Vita Nostra - Дяченко Марина и Сергей (читать полные книги онлайн бесплатно .txt) 📗
— С… спасибо, — проговорила она, заикаясь. — Вы помогли… с ребенком… я бы там и умерла.
— Не надо умирать… Признайтесь, Саша — вам ведь интересно учиться?
— Да, — она перевела дыхание. — Очень.
У нее совсем не осталось приличной одежды. В мокром спортивном костюме она выбежала на мороз — и удивилась, не чувствуя холода.
Бегом вернулась в общежитие. Приняла душ. Села перед раскрытым чемоданом, не зная, что делать. До индивидуальных с Портновым оставалось сорок минут.
Обернувшись полотенцем, как римский патриций, Сашка вышла на кухню; у окна сидели две первокурсницы — бывшая соседка Лена и еще одна, рыженькая, веснушчатая, очень бледная.
— Привет, — сказала Сашка и окинула обеих оценивающим взглядом.
Лена была значительно толще ее и шире в плечах. Зато рыжая девочка…
— Как тебя зовут?
— Ира.
— Встань, пожалуйста.
Девчонка испуганно встала. Сашка окинула ее взглядом — и рост, и размер ее совершенно устраивали.
— Пожалуйста, дай мне твои джинсы и свитер. Прямо сейчас.
Девчонка сглотнула:
— Эти? Которые на мне?
— Можно эти. Можно другие. Только быстро.
— Ага, — пролепетала Ира и быстро вышла из кухни. Лена осталась сидеть, оцепенев, над чашкой чая.
— Это на время, — небрежно сказала Сашка. — Дружеский заем. И не надо так смотреть.
Она явилась к Портнову, минута в минуту, в черных шерстяных брюках и ярко-желтом узорчатом свитере ручной вязки. Перепуганная девочка Ира не пожалела для грозной Самохиной лучшего, что нашлось у нее в шкафу.
— Красиво, — сказал Портнов вместо приветствия. — Где-то я уже видел эти цветочки… Готова к занятию?
— Готова.
— Начинай. С первого по десятое, но не подряд, а в той последовательности, как я скажу. Сначала третье.
Сашка на секунду растерялась. Она привыкла делать упражнения по принципу «снежный ком» — второе нарастало на первом, третье на втором, и так далее.
Портнов сидел, развалившись, за своим столом. Смотрел сквозь стеклышки очков, глаза были совершенно безжалостные, рыбьи:
— Мне долго ждать? Или вам надо распеться?
Он издевался.
Упершись руками в спинку скрипучего стула, Сашка набрала полную грудь воздуха — и представила себе длинный ряд взаимосвязанных понятий, никогда не существовавших на свете, но воссозданных сейчас ее воображением… Или чем-то другим.
Понятия… нематериальные сущности, которые виделись Сашке похожими на капли сероватого желе, измерялись числами и выражались знаками. Но эти числа нельзя было записать, а знаки — вообразить; Сашкино сознание оперировало ими, заставляя складываться в цепочки, цепочки переплетаться таким образом, чтобы отдельные фрагменты, сливаясь, образовывали новые и новые сущности. А потом она расплетала цепочки, «отпечатавшиеся» одна в другой, мысленно, не шевеля губами, чувствуя, как подергивается от напряжения правое веко.
— Седьмое! Сейчас, с этой точки… Стоп! Полтакта назад! С этой точки — седьмое упражнение, вперед!
Сашку затошнило от усилия. Мир, воссозданный за несколько минут, накренился. Как будто перевернули улей с пчелами, начался недовольный гул; Сашка ткала из ничего новые цепочки связей и смыслов, закольцовывала, и разрывала кольца, и веко подергивалось все сильнее.
— Десятое.
Новый скачок. Сашка никогда еще не делала упражнения вразнобой, но внутренний механизм, частью которого была ее личность, уже разогрелся и заработал в полную силу, питаемый упрямством и ненавистью к Портнову. Он хочет над ней издеваться? Еще кто над кем!
— Второе!
Сашка покачнулась. Выровнялась. Провела по лицу кончиками пальцев, ощутила фактуру грубой ткани, как будто на голову надели мешок. Второе упражнение… Все почти сначала, где же исходная точка… С какой развилки начать?!
— Будешь еще хамить?
Голос доносился издалека. Сашка видела лицо Портнова будто сквозь множество переплетенных волокон, блестящих, как шелк.
— Стоп, Самохина… Стоп. Я тебя спрашиваю: будешь хамить? Будешь на пары опаздывать?
— Не буду, — сказала Сашка сквозь зубы.
— В последний раз тебе верю, — Портнов усмехнулся. — На завтра готовь задание по активатору — схема на странице три. Будет лучше, если ты постараешься.
Она вышла из института, но не во двор, а на улицу Сакко и Ванцетти. Мостовая блестела, будто натертая маслом. Сашка остановилась под большим фонарем, стилизованным под старину… а может, и в самом деле старинным. За матовыми стеклами медленно колебался огонь и желтой точкой отражался в каждом булыжнике.
Открылась дверь кафе на противоположной стороне улицы. Вышла женщина, одетая не по сезону — в коротком светлом пальто, в легкомысленной кепке с клетчатым козырьком. Когда она ступила на мостовую, Сашка удивилась: как можно ходить по булыжнику на таких высоченных игольчатых каблуках?
Следом из кафе выбрался Денис Мясковский. Прихрамывая, побрел рядом с женщиной, вернее, за ней — как собачка. Сашка наблюдала, заинтригованная: между этими двумя, совершенно непохожими, неподходящими, стремительно разворачивались напряженные, даже взрывоопасные отношения.
Она отступила. В нескольких шагах от фонаря уже начинался полумрак. Сашка остановилась там, где темным проемом выделялся вход в переулок.
— Могло быть и хуже, сам понимаешь, — сказала женщина хрипловатым, почти мальчишеским голосом.
— Не могло, — сказал Денис.
Он стоял в расстегнутом пальто, белый шарф свешивался до земли, как витая веревка.
— Это же начало семестра, — голос Дениса дрожал. — До зачета еще далеко… Это же самое начало семестра!
— Дальше будет труднее, — сказала женщина.
Денис шагнул вперед. Сашка обмерла: он схватил женщину за воротник и вздернул над землей, так что метнулись в воздухе тонкие каблуки; он был выше ее на голову и тяжелее раза в два, женщина в его руках казалась совсем беззащитной — но она и не пыталась сопротивляться.
Прошла секунда. Сашка не успела даже вскрикнуть. Денис, издав странный звук, поставил женщину на мостовую. Обретая равновесие, она все-таки угодила каблуком в щель между булыжниками.
— Простите, — глухо сказал Денис. — Я…
И он вдруг осел перед ней, упал на колени, и Сашке сделалось в десять раз страшнее, чем за миг перед этим.
— Тебя много щадили, Денис, — сказала женщина, пытаясь выдернуть каблук из глубокой щели.
— Не надо!
— Ты можешь им помочь. Ты знаешь, как.
— Я не могу! Я не…
— Можешь, можешь. Твои однокурсники могут. И ты. Посмотри, как работает Павленко. Посмотри, как рвет жилы Самохина.
Сашка вздрогнула.
— Ты помнишь зачет на первом курсе? — женщина говорила легко и даже весело. — Помнишь, что мне тогда обещал?
— Я не могу это выучить!
— Детский сад, — с легким сожалением сказала женщина. — Денис, все в твоих руках. Иди работать.
И, легкомысленно цокая каблуками, она прошла мимо замершего на мостовой Дениса, мимо институтского крыльца, мимо входа в подворотню. Проходя мимо Сашки, повернула голову; у нее было маленькое белое лицо, перегороженное, будто щитом, темными очками.
Сашка никогда не видела ее прежде. Но в этот момент она ее узнала.
Она заварила чай, запарила кипятком бульонный кубик. Отнесла все это в комнату номер двадцать один и, усевшись за пыльный стол, задумчиво раскрыла желтую брошюрку — понятийный активатор. Страница три, схема номер один. Просидев над ней пять минут, Сашка уже не в состоянии была оторвать глаз.
Желтая книжонка, напечатанная на плохой бумаге, была ключом, соединяющим воедино обломки многих головоломок. Она сшивала — грубо, на живую нитку — нелегкий опыт, полученный Сашкой во время учебы, и ее собственные представления о мире — изрядно пошатнувшиеся за последние годы.
Есть вещи, которые невозможно представить, но можно назвать. Получив имя, они изменятся, перельются в другую сущность и перестанут соответствовать имени, и тогда их можно будет назвать снова, уже по-другому, и этот процесс — завораживающий процесс творения — не имеет конца; вот слово, которое называет, и слово, которое означает. Понятие как организм и текст, как вселенная.
