажите, Мицак, кто и где разливал бурбон по рюмкам?
— На Чанжи, охранник, находившийся при Хелиоте в тот вечер, дал Хажжису Да показания, согласно которым бурбон разливал охранник Рафики в кухонном помещении рядом с каютой дракского посла. Охранник-землянин делал это под надзором охранника-драка. Затем сам На Чанжи отнес полные бокалы в каюту.
Джоанн нахмурилась.
— Откуда взялись бокалы, то есть емкости?
— Из кухни Хелиота Ванта.
— Продолжайте.
— Хажжис Да полагает, что яд мог дать Хелиоту Ванту один из четырех людей и драков. Первая подозреваемая — сама посол Рафики.
— Как только стало известно о смерти Хелиота, Рафики отозвали, — пробормотал Тора Соам. — Кто следующий?
— Дежурный охранник-драк, На Чанжи. Но его больше нет в живых: он покончил жизнь самоубийством вскоре после того, как дал показания своему начальнику.
Джоанн повернула голову туда, где должен был находиться Тора Соам.
— Это может указывать на чувство вины, угрызения совести...
— Или на горе. Продолжайте, Мицак.
— Третий — дежурный охранник из числа людей, Айвор Крог, рядовой военной полиции Соединенных Штатов Земли. — Мицак сделал паузу. — За неделю до нашего прибытия Крога отослали в распоряжение вооруженных сил на Амадине. Три дня назад он погиб в перестрелке в демилитаризованной зоне.
— Кто же четвертый?
— Четвертый — сам Хелиот Вант, овьетах. Версия самоубийства.
— Вероятность этого до смешного мала, Мицак, — заметил Тора Кия.
— Согласен, Тора Кия. Но вероятность и возможность — разные вещи.
Все смолкли. Тора Соам поднялся, походил по каюте, остановился.
— Есть ли противоречия в показаниях охранника-драка и охранника-землянина?
— Этого я не знаю, — ответил Мицак. — Сотрудников дракской службы безопасности не подпускали к Крогу. Точно так же глава подразделения военной полиции Соединенных Штатов Земли на орбитальной станции так и не был допущен к На Чанжи.
Тора Соам возобновил хождение по каюте.
— Участники игры прячут друг от друга свои кусочки головоломки. Любопытно: поведение обеих сторон позволяет предположить обоюдную вину.
— Параллелизм служб безопасности на станции препятствует расследованию, овьетах.
— Безусловно. Что ж, давайте положим начало талме, которая сдвинула бы расследование с мертвой точки. — Шаги прекратились. — Никол.
— Да?
— Вы договорились о следующей встрече?
— Мы с Муром предлагаем провести ее через три дня, если будут удовлетворены выдвинутые вами условиями.
— Хорошо. Но появятся еще два дополнительных условия. В ответ на аналогичное сотрудничество со стороны дракской группы безопасности военная полиция землян предоставит в распоряжение офицера четвертого разряда Хажжиса Да свои материалы касательно гибели Хелиота Ванта.
— Понятно. Каково второе условие?
— Отмена решения об отзыве посла Рафики. Пускай Рафики и дальше представляет на переговорах Соединенные Штаты Земли. Что-нибудь еще? Вы, Мицак?
— Вот список лиц, находившихся на станции в момент гибели Хелиота, а также их личные дела — в той степени, в какой их удалось собрать Хажжису Да.
— Вы ввели эти данные в центральный компьютер миссии?
— Да.
— А информацию о станции, которую я требовал?
— Тоже.
— Дайте мне коды доступа. Я займусь всем этим позже. Сообщите также коды Никол. У вас есть что добавить, Никол?
Она сжала виски кончиками пальцев.
— Кажется, да. По вашим словам, Мицак, анализ указал на присутствие в напитке Хелиота Ванта пронида.
— Да.
— Кто брал анализы?
— Лонду Пег, личный врач Хелиота.
— Тот же самый Лонду Пег произвел вскрытие и выявил причину смерти Хелиота?
— Да. Вы предлагаете пятого подозреваемого?
— Все наши рассуждения опираются на слова этого Лонду — и по поводу причины смерти, и по поводу улик, указывающих на способ отравления.
— Зачем Лонду искажать правду?
— Разве есть закон Вселенной, который помешал бы Лонду исказить правду, а то и вообще самому убить Хелиота? Если мы подвергаем сомнению слова Лонду о причине смерти, то круг подозреваемых перестает ограничиваться упомянутыми лицами. Приходится усомниться даже в самом факте убийства. — Она повернулась к Торе Соаму. — Где тело Хелиота?
— В настоящее время оно находится на Драко, в Синдиеву. Сразу после вскрытия его отправили домой. — Овьетах помолчал. — М-м-м... Понимаю. Немедленно распоряжусь, чтобы в чирн-ковахе Синдиеву произвели повторное вскрытие трупа. Теперь вы оба можете идти. А тебя, Кия, я попрошу остаться. Нам надо поговорить.
— О чем, родитель?
— О личном.
Джоанн встала.
— У меня есть еще одно соображение, Тора Соам.
— Прошу.
— Мы знаем, что у этой войны свои правила. По вашим собственным словам, моя задача состоит в том, чтобы выяснить, как работает эта заданность. Если я буду продолжать расследовать смерть вашего друга, то у меня не хватит времени на решение более важных задач.
— Разве есть закон Вселенной, который воспрепятствовал бы превращению знания об обстоятельствах смерти Хелиота в путь к достижению более обширной цели?
Джоанн вытянула руку.
— Прошу вас, Мицак, отведите меня в мою каюту. Я не была там с самого прилета и чувствую себя уставшей.
Тора Соам первым дотронулся до ее руки.
— Я смотрю на вещи не так узко, как вы подозреваете, Никол. Не отвергайте возможные пути только потому, что их хочет исследовать другой. Для этого у вас должны быть более веские причины.
— У вас тоже должны быть более веские причины, чем смерть друга, чтобы бросить все наши силы на прохождение одного-единственного пути.
— Желаю вам радостно встретить утро, Джоанн Никол.
Она кивнула. Тора Соам убрал руку, и Мицак вывел ее из каюты овьетаха.
Очутившись в своей охраняемой каюте, она поспешно ощупала стены, запоминая расположение каждого выключателя, каждого предмета обстановки, а потом опустилась на возвышение для сна, вытянула ноги и заложила руки за голову. Сделав два глубоких вдоха и расслабив мышцы, она попыталась прогнать из головы все мысли и уснуть.
Однако сну мешало смутное беспокойство: многие ее вопросы оставались без ответов, и ее преследовал страх. Мысли не подчинялись рассудку: стоило ей попытаться изгнать из головы какую-то особенно назойливую и тревожную мысль, как ее место занимала другая, еще более назойливая и тревожная.
Джетах Лита находил удовольствие в изобретении трудных ситуаций для своих учеников; каждая такая ситуация ставила цель — внушить им ко всему здоровое недоверие, позволяющее углядеть кончик истины. «Вечные ценности», в которых он заставлял их усомниться — благородство, право, честь, мораль, добро, любовь, долг, справедливость, свобода, — представляли собой гибкие понятия, зависящие от непостоянных правил...
Изобретатель...
«... И сказал ученик:
— Джетах, любовь не подчиняется правилам, ею руководят чувства.
— Разве ты не видишь, Фа Ней, — молвил Лита с улыбкой, — что и чувства подчиняются правилам?
— Не вижу, джетах.
— Ты любишь меня, Фа Ней?
— Конечно, джетах.
— Почему?
— Просто люблю.
— А если бы все, чему я тебя учил, оказалось ложью, если бы я нещадно бил тебя, поносил и унижал, ты бы все равно меня любил?
Ученик подумал и ответил:
— Нет.
— Итак, Фа Ней, твои чувства требуют неких условий: они оживают только тогда, когда я проявляю некие качества и совершаю некие поступки. Твоя любовь требует от меня соответствия определенным правилам, изобретателем которых выступаешь ты сам.
Фа Ней заплакал.
— Это значит, что я не люблю вас, джетах?
— Я соответствую твоим правилам, дитя мое, следовательно, ты меня любишь, а я люблю тебя. Но ты должен научиться понимать события и факты, управляющие чувствами, Фа Ней. Пойми свои чувства и правила, которым они подчиняются. Доверься такому пониманию, потому что оно позволит тебе понимать свои чувства.
