Мир Приключений 1963 г. №9 - Платов Леонид Дмитриевич (читать книги онлайн бесплатно полные версии TXT) 📗
…Ага, Гарник снимает очки!
Жорж выбросил вперед длинные, тяжелые руки. Он не слышал себя, не слышал своего бессвязного торжествующего рычания. Его широкие ладони с растопыренными пальцами грозно обрушились на плечи пилота. И сразу смяли, скомкали человека.
Жорж оторвал летчика от штурвала и притянул его к себе на колени…
— Началось! — ликуя, крикнул он. — Разворота не будет! Давай прямо!
И тяжелым кулаком ударил пилота по голове…
Его тошнило. Трудно было сдерживать озноб. Попросить у Гарника нашатырный спирт? Только вряд ли поможет…
Вся беда в том, что он не спит уже столько ночей подряд.
Страшные, страшные дни, страшные, страшные ночи…
Когда он узнал, что в Тбилиси, и Риге арестованы люди, с которыми он столько лет вел дела, он сказал себе: я пропал!
Перестал ночевать дома. Сменил квартиру. Уехал на неделю к родственникам в деревню.
Но его не трогали, не искали. О нем забыли!
Конечно, он ведь был мелкой сошкой. Крупных операции не вел. Просто клевал понемножечку везде, где удавалось. Доллары он все же накопил. Жорж и Гарник не знают, что он везет с собой доллары.
Они уж как хотят, а у него есть деньги, чтобы спокойно осмотреться в той стране, где он теперь будет жить.
Он больше никогда не увидит своих родителей, не увидит братьев и сестер. Стоит ли об этом жалеть? И его родичи, конечно, никогда не узнают, не поймут, почему он убежал за границу. Мать поплачет, только и всего. Родители плохо понимали его, даже не знали, чем он занимается. Время от времени они присылали к нему брага, и тот приставал с дурацкими вопросами: “Почему ты не женишься, не заведешь семью? Почему не работаешь постоянно на одном месте, как все люди? Куда это ты так часто ездишь?”
Он выгнал брата из дома. Приказал больше ни о чем не спрашивать.
“Если бы наши дорогие родители были более дальновидными и умелыми и добились в жизни хоть чего-нибудь стоящего, мне не пришлось бы заниматься тем, что вас так тревожит…”
А, пошло оно все к черту! Начинается новая жизнь…
Вероятно, он на секунду закрыл глаза, мучительно ощущая тошноту. Привел его в себя крик Жоржа.
И, еще не успев раскрыть глаза и стряхнуть болезненное оцепенение, он понял: началось! А он опоздал и не сделал того, что было поручено. Он тоже закричал, вытащил из-под полы финские ножи и молоток…
Летчик пытался вырваться из могучих рук Жоржа.
Лаврентий Бабурян опять закричал, пугая себя самого, дважды ударил летчика ножом — в плечо и в правым бок — и схватил его ногтями за лицо…
Глава VII
В это утро самолет “Як-12 А” в небе над Ереваном видели многие.
Самолет странно нырнул, провалился, снова поднялся. Люди думали: “Наверно, летчик идет в дальний рейс и покачиванием крыльев шлет привет родному городу”.
Видели самолет и колхозники, работавшие на полях и на виноградниках. Самолет пронесся низко над их головами. Потом они говорили: “Мы думали, что летчик опрыскивает с воздуха сады, это теперь делается часто…”
Но на аэродроме сразу поняли — дело неладно.
Дежурный диспетчер разрешил Гранту развернуться налево. Разворот не произошло. Самолет сильно снизился, затем вновь поднялся. У диспетчера сразу же сложилось впечатление, что есть какая-то неисправность.
— Борт триста сорок восьмого! — закричал диспетчер в микрофон. — Вы меня слышите? Что у вас происходит?
Секунду или две он тщетно ждал ответа.
— Триста сорок восьмой, что вы делаете?!
И еще раз он попытался позвать, хотя уже понимал, что ответа не будет:
— Откликнитесь! Что происходит? Что случилось?
По аэродрому бежали летчики. Лица были испуганные. Уж они-то с первого взгляда сообразили, что в небе случилась беда.
Диспетчер немедленно сообщил на границу о непонятном поведении самолета. И уже через минуту пограничники были полностью готовы к действиям, которые окажутся необходимыми.
Гарник вцепился в штурвал. Он отключился от борьбы, которая шла в кабине. С пилотом справятся и без него. Его дело — самолет. Он только крикнул:
— Не убивайте! Летчик нам еще пригодится!
И стал смотреть на приборы.
Все было так просто, когда рядом с ним сидел Борис Махмудов. Теперь же самолет его почему-то не слушался.
“Спокойно! — приказывал он себе. — Нужно только лишь спокойствие. Ты уже не раз делал это — держал руль и гнал машину вперед Ничего другою и сейчас or тебя по требуется. Держи покрепче штурвал, гони вперед машину!”
Самолет отказывался повиноваться. Почему-то он круто забирал вверх и сразу же терял скорость, проваливался вниз, как будто воздух уже не мог держать его. И тогда земля страшно надвигалась. Гарник вскрикивал, закрывал глаза, сжимал зубы. Что нужно сделать с машиной? Что он упустил из виду? Он судорожно дергал рычаги, давил педали. Ведь все это было так легко и понятно! Почему же теперь ничего не получается?
Мотор уже не ревел, а выл, будто вплотную приближался к какому-то неведомому пределу. От этого рева становилось особенно тягостно. Гарника охватывал ужас: “Не могу, не умею…” А машина поддевала носом плотный воздух и упорно лезла вверх, еще и еще вверх… И не удерживалась на высоте, а, как бы совершенно обессилев, падала брюхом вниз…
Грант лежал на спине, обессиленный, придавленный плечами, руками, локтями схвативших его бандитов. Ему было видно, что штурвал находится в руках щуплого маленького человечка — того самого, который, по-видимому, был у них вожаком и подал двум другим сигнал к нападению…
Они уже ни о чем не просили Гранта и ничего ему не предлагали, просто держали его, ослабевшего от потери крови, и не подпускали к штурвалу. А он сквозь сжатые зубы все еще твердил, захлебываясь: “Нет, нет!”
И вдруг, приподняв голову, он понял, что бандит, заменивший сто за штурвалом, набирает высоту и ведет “Як” прямо к государственной границе.
До этой секунды Гранту казалось, что после его отказа бандиты попали в безвыходное положение. Подержав еще несколько минут самолет в воздухе — это не так уж трудно, — а потом опять примутся его уговаривать. Но сейчас он все понял: “Умеют управлять, угонят машину!”
При мысли о том, что буквально через несколько минут и он сам и его самолет уже будут по ту сторону государственной границы, на чужой территории, и он невольно станет предателем и изменником, а друзья его, которые, быть может, никогда ничего не узнают о том, как все это произошло, назовут его предателем, гадом, и Эмма ничего не узнает, и домашние ничего не поймут, — при мысли обо всем этом ему стало невыносимо, и он застонал.
Но тут же одернул себя: не раскисать!
И сам удивился тому, как ясно и даже спокойно стала работать голова. “Должен быть выход, — сказал он свое. — Что я могу сделать?”
“Ничего не можешь. Ты один против троих”.
“Нет, нужно что-то придумать…”
Ох, как унизительно было чувствовать свое бессилие, подчиняться чужим рукам, враждебной и злой чужой воле!..
Не будет так, как они хотят! Не будет!
Нужно перекрыть кран бензопитания, вот что!
Он собрал все свои силы — а их осталось уже мало — и вытянулся, чуть повернувшись набок. Если он сможет только дотянуться до крана, то устроит катастрофу. Самолет рухнет. Погибнут эти гады! Но и он тоже — он вместе с ними погибнет.
А потом комиссия, наверно, определит, что самолет потерпел аварию вследствие халатности летчика…
Но что ж тут поделаешь, раз такая ему выпала судьба. Во всяком случае, он боролся до конца… До самого конца, хотя никто и никогда об этом не узнает…
Перелет допустить нельзя!
Грант забился на коленях у бандитов. Вырвал руку. Он отвоевывал каждый сантиметр, платя за это острой болью. И вот он, кран, уже близко…
Теперь еще одно усилие — и конец
“Все-таки, как мало я пожил на свете…”
Жорж Юзбашев первый заметил, что Гарнику не удается выровнять самолет.
