Легион призраков - Уэйс Маргарет (читать книги онлайн без сокращений TXT) 📗
Но абсолютно никто не посещал сад в послеполуденные часы, когда ректор ложился на часок вздремнуть. Послеполуденный сон ректора стал чуть ли не священным ритуалом для обитателей студенческого городка, не смевших нарушать в это время тишину.
Транспортные средства, приближаясь к дому ректора, приглушали свои двигатели и сворачивали на длинные и извилистые окольные пути. Студенты, проходя иной раз где-то поблизости от дома ректора, толкали друг друга локтем, напоминая, что здесь нельзя шуметь, и переходили на полушепот. Вскоре этот ритуал сделался отправной точкой для планирования людьми своих дел и встреч. И нередко можно было услышать нечто вроде: «Зайду к тебе за час до послеполуденного сна» или: «Встретимся через два часа после полуденного сна».
Всего примечательнее, что сам ректор, удивительно мягкий и добрый человек, понятия не имел, что его безобидная привычка приобрела столь важное значение в жизни Академии. Экономка ректора, некая миссис Мэгвич заправляла домом, в котором ректор отдыхал, и это именно она и ее зонтик — давно и в высшей степени несправедливо недооцениваемый как грозное оружие — основали царство молчания. Как-то раз один посыльный имел неосторожность позвонить в колокольчик у двери дома и разбудил ректора, который спросонья завертел головой и заморгал глазами, бормоча: «Что? Что? Что случилось?» Бедняга посыльный до сих пор вздрагивал, рассказывая, как в дверях его встретила взбешенная миссис Мэгвич, вооруженная своим страшным зонтиком.
Камиле удалось договориться с миссис Мэгвич, которая милостиво разрешила, чтобы Камила работала в саду во время послеобеденного сна ректора с тем условием, что она не будет пользоваться ножницами, граблями или какими-нибудь другими грохочущими инструментами. Камила покорно приняла эти условия: ведь все равно большинство работ в саду лучше всего делать вручную.
Розы еще не расцвели, но новые побеги росли, как на дрожжах, а вместе с ними росли и сорняки. Надо было срезать отмершие зимой стебли, и в то же время некоторые кусты, казалось бы, убитые холодами, при тщательном уходе можно было еще спасти.
…Камила прервала работу и выпрямилась, чтобы дать отдых спине, ноющей оттого, что приходилось все время наклоняться над цветочными клумбами и грядками. Многие растения уже расцвели, и сад являл собою пиршество весны. Красные и желтые тюльпаны и бледно-желтые нарциссы, розовая сирень выделялись на фоне яркой зелени первой листвы. В этом буйстве красок Камилу так и подмывало закричать от избытка счастья. Но лучше было все-таки молчать, а то пришлось бы иметь дело с миссис Мэгвич и ее зонтиком.
Этот сад был для Камилы благословенным местом. С ним было связано воспоминание о той ночи, когда они с Дайеном впервые дали волю своим чувствам. Теперь, когда им предстояло соединить свои судьбы, сад стал вдвойне благословенным для Камилы. Она будет принадлежать Дайену, а он — ей, и они соединятся навсегда.
Камила широко раскинула руки.
— Я стану твоей женой, Дайен, — пообещала она, обращаясь к весенним лазурным небесам, сияющему солнцу и новой жизни, расцветавшей вокруг нее. — Я стану твоей женой и буду любить тебя и…
Чьи-то сильные руки крепко схватили руки Камилы и вывернули их за спину. Кто-то втиснул ей между зубов кусок материи.
— Не вздумай звать на помощь, — приказал ей чей-то грубый голос, хотя в этом уже не было никакой необходимости.
Камила была так обескуражена внезапным нападением, что не успела ни вскрикнуть, ни оказать ни малейшего сопротивления. Все произошло в течение нескольких секунд.
По одной из многочисленных тропинок, пересекавших сад, к Камиле подошла и остановилась прямо перед ней какая-то молодая женщина. Камила узнала в ней одну из студенток Академии.
Сначала Камила с облегчением вздохнула, решив, что все это шутка, но тут же разозлилась. Шутка показалась ей не только не забавной, а просто грубой.
Она не очень хорошо была знакома с этой молодой женщиной. Среди других студенток эта девушка отличалась лишь своим высоким ростом да еще удивительной для девушки физической силой, высокомерием и холодностью. Она обычно держалась особняком, с презрением относясь ко всем прочим студентам. Она носила чаще всего кожаные доспехи, казавшиеся смешными в студенческом городке, и брила голову, оставляя лишь прядь волос, как и почти все женщины ее планеты Церес, той самой планеты, откуда происходила жена Дайена.
Астарта… Церес… Ди-Луна…
Баронесса Ди-Луна и ее женщины-воительницы…
Камила все поняла. Достаточно было взглянуть на длинные ногти, которые впились в ее руки, чтобы понять, что ее схватила за руки тоже женщина. И это была вовсе не шутка. Из-за кляпа во рту Камиле было трудно дышать.
— Не дай ей задохнуться, Фидела, — приказала женщина, державшая Камилу сзади. — Она нужна нам пока что живая.
Фидела, с ненавистью глядя на Камилу, выполнила приказ.
— Ты Мейгри Камила Олефская? — спросила женщина, державшая ее.
Камила не ответила.
— Это она, Порция. Я узнала ее. Мейгри Камила Олефская, нам приказали казнить тебя по обвинению в совершении прелюбодеяния. — В руке у Фиделы Камила увидела нож.
— Но сначала, — сказала Порция, голос которой оглушал Камилу, — нам сказали, что ты сегодня получила письмо от короля. Нам приказало перехватить это письмо. Мы обыскали твою комнату, но письма не нашли. Где оно?
Камиле казалось, что все это происходит не с ней. Она покачала головой:
— Не знаю.
— Обыщи ее! — приказала Порция и еще сильнее вцепилась в Камилу.
Рука Фиделы протянулась к Камиле.
Потрясенная тем, что происходит с ней, Камила готова была умереть, не сказав ни единого слова, но эта рука, собиравшаяся обыскивать ее и отобрать письмо Дайена, подействовала на Камилу, как удар электрического тока.
«Письмо Дайена не должно попасть в их руки! Неважно, что они сделают со мной, — решила Камила. — Корона Дайена, его честь, может быть, сама его жизнь теперь зависят от меня…»
Камила Олефская выросла в окружении четырнадцати братьев, крупных, сильных, любящих поразвлечься физическими упражнениями. Они научили Камилу многому. С детских лет она умела постоять за себя. Да и родилась она на планете, народ которой кое-чего стоил. С тех пор как Камила впервые сумела поднять тяжелый боевой щит своей матери, братья обучали ее ратному искусству и самообороне.
Воспользовавшись тем, что сзади ее крепко держит Порция, Камила разом подняла обе ноги и изо всех сил ударила ими женщину, стоявшую перед ней. Удар пришелся в солнечное сплетение. Фидела застонала, согнувшись пополам.
В следующее мгновение, уже стоя на ногах, Камила резко нагнулась вперед и перебросила Порцию через себя. Порция угодила в свою соотечественницу, и обе они упали. Камила бросилась бежать, вынув на бегу из кармана письмо, чтобы куда-то спрятать его. Но куда?
Садовые тропинки пересекались и разветвлялись, образуя причудливый лабиринт. Дорожка, по которой бежала Камила, расходилась впереди нее в разные стороны. Еще несколько шагов — и она скроется с глаз женщин, которые уже пришли в себя и теперь гонятся за ней. Это ее единственный шанс, иначе они догонят ее и завладеют письмом. Нет, только не это!
Какой-то странный, жужжащий звук настиг Камилу сзади. Она не успела подумать, что это такое. Главное — как можно быстрее убежать от своих преследовательниц. Только бы добежать до стены розария, а там — один прыжок и…
Кожаный ремень обвил ноги Камилы и захлестнул ее лодыжки. Камила упала и сразу же сумела сесть, пытаясь во что бы то ни стало освободить ноги от спутавшего их ремня. В спешке она только запутала ремень еще хуже.
Письмо! Спрятать письмо. Хотя бы сюда, возле корня этого розового куста. Острые шипы оставили кровавые длинные царапины на руках Камилы. Она не обратила на это внимания. И тут подоспели Фидела и Порция. Одна сильно ударила Камилу в лицо, и Камила упала на спину, вторая ногой в сапоге наступила ей на запястье руки. Камила услышала, как хрустнула кость. Руку пронзила боль, и обессилели и разжались пальцы, сжимавшие письмо Дайена.
