Дорога доблести - Хайнлайн Роберт Энсон (читать книги онлайн полностью без регистрации .txt) 📗
— Не понимаю, почему она вышла за него? — пожала плечами Джоан. Налей-ка мне двойной, милый, мне это просто необходимо. Пойду выключу плиту, ужин подождет.
Мы выпили по двойному, потом ещё по двойному, ужинать сели только в одиннадцать, и Джоан принялась хныкать, когда около трех я стал настаивать на уходе. Она обозвала меня трусом, и я согласился. Она сказала, что все могло бы быть иначе, если бы я не решил уйти в армию, и я опять согласился. Она велела мне убираться через заднюю дверь и не зажигать свет и заявила, что не желает меня больше видеть во веки веков, после чего сообщила, что Джим семнадцатого собирался ехать в Сусалито.
На следующий день я вылетел в Лос-Анджелес.
Нет, слушайте, я не виню Джоан. Мне она симпатична. Я её уважаю и всегда буду вспоминать о ней с благодарностью. Она прекрасный человек. Поставьте её в соответствующие условия — скажем, перенесите в Невию, и она была бы ого-ro! Да и так она девчонка что надо. Дом у неё вылизан, ребятишки чистенькие, здоровенькие и ухоженные. Она щедра, умна и характер у неё отличный.
Себя я тоже виновным не считаю. Если мужчина хоть немного уважает чувства женщины, то уж в одном-то он ей не может отказать — во встрече, если она её домогается. И притворяться, что я этой встречи не хотел, тоже не стану.
И все-таки, во время полета в Лос-Анджелес, я чувствовал себя скверно. Нет, нет, не из-за мужа, ему-то что. И не из-за Джоан — мир под её ногами не перевернулся, угрызений совести она, надо думать, не испытывала. Джоан хорошая девочка и очень здорово умеет приспосабливать свой характер к внешним обстоятельствам.
И все же мне было скверно.
Мужчина не должен критиковать самые тайные качества женщины. Должен сказать, что теперешняя Джоан была так же мила и так же щедра, как и та юная Джоан, что провожала меня в армию и дала мне возможность ощутить собственную мужественность. Вина была моя — я изменился.
Мои претензии относятся ко всей нашей культуре, отдельные люди несут на себе лишь частички этой общей вины. Разрешите мне процитировать многоопытного культуролога и распутника, доктора Руфо.
— Оскар, когда ты попадешь домой, не ожидай слишком многого от своих соплеменниц. Ты наверняка будешь разочарован, но бедняжки ни в чём не виноваты. Американские женщины, из которых воспитанием вытравили все инстинкты пола, компенсируют это всепроникающим интересом к ритуалам, совершаемым над мертвой шелухой секса… причем каждая уверена, что интуитивно знает тот главный ритуал, который способен оживить этот труп. Она знает и никто её не переубедит… особенно же тот мужчина, который имел несчастье попасть к ней в постель. Так что и не старайся. Ты или доведешь её до бешенства, или убьешь в ней уверенность в себе. Ведь ты покусишься на самую священную из коров — на миф, что женщина знает о сексе все, уже только потому, что она женщина. — Здесь Руфо наморщил лоб. — Типичная американская женская особь уверена в том, что она гениальная портниха, гениальная повариха, гениальный дизайнер домашнего интерьера и превыше всего — гениальная куртизанка. Чаще всего — она ошибается во всех четырёх пунктах. Но не пытайся им это доказывать.
Потом он добавил:
— Разве что отобрать девчонку не старше двенадцати лет и изолировать её полностью, особенно от матери… Но и это, думаю, поздновато. Ты пойми меня правильно — все это вы заслужили. Ведь американский мужчина тоже убежден, что он великий воин, великий политик и великий любовник. Проверка показывает, что он ошибается так же, как и она. Или ещё больше. С историко-культурной точки зрения существуют неопровержимые доказательства, что американский мужчина в большей степени, чем женщина, виновен в убийстве секса в вашей стране.
— И что же мне делать?
— Время от времени сматывайся во Францию. Француженки столь же неграмотны, как и американки, но не столь тщеславны, а иногда даже способны к обучению.
Когда мой самолет приземлился, я выбросил эти мысли из головы, ибо на время решил стать анахоретом. Я ещё в армии понял, что проблема секса легко решается денежным обеспечением, размер которого достаточен лишь для поддержания жизни. А планы у меня были большие.
Я решил стать добропорядочным обывателем, каким являюсь по своей природе, усиленно трудиться в поте лица и иметь ясную цель. Конечно, я мог бы воспользоваться своими швейцарскими вкладами и вести жизнь плейбоя, но я уже побывал в плейбоях — это не по мне.
Я участвовал в самой что ни на есть увлекательной заварушке в Истории, и если бы не привезенная с собой добыча, наверняка сам не поверил бы в случившееся. Теперь пришло время остепениться и войти в ассоциацию Неизвестных Героев. Быть героем — порядок. Но отставной герой — во-первых, зануда, во-вторых, бродяга.
Первым делом я отправился в Калифорнийский Политехнический. Теперь я мог себе позволить выбирать лучшее, а единственный соперник Калтеха находился там, где секс вообще объявлен вне закона<Намек на Массачусетский технологический институт, находящийся в Новой Англии, которая и сейчас считается оплотом пуританства.>. На это мрачное кладбище я достаточно нагляделся в 1942—1945 годах.
Декан по приему не особенно обнадеживал:
— Мистер Гордон, вы должны знать, что мы отсеиваем гораздо больше народу, чем принимаем. И мы не можем полностью доверять представленной вами выписке. Не хочу сказать ничего плохого о вашем прежнем колледже, и мы с радостью делаем некоторые поблажки бывшим солдатам, но требования у нас гораздо более высокие. И ещё одно — в Пасадине вы не найдете дешевого жилья.
Я ответил, что с радостью займу любое место, которого, по их мнению, заслуживаю, и показал ему мою чековую книжку (одну из них), предложив тут же выписать чек за первый год обучения. Он отказался, но слегка оттаял. Я ушел, унося впечатление, что место для И. С. Оскара Гордона может найтись.
После этого я отправился в центр города и начал процедуру, которая должна была юридически превратить меня из Ивлина Сирила в Оскара. Потом пошел искать работу.
Ее я нашел в Долине — место младшего чертежника в отделе филиала корпорации, занятой изготовлением шин, оборудования для пищевой промышленности и кой-чего ещё — в данном случае, ракет. Это была часть Гордоновского Плана Оздоровления. Несколько месяцев, проведенных за кульманом, должны были привести меня в форму. Заниматься я планировал по вечерам, а кроме того решил стать пай-мальчиком. В Сутелле я нашел меблированную комнату и приобрел подержанный «форд» для поездок на работу.
Теперь я чувствовал себя спокойнее. «Милорд Герой» был погребен, и глубоко. Все, что осталось от него — Леди Вивамус, висевшая над телевизором. Сначала я частенько снимал её оттуда и держал в руке, получая от этого истинное наслаждение. Я решил найти salle d’arms<Зал для фехтования (фр.)> и вступить в клуб. В Долине я видел стрельбище для лучников, а, вероятно, где-нибудь было и стрельбище для членов Американской ассоциации любителей ружейной стрельбы. Надо же поддерживать форму.
На время решил забыть о швейцарских вкладах. Их должны были выплачивать в золоте, а это не пустяки, и я предпочитал к ним не прикасаться — ценность их будет все время расти, от инфляции больше, чем от инвестирования, так что когда-нибудь они превратятся в большой капитал, которого хватит для основания собственной фирмы.
Вот о чём я думал — как стать боссом. Раб на зарплате, даже если он принадлежит к той категории, у которой Дядя Сэм отбирает больше половины доходов, все равно раб. А я знал от Её Мудрости, что для того, чтобы стать боссом, нужна тренировка. Титул «босс» за деньги не продается.
Поэтому-то я и остепенился. Имя я сменил; Технологический сообщил, что я могу начинать подыскивать себе квартиру в Пасадине. Тут-то подоспела и почта — мама переслала её тетке, та — на адрес отеля, который я ей дал сначала, и вот теперь она добралась до меня. Тут были письма, прибывшие в США ещё год назад, пересланные в Юго-Восточную Азию, потом в Германию, затем на Аляску и ещё на разные адреса, пока наконец я не получил их в Сутелле.
