Боец тишины (СИ) - Северский Стас "stasseverskiy" (книги без сокращений .TXT) 📗
на зов, настороженно направляясь ко мне через коридор. Я рухнул у стены и стукнул кулаком
стреляющее в руку разрядами сердце – адреналином свело так, что сковало всего. Зверь подошел ко
мне… задрал голову, разглядывая меня и ожидая моего приказа. Крыса привыкла к нам троим –
отзывается на наши призывы и исполняет простые приказы. Только я приказа не отдал, стараясь
выровнять дыхание и пресечь адреналовый криз.
Глава 23
Агнешка, вернувшись, застала меня все в том же стрессовом состоянии, от которого я никак не
могу отойти. Кинулся к ней, заключая ее в крепкий захват. Улыбка сошла с ее лица – она думает,
что меня трясет от страсти, а не от стресса. Только мне все равно, что она думает – я сейчас
сдохну!
– Вольф! Пан Влодек дал нам денег! Я принесла продукты, и мне надо пойти пожарить мясо –
его нельзя еще раз замораживать! Отпусти меня!
– Нет, не пущу… Я не могу! Я сейчас сдохну, Агнешка!
Глава 24
Я не сдох, хоть понял это только сейчас, когда спокойно посмотрел на потолок, по которому
расползлись солнечные лучики. Они путаются в растрепанных волосах Агнешки с моей рукой и
улыбаются мне так же весело, как я им… так же ласково, как она мне. Только улыбка ее так
грустна, что душу щемит. Она перестала видеть мое уродство только на время… только на
короткий отрезок времени, а теперь все вернулось на свои места.
– Ты так и не привыкла?
Она закрыла глаза, светящиеся росой среди солнечных лучиков ресниц.
– Нет.
– Привыкай. Красавцем мне больше никогда не быть.
– А ты никогда и не был.
– Вот как… А в чем тогда дело?
– В том, что когда я вижу тебя такого… я вижу не тебя, а что с тобой делали эти… Я не знаю,
кто на такое способен, Вольф…
– Да ладно тебе. Обычное дело – для войны.
– Я боюсь войны.
– Я тоже. Только толку от такой боязни не будет – война все равно идет… так что борись с
боязнью.
– Я не могу.
– А что так?
– Что?! Я не такая, как ты! Вот что! Я другая, я из другого мира! И я не могу жить с тобой в
этом мрачном мире, не мучаясь!
162
– Не знаю, что и сказать… Жаль. Просто, выбора другого у тебя нет. Попала ты на нашу дорогу
– теперь тебе никуда не деться, придется по ней пройти.
– Я не могу! Вольф, это не моя дорога! Я просто не могу пройти по ней!
– Я тебе проведу – плечо подставлю.
Она не ответила, а тихо заплакала.
– Слушай, Агнешка, хватит! Ты плачешь постоянно! Нельзя так! Не правильно так! Тебе дела
не поправить, плача дни напролет!
– Я хоть душу облегчу.
– Не облегчишь! Только погребешь в горестном болоте! Посмотри правде в лицо – и не, как
врагу или другу, а как данности! Не ищи в ней лишь плохого или хорошего – всмотрись во всю
действительность одновременно! Да, трудно нам, но все у нас не так ужасно, как тебе кажется!
– Ужасно, Вольф… у меня – ужасно.
– Тоскуешь по своему дружку, за которым ты в Германию потащилась? Да он – слюнтяй,
придурок последний!
– Он – хороший человек…
– Прочитай его письма приятелям! Одно нытье! Только и пишет, что ты его бросила одного, что
не знает, что ему одному делать! Так вот взяла ты его и бросила, сбежала от него из больницы для
бедных, где он тебя болеть оставил! Он тебя бросил! Он и не думает о тебе! Он и не думает тебя
искать! Все его мысли – о себе, а ты в них, как его не особо важная вещица! Вроде сердцу дорога,
но не так, чтоб горы в поисках свернуть!
Агнешка вскочила с кровати, в ужасе распахивая высохшие глаза и закрывая рот рукой.
– Ты читал его письма?!
– Не веришь мне? Прочти их.
– Как ты посмел читать чужие письма?!
– Да мне плевать, чьи они! Когда надо до правды докопаться, я ее и из-под земли достану!
– Как ты мог? Ты…
– Ты будто уши затыкаешь отводящими от сути мыслями! Мучаешь голову чушью чистой воды,
лишь бы не пускать в нее правду, лиши бы не слушать меня! Будешь так и дальше…
– Что?! Что тогда?!
Схватил ее за плечи, тряхнув.
– Нам судьбой приказано друг с другом быть! Ослушаемся мы ее приказа – она под трибунал
нас обоих пошлет! Ты к монашкам пойдешь, а я – к шлюхам! Тогда нам конец – конец нашим
жизням! Прими жизнь, как есть, – со мной прими! Пойми же, так надо! Только так и можно!
– Нет… только не так.
– Я же хороший друг, Агнешка! Я же тебя защищаю! Я же тебя в обиду не даю!
– Я знаю! Но не люблю я тебя!
– А я от тебя и не требую любить меня! Ты только притерпись ко мне и к жизни нашей – тогда
все будет в порядке. Ты и к моей крысе привязалась! Смогла! И ко мне – привыкнешь! Ты
сможешь!
– Смогу.
– А большего я от тебя и не требую. Ясно?
– Ясно.
Глава 25
Агнешка стала спокойней, когда я расставил все по местам и объяснил ей, что не требую от нее
вымученных чувств ко мне. Правда, погоревала, прочтя письма прежнего приятеля, но главное –
все письма прочла и правильно все поняла. Дошло до нее, наконец, что никому, кроме меня, она не
нужна и никто, кроме меня, о ней заботиться не будет. Первый шаг к стабилизации наших
отношений совершен, и я рад – первый шаг сделать тяжелее последующих. И Войцех меня
обрадовал. Он вернулся довольный собой, выполнив все мои распоряжения на высшем уровне, – с
неукоснительной точностью и наглядным результатом. От моей благодарности он и вовсе
163
возгордился. Я от него такой реакции и добивался – по крайней мере, пока мне надо вселять в него
уверенность в себе, укрепляя его дух… а после, когда он станет смелее, начну с него спесь сбивать
потихоньку, ставя его на место. Волчьим нюхом чую – хороший боец из Войцеха выйдет. Сделаю я
из него бойца себе подстать… только сильнее меня ему стать не позволю – буду строго в
подчинении держать. А главное, – я сообразил, что он умнее, чем кажется… даже умнее, чем
утверждает. Просто, не присмотренный он рос – не занимался им никто, не развивал. А я им –
займусь. Он молодой совсем – его разум для всего нового еще не закрыт, он может воспринять все
не закостенелыми мозгами. Научиться он голову включать, когда надо и как надо. Важнее всего,
что он доверяет мне и любит меня, как брата… что он хочет доверять мне и любить меня, – мне не
трудно будет добиться от него абсолютной верности бойца. Достаточно уделить ему хоть каплю
внимания, и он мой с головой. Добрые в душе брошенные дети все такие… и Войцех – такой. А
Агнешка, похоже, не настолько нелюбимой была, чтобы в меня беззаветно влюбиться. Она не из
тех, кто готов в солдатской казарме спасения искать… только ей придется подготовиться – в ином
месте ей его не найти.
– Войцех, вставай. Давай в лес.
– Ян, я только что… Дай хоть доем.
– По пути доешь. Пошли посмотрим, что с автоматами получилось… пристреляем и
посмотрим.
– Мы ж стреляли…
– Еще надо. Прицелы подрегулируем.
– Ну и педант же ты. Все с ними в порядке на проверке. А то, что один чуть вправо…
– Войцех! Вставай давай!
– Да… Ян, а я вот все думаю, что наши автоматы и на вид, как должны быть… вернее, – точно
такие, как у бойцов в старые времена были. Ты что, не в первый раз их делал?..
– Я не впервые автомат такой собираю, Войцех. У меня два таких было.
– Первый по британскому образцу, а второй – по немецкому, да?
– Нет. Мне и по неопытности в голову не приходило рожок на бок ставить, как британцам
взбрело.
– А зачем они так?
– Вставай, по дороге объясню.
Агнешка с кислым видом слушала нас спокойно, ковыряя вилкой в еще не расчищенной
тарелке, но встревожилась, когда речь зашла о лесах и далях.
– Я еще не доела, Вольф.
– Не торопись.
– Но вы же уже собрались, а я…
– А ты остаешься.
