Имортист - Никитин Юрий Александрович (книги бесплатно без txt) 📗
– Пусть приготовят машину, – сказал я Александре, – после обеда. По плану у меня предусмотрено посещение подмосковного колхоза… или фермерского хозяйства?.. Не понял еще, зачем, буду показывать, как доить, что ли… Ладно, Волуев объяснит. А пока зови этих ранних пташек. Я в своем рабочем кабинете.
Ушел, зная, что Александра слегка помедлит, чтобы мне успеть сесть за стол и принять позу великого мыслителя, озабоченного судьбами мироздания.
В кабинете сразу ощутил, что в обстановке нечто изменилось, веет королевским духом. Не сразу заметил, что на моем столе настольная лампа обрела массивную ножку из великолепного малахита, изумрудные искры причудливо прыгают внутри камня. Вообще-то ножкой трудно назвать эту ограненную глыбу, в ней можно спрятать атомную бомбу, что-то помпезное, имперское, времен Екатерины, если не самого Петра.
Теперь увидел, что это не просто настольная лампа из малахита, такое называется то ли набором, то ли еще как-то: массивная статуэтка, то ли чернильница, то ли еще какая-то хрень, еще три изделия из малахита, все сделано с великим тщанием, что обычно умело заменяет талант, но на фиг мне эти держатели для гусиных перьев, зачем эта массивная малахитовая подставка для часов, у меня на запястье добротные надежные часы, а это подставка для часов Кулибина…
– Откуда это? – спросил я.
Александра отрапортовала:
– Все проверено! Опасности не обнаружено.
– Хороший ответ, – сказал я сварливо. – Не «нет», а «не обнаружено», что может значить – «хорошо спрятано». Я спросил, откуда?
– Из Грановитой палаты, – сообщила она. – Наши дизайнеры полагают, что это необходимо.
– Для чего?
– Для имиджа.
– То есть пустить пыль в глаза?
– Теперь это называется имиджем, – пояснила она. – Целые отрасли возникли на почве имиджмелогии! Научно-исследовательские институты наоткрывали, преподаватели уже есть, тысячами выпускают имиджмейкеров…
Я выругался молча, а вслух сказал:
– Институты закрыть, а эти штуки отнести обратно.
Дни заполнены напряженнейшей работой с раннего утра до поздней ночи, а то и до утра, но я с болезненным интересом продолжал следить за этой демонстрацией сексуальных меньшинств, что стали в западном мире могучей силой. После знаменитого расстрела на Красной площади, встреченного с восторгом по всей России, да и в остальном мире принятого с великим энтузиазмом, средства массовой информации как взбесились, поливая грязью как правительство России, так и весь народ, склонный, как видите, к фашизму, конечно же, к фашизму!
Правда, тут же пошли анекдоты, оружие пролетариата, где все смишники выглядели сборищем педофилов и скотоложников, где проводятся конкурсы, кто педофилее и скотоложее, это чуть сбило волну, анекдоты убедительнее передовиц, но все-таки марш извращенцев потрясал воображение.
Четверо суток сто тысяч демонстрантов шли праздничной толпой, похожей на карнавал, по дороге к ним присоединялись толпы местных трансвеститов, педофилов, так же обрастали вуайеристами, садистами, мазохистами, фетишистами, зоофилами и прочей дрянью.
К концу недели их насчитывалось уже полмиллиона, а сколько этой гнуси, спрашивал я себя потрясенно, осталось сидеть дома, только с сочувствием следят за более энергичными соратниками?
Гомосексуалисты несли над колонной гигантские воздушные шары в виде розовых фаллосов, но их переплюнули зоофилы: гнали с десяток коз, свиней, овец и время от времени демонстрировали на них, к восторгу столпившихся на тротуарах зрителей, среди которых я заметил множество семейных пар с детьми, приемы совокупления с животными.
Седых, который был за то, чтобы обнаженные женщины дефилировали не только по улицам Москвы, но и заходили в таком виде в транспорт, посещали магазины, зарычал от ярости при виде голых восьмидесятилетних старух, что медленно двигались через центральную площадь под вспышками фотокамер ликующих телевизионщиков. Это в колонну влилось общество геронтофилов, потом старух посадили на автомобиль с открытой платформой, повезли, а трое молодых парней на ходу демонстрировали профанам, какая это прелесть – совокупляться со старухами. И со стариками, естественно.
Только в штате Юта, известном мормонскими устоями жителей, демонстрации сторонников однополой любви и вуайеристов встретили сопротивление местных жителей. В помощь демонстрантам были переброшены крупные полицейские силы из Нью-Йорка, Лос-Анджелеса и Чикаго, где треть полицейского корпуса уже были зарегистрированы как гомосексуалисты. Злые языки утверждали, что многие записывались гомосексуалистами только для продвижения по служебной лестнице, но факт остается фактом: полицейские этих штатов при защите педофилии, эксгибиционизма и трансвеститов проявили себя очень активно, протестующих оттеснили щитами, заодно избивая дубинками, а когда к тем присоединились жители соседнего городка Гунд, забросали дымовыми шашками и бомбами со слезоточивым газом, а затем выпустили по толпе с полсотни резиновых пуль. Трое были убиты, двенадцать серьезно ранены, но скандал быстро замяли, ведь пострадали не демократы, а фашисты, настоящие фашисты, что пытались преградить дорогу истинным демократическим ценностям.
На очередном заседании правительства Ростоцкий сказал с удивленным смешком:
– Господин президент, вы единственный из президентов, кому вовсе не требуется ждать ритуальные сто дней, чтобы отметить разительные успехи!..
– В чем именно? – поинтересовался я.
– Да во всем, – ответил он с тем же удивлением. – Исключая, правда, международную обстановку. Там, увы, отыгрались за все наши успехи. Если же начинать по числам, то наипервейший эффект дали виселицы на городских площадях…
Он говорил, говорил, я смотрел на его возбужденное лицо, думал, что это же так просто, почему никто не додумался раньше, а если и додумывался, почему не сделал? Ведь раньше убийство было чем-то из ряда вон выходящим, в том числе и в искусстве, сейчас же за обедом смотрим прямые телепередачи из района боевых действий, где горят дома, танки несутся по улицам, вечером перед сном смотрим вместе с детьми фильмы, где убивают спокойно и без эмоций как преступники, так и главные герои. Это значит, что нас не испугает ни вид крови, ни тела повешенных. Мы к этому уже подготовлены. Но как только стали вешать в реальности, сразу и преступность упала чуть ли не до нуля, и экономика ожила: предприниматели поверили, что за них заступятся не на словах.
Леонтьев поерзал, сказал осторожно:
– Но ведь мотивы законодательства…
Ростоцкий прервал победно:
– Мы – политики, Леонид Израилевич, а не прекраснодушные мечтатели! Нам нужны законы, чтобы работали. Понятные всем законы. Я не последний дурак на свете, но я не понимаю, что значит: «Ударят по правой щеке – подставь левую», и тем более не понимают остальные сто миллионов моих сограждан. Недаром же появились советы вроде: подставь левую, а когда замахнется, ты его ногой в пах! Или другой: когда замахнется – поднырни под руку и в челюсть, в челюсть!
Он коротко хохотнул, Леонтьев нехотя признал:
– Да, наши законы слишком уж… похоже, в своем стремлении поскорее стать совершенными оторвались от реальности. Человечек вот все еще не понимает эту гениальную сентенцию…
Ростоцкий сказал подозрительно:
– Это вы на меня показываете? Помойте сперва свой палец. С мылом. Хотя бы хозяйственным. Сами-то понимаете? Да ни хрена, только умную морду лица имиджуете. Законы должны быть понятны. Даже слесарю из моего подъезда, есть у нас один… И – адекватны. Какое доверие к власти, если требуют наказать убийцу, а его отпускают?.. Или дают смешной срок, за который не успеют даже ногти отрасти?.. Не-ет, теперь назад уже не повернем. Господин президент, у меня вот проект реформы всей пенитенциарной системы, а наш министр финансов старается от нее оставить… одни копыта!
– В бюджете денег на такие мероприятия не предусмотрено, – отрезал Леонтьев. – Господин президент, Наполеон сказал, что война должна сама кормить себя, потому у нас зэки сами себя содержат, да еще и беломорканалы роют! Это я к тому, что не у меня надо отщипывать, я сам рассчитываю на долю халявы…
