Журнал «Если», 2005 № 04 - Бенилов Евгений Семенович (книги полностью TXT) 📗
Главный герой Хэнк Шапиро, работник наиболее безобидной из таких служб — отдела удаления Бюро искусства и информации. Шапиро выезжает на вызовы граждан, случайно обнаруживших дома книгу или копию с картины «стертого» творца, забирает произведение и выплачивает хозяевам небольшую сумму. История героя развивается почти по Брэдбери: однажды «старьевщик» решил не уничтожать собранное, а познакомиться с ним. Только в данном случае это была пластинка кантри-певца Хэнка Вильямса. Судьба Шапиро сложилась менее драматично, чем у Монтэга, однако в итоге и он оказался аутсайдером общества, присоединившись к другим «библиотечным александрийцам», стремящимся не уничтожать, а, вопреки всему, хранить память об уничтоженном искусстве.
Глеб Елисеев
Юлия Остапенко
Игры рядом
Москва — СПб.: ACT — Астрель, 2005. — 592 с. (Серия «Вторая стрела: фэнтази нового века» ). 10 000 экз.
Юлию Остапенко, стартовавшую сразу двумя дебютными книгами, критики уже успели окрестить главной надеждой отечественной фэнтези.
Современная фэнтези чем дальше, тем больше отходит от мифологических источников питания и дрейфует в сторону романтической литературы, «дюмовщины». Абстрактно средневековый мир, застывший в шаге от кулеврины и мушкетерского плаща, все чаще становится подмостками фэнтезийного действа. Так и в романе «Игры рядом». Остапенко с самого начала поместила себя в среду с высокой конкуренцией, и ей надо было очень постараться, чтобы ее авторский стиль запомнился читателям. Текст сделан в литературном отношении довольно качественно, хотя после первой трети повествования уровень письма постепенно снижается. Зато психологическая прорисовка персонажей намного серьезнее обычных приемов современной фантастики. Автор изощренно психоаналитична, в тексте мелькают то теория игр Э.Берна, то ролевые приложения к соционике… Сюжетная основа внешне напоминает традиционный роман-воспитание: главный герой, вожак банды партизан, собравшихся в лесу ради душегубской потехи, странствует, теряет друзей и иллюзии, начинает понимать суть собственных игр, влюбляется, взрослеет. Но автор выбрал столь извращенный материал для лепки центрального персонажа, что в итоге, скорее, получился роман — алхимический опыт. Черного человека гонят через нигредо, альбедо и рубедо, а в результате получается жизнелюбивый, обаятельный нелюдь. Умно и страшно…
Мне не хватило одного в романе: выхода из лабиринта. Роман напоминает путешествие по слабо освещенному подземному лабиринту, и чем дальше идешь, тем сильнее темень. А в самом конце выходишь в тронный зал, где на престоле сидит его величество Кошмар Полночный. Кажется, в коридоре, который сюда вел, прибавилось светильников, зазвучало слово любовь… а в конце все равно кирдык. Все будет хорошо и закончится крематорием, господа. Поиграем?
Дмитрий Володихин
Павел Амнуэль
Странные приключения Ионы Шекета
Москва: ACT — Люкс, 2005. — 478 с. (Серия «Звездный лабиринт» ). 7000 экз.
Если бы Йон Тихий вернулся со звезд в наши дни, он позеленел бы от зависти. Ведь последователь Тихого Шекет превзошел достижения «учителя». Шекет пользуется правом совершать путешествия во всех стихиях, возможных и невозможных, и всюду находит приключения на свою голову. Он не только космопроходец, он еще и времяпроходец, астралопроходец и даже текстопроходец литературных миров. Выпускник Оккультного университета, сотрудник патруля времени, виновник гибели динозавров, межзвездный дипломат честно повествует историю своей жизни. Слава бежит впереди него. Едва завидев Шекета, испуганные мухи превращаются в слоноподобных единорогов, а межзвездные киты меняют траекторию, в страхе унося свои туши. И, конечно, отдельного упоминания заслуживает предложенный Ионой способ корректировки астрологической предопределенности путем разжигания новых звезд.
«Звездные дневники» — жанр внутри жанра, где главным правилом является нарушение всех правил и стереотипов. Придерживаясь этого правила, Амнуэль нигде не скатывается в подражание. Огромное количество тем и сюжетных мотивов современной фантастики, давно уже ненаучной, он обыгрывает по-своему, везде стараясь придумать что-то новое. Попутно проводя ликбез по астрофизике. Такое чтение занятно и забавно. Перед нами лаборатория фантастического письма: на конкретных примерах автор пытается выяснить, как происходит зарождение веселости из духа фантастики и куда фантазии могут завести автора, если дать им волю. Результат противоречив: необдуманный вымысел может оказаться пустым и вялым. Но другие искры сияют ярко и способны раздуть фантастический пожар. Оригинальных образов, собранных в этой книге, хватило бы на сотни обычных произведений. Перед нами одна из наиболее последовательных и смелых попыток сформировать коллекцию новых идей и тематических линий — не для развития жанра, а просто так. Просто потому, что фантазия есть неостановимое качество величайшей ценности.
Сергей Некрасов
Олег Маркеев
Дигитал
Москва: Рипол-классик, 2005. — 320 с. (Серия «Русская фантастики» ). 7000 экз.
Роман выполнен в стилистике фильма «Матрица», притом, что время действия — наши дни, а место действия — Россия. Виртуальная реальность играет не столь уж значительную роль: отечественный Нео — опер Алексей Колесников — в результате воздействия электронного вируса, способного оказывать влияние на человеческий мозг, надолго теряет способность разбираться, где киберспейс, где сон, а где явь.
Сюжет, лихо закрученный, насыщенный «баталовкой», представляет собой крутой маршрут одинокого бойца, превращающегося в супермонстра кибервойны. Основная идея: современная жизнь обрела вид компьютерной игры, ее традиционные составляющие утратили значение, а смысл всех сколько-нибудь заметных общественных трепыханий состоит в манипулировании агрессивными толпами лохов, находящихся на дне социальной пирамиды. Здравый путь, по мнению Маркеева, — это бескомпромиссное освобождение ото всех веревочек, за которые «держатели матрицы» могут дергать, превращая человека в тупой расходный материал, в набор цифр. Бой против системы может вести только тот, кто совершенно отказался от «правил игры». Идеал — свободный от любых обязательств одиночка, на сто процентов уверенный в себе воин, неустрашимый апостол бунта…
У романа, к сожалению, есть два недостатка. Во-первых, текст чудовищно поспешен. Автор способен к словесной игре, порой выдает интересные стилистические находки, но вместе с тем нередко спотыкается на ровном месте, забывая согласовать падежи и числа, оставляя явные логические провалы. Во-вторых, этика Олега Маркеева слишком далеко отошла от традиционных представлений о добре и зле. Автор бравирует бесчеловечностью «матричной» стилистики. Оказывается, есть даже строго научное обоснование для убийства, которое (обоснование) автор с удовольствием адресует массовому читателю. И когда только эта мода отпустит наших писателей?
Екатерина Кристинина
Элеонора Раткевич
Ближе смерти и дальше счастья
Москва: АСТ — Люкс, 2005. — 350 с. (Серия «Заклятые миры» ). 7000 экз.
Авторские сборники фэнтези в нашей стране явление достаточно редкое, а потому заслуживающее особенного внимания. Так уж повелось, что авторы, творящие в данном жанре, предпочитают романную форму, да и читатели фэнтези, в свою очередь, любят «долгоиграющие» книги с продолжением.
В сборник известной писательницы вошли четыре повести и рассказы. Некоторые из них уже публиковались ранее, но многое представлено читателям впервые.
Раткевич пишет фэнтези оригинальную, зачастую привнося в нее элементы и мотивы в большей степени характерные для НФ — например, путешествие во времени путем перемещения сознания в чужое тело («Ближе смерти, дальше счастья»). В повести «Слушай, флейтист!» и вовсе описывается посткатастрофический мир, когда человечество практически отброшено в первобытное состояние, где сохраненные знания принадлежат избранной касте Хранителей. Но мотивы эти писательница использует единожды, только как некий сюжетообразующий элемент, который в дальнейшем не упоминается и ключевой роли не играет. Хотя стремление совместить вещи столь противоположные иногда идет не на пользу произведению. В той же повести «Слушай, флейтист!» интересная идея погрязла в бесконечных диалогах, меж тем самому миру уделено минимум времени и внимания, отчего создается впечатление надуманности и искусственности происходящего.
