Недалеко от Земли - Караваев Роман (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
– Да, – подтвердил Никита, – патриархальный уклад. Ну, что стоишь? Дрова неси!
Через полтора часа температура в парной уже зашкаливала, а хозяин все поддавал и поддавал из круглого ковша на длинной ручке. Ароматная смесь из воды вперемешку с домашним квасом, попадая на раскаленные камни, отчаянно шипела и исходила туманными обжигающими волнами. Три веника отмокали в шайке.
Никита натянул фетровую рукавицу, взял один из них и помахал перед ставшей уже темно-вишневой поверхностью печи.
– Ух! – раздался за его спиной возбужденный возглас, и к полоку скользнул голый Седых. – Хватит уже! А то народ тут окончательно помрет.
– Народ здесь окончательно возродится, – поправил его лесник, продолжая размахивать веником. – К новой светлой жизни… За это и пили… Кстати, где он?
– Уже раздеваются, – отдуваясь, сообщил Женя.
Следующим появился Тернер в войлочной шапочке и попытался тихо просочиться мимо колдующего над печью банщика. Попытка не удалась. Никита, развернувшись, стеганул его веником по розовой заднице.
– Это насилие! – завопил Брюс. – За что боролись?!
– Не бывает святых без истязаний, – сообщил лесник. – Вы ведь утром воскресли… – продолжил он, охаживая бока американца, – …потом вас причислили к лику… а сейчас очиститесь от суеты мирской… А ну, марш наверх! – свирепо закончил он. – И лежать там, не двигаясь! Дышать через нос!
Через приоткрывшуюся дверь ввалились последние трое – Кобыш в альпийской панаме, Дорин в вафельном полотенце, обернутом вокруг чресел, и Хромов без ничего.
И начался разгул банных страстей. С улюлюканьем, богатырскими замахами, ушатами холодной воды, жизнерадостным ржанием и удовлетворенными стонами тех, кого обрабатывали вениками.
При первом же выходе из парной Никита подвел ставшего малиновым Тернера к таинственной дверке, распахнул ее, выпихнул Брюса наружу, прямо в подступающий вплотную сугроб, и сейчас же захлопнул. Американец заорал благим матом. Когда в проем ломанулся Кобыш, из пушистого снега торчала только голова. Лицо выражало неописуемое блаженство.
Так, разогреваясь до умопомрачения в парной, а потом ныряя в снег, они провели остаток вечера. Заходов никто не считал, да, видимо, было и незачем. И лишь спустя какое-то время, когда наступило полное изнеможение и «воспарение души», как определил это состояние Хромов, они завернулись в извлеченные Дориным простыни и расселись по лавкам в предбаннике, прислонившись спинами к теплой вагонке, вытянув ноги, расслабленно перебрасываясь удовлетворенными замечаниями по поводу только что закончившегося сеанса «приведения организма в оптимальный режим» и доброжелательно посмеиваясь над «крещением» Тернера.
– Пивка бы сейчас, – томно произнес Кобыш. – А, Раф?
На столе тут же возникла зеленая картонная коробка с надписью «Holsten». Из нее соблазнительно торчали горлышки бутылок.
– Фи, – отреагировал на это Седых. – Шведское.
– На вас не угодишь, – проворчал Дорин. – А какого бы вы хотели?
– Настоящее пиво, – сообщил Хромов, подняв палец, – варится только в Чехии. Или Баварии. Издавна. И оно темное.
– Так бы и сказали, – израильтянин пренебрежительно дернул плечом. – А то – пивка!
Коробка мгновенно исчезла, и на ее месте появилось шесть полулитровых кружек с фирменными эмблемами и белыми пенными шапками.
– Вот, – просиял Виктор. – Можешь же, когда хочешь! А вобла где?
Дорин только фыркнул.
Первые кружки осушили залпом, как и положено. Над вторыми уже сидели вдумчиво, снимая шкуру с воблы, тщательно прожевывая вяленых кальмаров и рассуждая о прелестях сельской жизни.
– Эх! – сказал, потягиваясь, Тернер. – После такого-то удовольствия не мешало бы хорошенько проспаться.
– Выспишься еще, – Кобыш был непреклонен. – Время пока детское.
– Да! – неожиданно вспомнил Никита. – Мне же вас как-то разместить надо.
– Не кручинься, хозяин, – тут же пресек его порыв Седых. – Я думаю, Раф позаботится.
Дорин, прихлебывая из кружки, молча кивнул.
– А что, ребята, – Дмитрию идея явно понравилась, и он, несомненно, уже прикинул собственный вариант, – не возвести ли нам еще один дом?
Израильтянин еще раз утвердительно кивнул, а Никита покачал головой:
– Как вы собираетесь это делать? Уже ночь на дворе, а дом – не пиво, его так просто не вообразишь. Сложная конструкция, между прочим!
– Ты-то построил! – Кобыш уже горел энтузиазмом. – А Раф тем более сможет. Для начала прикинем, что к чему, а потом… У тебя остались справочники, книги, каталоги?
– Остались, – Никита наморщил лоб. – Где-то в чулане пылятся.
– Вот и давай их сюда. Думать будем.
Лесник нехотя поднялся, нашел в углу, у поленницы, валенки, сунул в них босые ноги, накинул поверх простыни старую телогрейку и, ворча что-то о недостойном приличных людей волюнтаризме, удалился на поиски.
– Так, – полковник прихлопнул ладонью по столу, – займемся подсчетом. Нас пятеро. Сердце вещует, что к Новому году еще народ соберется…
– Какой? – простодушно спросил Тернер.
– Всякий, – не задумываясь, ответил Кобыш. – Хотя бы Маша с Федором, да теща никитина. Может, появится группа Ли. Чем черт не шутит! Традиционный праздник все-таки. Стало быть, получается тринадцать человек. Ну, плюс еще трое-четверо для верности. Итого – семнадцать. По двое на комнату. Значит, девять.
– Лучше каждому по спальне, – предложил уже сомлевший Тернер.
– Жирно будет, – Дмитрий кинул на него суровый взгляд. – Баловство одно… Хотя с другой стороны, – улыбнулся он, – почему бы и нет? Гулять так гулять! И чтобы гостиная метров на шестьдесят…
– Сто, – сонно сказал Тернер.
– Нет, – хохотнул Седых, – никогда нам не догнать Америку.
Они еще минут пять обсуждали разнообразные нюансы, прежде чем появился Никита, притащивший целую стопу книг, журналов и каталогов.
– Ага, – Кобыш потер ладони, – дивно! Вот сейчас и начнется основное творчество. Потрудимся, джентльмены!
Битый час они листали журналы, сверялись со справочниками, внимательно рассматривали каталоги, не забывая предаваться возлияниям и закусываниям. Возбужденный гомон не утихал ни на секунду. Сталкивались мнения, создавались и рушились проекты, рисовались схемы и аксонометрические проекции, выбирались отопительные системы и сантехническое оборудование, в общем, вырабатывалась устраивающая всех концепция будущего жилья.
Наконец, в толстом каталоге с невинным названием «Загородный дом для обеспеченной семьи» они нашли то, что, в принципе, устраивало всех. Это был трехэтажный особняк с десятью комнатами в верхнем этаже, восемью – в среднем, а также удобной кухней, просторной гостиной и парой помещений, предназначенных либо для развлечений, либо для кабинетов, библиотек и детских, внизу. На выбор предлагалось несколько вариантов. Существовали еще мансардная надстройка и цокольный этаж. В надстройке советовали устроить зимний сад, а полуподвал, соответственно, служил для размещения могучих бойлерных систем, основных источников электропитания, тренажерного зала и бассейна с душевыми кабинками, примыкающими к способной удовлетворить самый взыскательный вкус сауне. Нужно ли говорить, что на каждом этаже имели место уютные холлы, ванные комнаты, соседствующие с туалетами, и выходы на открытые галереи, тянувшиеся снаружи вдоль стен дома. Следующие страницы каталога демонстрировали дизайнерские решения внутреннего пространства, рекомендуемые гарнитуры мебели, блоки бытовой техники и планы обустройства приусадебного участка.
Пока шло обсуждение, Никита только внимал да потягивал пиво, но когда стало ясно, что выбор состоялся, он принужденно улыбнулся и заявил:
– Это же не дом, а целый пансионат получается.
– Жить надо с комфортом, – Кобыш подавил попытку бунта в зародыше – Или тебе не нравится? Это ведь будет и твоя обитель.
Никита поперхнулся.
– А как же с прежней? – осведомился он.
– Уберем на хрен! – успокоил его Седых и, заметив, что лесник призадумался, спросил: – Тебе жалко трудов своих?
