Миры Филипа Фармера. Т. 11. Любовь зла. Конец времён. Растиньяк-дьявол - Фармер Филип Хосе (книги бесплатно без TXT) 📗
Девушка была совершенно ошеломлена таким поворотом событий. Лейф надеялся, что она подыграет этому безумцу — иначе она выдаст себя с головой.
Кандельман попытался притянуть Аллу к себе. Она отвернулась.
— Да что с тобой? — вскричал уззит. — Не так ты и чиста. Ты ведь уже отдалась мне однажды, забыла? Ты предала своего супруга, сандальфона. Я обесчестил его и все, что он олицетворяет, но ты того стоишь… Алла, ты единственная на свете. Мы с тобой…
Лейф поверить не мог, что слышит это неразборчивое воркование. Всегда монотонный голос Кандельмана обрел страстность, лицо, обычно выразительное не более чем сжатый кулак, дергалось, как пальцы глухонемого.
Теперь Лейф понял, что именно Кандельман заманил Аллу-первую в такси, вероятно, для последнего свидания, и подстроил аварию. Неудивительно, что он так недоверчиво отнесся к словам Лейфа о «легких ранениях». Должно быть, он решил, что Алла выдала его — а то и явился, чтобы завершить начатое дело. Но вряд ли он слишком опасался шантажа с ее стороны — тогда она выдала бы и себя. Кроме того, он тоже ламедоносец. Все его действия по определению праведны.
Основной причиной покушения на убийство была месть.
Наблюдая, как Кандельман пытается одновременно обнимать Аллу и на коленях признаваться ей в любви, Лейф размышлял о том, как это случилось. Очевидно, покойная Алла из сострадания отдалась однажды уззиту — или ради какой-то услуги, или для получения информации. Этого уже никто не узнает. Так или иначе, она отказалась иметь с ним дело в дальнейшем. Убежденный, что Алла презирает его, Кандельман попытался убить ее. Нет, не попытался — убил. Женщина, с которой он говорил сейчас, понимала это — и ненавидела его.
— Послушай! — выдохнул уззит. — Я сказал Даннто, что возвращаюсь присмотреть за тобой, что меня беспокоят новые покушения. Они вернутся не раньше чем через несколько часов…
— А как насчет доктора Баркера? — спросила Алла, отворачиваясь от Кандельмана.
— Этот развратник! Он не осмелится нас беспокоить. Ради Сигмена, Алла, не сопротивляйся так! Я не могу ничего поделать, ты должна быть моей. Ты ведь тоже хочешь меня, я знаю, иначе ты никогда не вела бы себя так в тот, первый раз. Тебя просто волнует твое многоложество — но, Алла, откуда нам знать, что верносущно, а что нет?
Лейф надеялся, что Алла справится с уззитом сама — иначе ему придется вылезать из шкафа. Не будь он так влюблен, Лейф просто позволил бы Кандельману изнасиловать Аллу — она, в конце концов, агент КХВ и знала, на что шла. Но он не мог допустить, чтобы уззит лапал ее.
— Алла, пожалуйста! Я больше не буду тебя убивать, никогда!
— Ты скотина, — прошептала она. — Ты спустил на меня этого гемманца!
— Прости меня, Алла. Я не буду больше…
Внезапно он схватил ее за запястья, развел ей руки и прижался губами к ее губам. Лейф собрался было вылезти, но Кандельман внезапно со вскриком отстранился. По подбородку его стекала кровь.
— Ты всегда кусалась, Алла, — заметил он. — Только в следующий раз не надо так сильно.
«Ты совсем ослеп?» — презрительно подумал Лейф. Следующая мысль пришла ему в голову неожиданно: Кандельман спрятался за своим любимым пугалом — он приказал вытатуировать на груди псевдонеандерталоида буквы J. С., чтобы сбить со следа тех, кому придет в голову осматривать труп. Сложная получается игра.
— Если вы немедленно не уберетесь, — проговорила Алла, закутываясь в одеяло, — я буду кричать. Или просто застрелю вас.
«Хорошая мысль, — подумалось Лейфу. — Разом решило бы все наши проблемы». Он поднял пистолет и прицелился в высокий, блестящий от пота лоб.
Но выстрелить он не успел. В дверь постучали.
— Кто там? — окликнула Алла.
Кандельман поспешно пригладил волосы, вытер с лица пот и надел фуражку. Потом, ссутулившись еще сильнее обычного, словно переломленный пополам, побрел к двери. С силой впечатав радиоключ в скважину, он распахнул дверь.
— Простите, абба, — пробормотала Ава, проскальзывая мимо него.
Уззит, не оборачиваясь, вышел и захлопнул за собой дверь.
— Что ты тут делаешь? — прошипел Лейф, вылезая из шкафа.
— Вот что! — Ава сунула ему в руки комикс — последний выпуск «Приключений Предтечи».
— Это еще откуда?
— Лежало в моем «Справочнике охотника». Наверное, кто-то из охранников наш человек. На третьей странице сообщение.
Лейф открыл комикс и прочел слова, обведенные кружками в одной из реплик.
«Немедленно принимайтесь за работу. Если явятся приспешники злобного Менялы, возвращайтесь ко мне в рубку. Пары скроют нас, даже если не поможет маскировка».
— Ч и дьяволы! — выругался Лейф. — Что случилось? Траусти раскололся? Джима Крю поймали? Или Зака Роу? Или еще что?
Спорить было бесполезно. Все равно вернуться в ближайшие два дня они не могли, если только не подвернется подходящего повода. Повода придумать не удалось, и следующие два дня им предстояло провести в Канаде.
Ава исходила желчью из-за этой задержки, а еще больше — из-за того, что Лейфа она ничуть не волновала. Он гулял в окрестных лесах, рыбачил и вовсе не собирался маяться сплином. Как бы ему ни хотелось брать Аллу с собой, это вызвало бы ненужные и опасные пересуды. Однако он все же вытащил ее на рыбалку, пригласив заодно еще пару жен иерархов. Пока женщины разбирали корзинку с продуктами, Лейф сумел переброситься с Аллой несколькими словами. Его все еще мучило любопытство, заставившее его нарушить приказ и провести вскрытие Аллы-первой.
Алла ответила на его вопрос спокойно и легко.
— Так вот почему вы так успешно работаете в этом обществе? — негромко воскликнул Лейф, выслушав ее.
— Именно, — подтвердила она. — Подавление нормальных сексуальных импульсов, искусственно вызванная фригидность доходит здесь до уровня психической кастрации. Тираны давно усвоили, что править подданными намного легче, если установить систему вдолбленных в самом раннем возрасте табу, нарушающих развитие полноценной личности. Разрушение нормальных отношений между полами — неотъемлемая часть гайяакской системы.
Короче говоря, нейрогенная импотенция, то есть любое извращение, то есть, я хочу сказать, ненормальное… — Она запуталась окончательно, расхохоталась и продолжила: — В общем, применяемая в Союзе система подавления делает людей более покорными. Если ты помнишь, мерины охотнее тянут плуг.
Но когда здешний мужчина находит женщину, которая реагирует иначе, чем написано в инструкции, женщину, способную освободить его от сковывающих рефлексов, в первый раз за его скудную жизнь сделать его свободным — он будет цепляться за эту женщину любой ценой, даже тайно и в нарушение закона. Понимаешь?
— Вполне, — подтвердил Лейф, оглядываясь, чтобы убедиться: остальные их не слышат. — Мужская фригидность — это одновременно результат и причина спазма тазовых мышц, так называемой мышечной брони. Невротический импульс заставляет человека напрягать эти мышцы, но, если они расслабятся, ослабеет и извращенный импульс. Излеченный от одного невроза, человек понемногу сбрасывает и остальные. Он чаще смеется, глубже мыслит, становится искреннее и радостнее и даже излечивается от психосоматических заболеваний. Ты ведь и сама это знаешь.
— Да. Взять хотя бы моего мужа, Даннто. Он ведь когда-то был так же мрачен и злобен, как Кандельман. А теперь он хоть и не подарок, но стал намного веселее и открытее, чем до встречи с моей сестрой. Он не сознает этого, но он никогда не позволит мне уйти от него.
— Поправь меня, если я ошибусь, — заметил Лейф. — Электричество, вырабатываемое твоей живой батареей, возбуждает парасимпатические волокна, расслабляя мышечный щит и снижая тревожность. Шлюз открывается, и чувства перестают сбрасываться в тот отстойник, где они обычно тухнут. Я прав?
— Абсолютно. И мужчины нам очень благодарны. А мы приобретаем над ними огромную власть — к вящему благу всего мира и на горе Союзу.
У Лейфа осталось еще несколько вопросов.
