Вереница - Синклер Элисон (читать книги онлайн без .TXT) 📗
– Вы слишком шумите, доктор Морган.
Он подождал, держа Моргана за голову, пока тот не утих, парализованный страхом, и снова вынул у него изо рта кляп.
– Кто вы? – выдохнул Морган.
Палач ответил ему на чистейшем литературном английском, как говорят те, для кого этот язык не является родным:
– Всего лишь человек с особой подготовкой.
– Террорист, – прошептал Морган.
– Для кого-то – да. А для других – борец за свободу. Или освободитель.
“Да он надо мной издевается!” – подумал Морган, и это привело его в ярость.
– У меня есть еще девять пальцев, – выпалил он, хотя при одной мысли о том, что ему придется вновь пережить такие мучения, его чуть не стошнило. – Валяйте дальше!
Мучитель посмотрел на него с уважением и жалостью. “Он только делает вид! Это все игра!” – подумал Морган, понимая, что игра эта была как физиологической, так и психологической. Страдания создают атмосферу какой-то жуткой близости между жертвой и палачом. “В нашем квартале тоже были такие типы. Но я выжил”. Однако выжил он только благодаря тому, что старался не попадаться им на глаза. И еще потому, что у него не было ничего такого, что им хотелось бы отнять.
Морган больше не мог держать на весу руку и смотреть на свой распухающий палец. Он опустил ее, стараясь ничего не задеть. Если боль станет еще сильнее, он просто потеряет сознание. – Я всего лишь ученый… – Не скромничайте. Мне некогда слушать ваши байки. Кляп снова очутился у Моргана во рту. Его затрясло от холода. Он попытался собраться, чтобы подготовиться к очередному приступу обжигающей боли, – и невольно закрыл глаза.
Услышав стон Хэтэуэй, Морган открыл глаза. Хэт, обливаясь дотом, с ужасом смотрела вниз, на скальпель Сета, проводивший тонкую красную линию по натянутой коже ее живота. Морган рванулся вперед, ощутив, как узел веревки впился ему в горло, и упал – скорее перед Хэт, чем перед Сетом. Девушка судорожно задергалась, глаза ее закатились. Сет поднял Моргана, дернув его за покалеченную руку, и вынул кляп изо рта у Хэт. Желчь и полупереваренный имбирный хлеб хлынули прямо на ногу Стэна.
– Прости, дядя Стэн, – выдохнула она. – Прости. Это я им про тебя рассказала. И про рубку управления.
Морган дрожащей рукой убрал пряди с ее лба. Разрез на животе Хэт был длинный, но совсем неглубокий. Однако Сет по-прежнему держал скальпель в руке и смотрел на Моргана, ожидая, на что тот решится. Морган понял, что, несмотря на долгие годы кропотливой работы, несмотря на все его старания понемножку, шаг за шагом, вырваться из атмосферы нищеты, грязи и насилия, в которой ему довелось родиться, он так и не сумел попасть в более чистое и безопасное место, Громилы, бандиты, воры – все они были просто мелкой нечистью. Их толкали на преступления их собственные алчность и страх, так что они сами становились жертвами своих пороков. В большом мире и нечисть тоже была большой. В большом мире были люди, которые сознательно становились палачами и убийцами. Выходит, все, на что он надеялся, ради чего работал, во что верил, –все это ложь. Погруженный в отчаяние, Морган с удивлением почувствовал, как что-то внутри у него упрямо твердит: “Я не сдамся! Нет!” Но разве у него есть выбор? На что он мог надеяться?
Морган набрал в легкие воздуха, чтобы объявить о своей капитуляции, хотя еще не знал, что именно он скажет. Глупо, конечно, но ему ужасно не хотелось показаться дураком… или слабаком.
Хэт уперлась головой в его ладонь.
– Не позволяй… Не позволяй этому гаду победить, – выдохнула она.
Морган с ужасом посмотрел на палача и нашел самые простые слова:
– Я скажу вам все, что вы хотите знать.
После этого Сет больше не трогал девушку, только снова сунул ей кляп, когда она начала плакать и без разбора проклинать их обоих. Он освободил рот и руки Моргана и начал расспрашивать его о рубке. Почему Морган решил, что это рубка управления? Как она выглядит? Кто в ней находится? Кто входит в состав спецотряда? Сколько в лагере скаутов и какова степень их военной подготовки? Кто входит в лагерный комитет? Каковы его структура и влияние? И Морган отвечал на вопросы, на все до единого, позволив белому кокону вновь сомкнуться вокруг него, так, что в нем остались только Хэт, Мариан, Сет и он сам.
Закончив допрос, Сет вновь связал Моргану руки, на сей раз на коленях – мелкая поблажка, которая вызвала у Моргана благодарность и одновременно отвращение к себе, – сунул ему в рот кляп, а потом взял лампу и задул ее.
– Вы будете здесь в безопасности, пока все не кончится, – услышали они во тьме его голос без малейшего акцента.
Больше они не услышали ничего – ни извинений, ни обещаний, ни издевательских уверений в том, что Морган поступил совершенно правильно, и за это Моргана вновь охватило благодарное чувство к палачу. Хэтэуэй не плакала. Она сидела, привалившись к Мариан и сомкнув веки. Мариан отрешенно смотрела вдаль, в ее бесстрастных умных глазах не было осуждения, но Морган все равно был рад, что стало темно и что больше он не сможет их видеть. Он был бы рад, если бы свет не зажегся никогда.
47. Софи
Началась подготовка к войне.
Раф Техада, главный врач отряда, остался в темной зоне. Но у них были Грег Дровер и Альтман Мейер, воевавший в молодости во Вьетнаме, так же как и двое других врачей и старшая сестра. Третий врач участвовал в разработке планов на случай гражданских бедствий, а четвертый летал в горячие точки в составе группы “Медицина без границ”. На их плечи легла организация медицинской помощи, спасения раненых с поля боя, проведения хирургических операций и лечения выздоравливающих.
В отсутствие Мариан Софи пришлось взять на себя обязанности фармацевта и ответственного за производство, то есть она должна была наполнить все углубления доступными им лекарственными средствами и по мере сил решать вопросы, связанные с чистотой, надежностью и стерильностью этих лекарств, – вопросы, единственный честный ответ на которые был: “Не знаю, не знаю, не знаю”. Если бы кто-нибудь сказал ей: “Раз ты не уверена, ты должна ввести себе в вену лекарства, производимые кораблем”, она бы, наверное, согласилась – хотя так ей казалось сейчас, пока она была цела и здорова и не чувствовала боли. Однако никто ее об этом не просил, и в то же время никто не предлагал себя в качестве подопытного кролика – ни военные, ни скауты в зеленых рубашках, Софи считала, что это было бы совсем нелишне, но Доминик стоял за своих скаутов и бойцов территориальной армии горой и ни за что не стал бы предлагать им пожертвовать собой из этических соображений. Поэтому Софи делала прививки, брала образцы и клеила бирки, снова делала прививки, брала образцы и клеила бирки, загромождая лабораторию рядами вымытых и стерилизованных спиртом пробирок, склянок из-под лекарств, баночек из-под косметики, бутылочек из-под детского пи-тания. Она воспроизвела все стероиды, морфины и антибиотики, которые нашлись у отряда А; раздробила все таблетки – обычные болеутоляющие, транквилизаторы, снотворные препараты, – растворила их в воде и отфильтровала полученный раствор, стараясь добиться нужной концентрации и сожалея о том, что у нее нет опыта Мариан. Растворы, которые, как считала Софи, могли выдержать кипячение, она кипятила. Все лучше, чем ничего. Она клеила ярлычки, нумеровала воспроизведенные лекарства и помечала оригинальные препараты, записывала быстрыми каракулями замеченные особенности поведения растворов. Время от времени к ней забегал кто-нибудь из больничной зоны, совал в руки пластиковую дощечку и уносил с собой поднос с дребезжащими склянками. Софи, морщась от скрипа ручки по пластиковой дощечке, записывала, каких лекарств недостает, вздыхала и снова рыла ямки для их воспроизведения. Она была слишком занята, чтобы думать о чем-то еще, и это было ее спасением. Мелисанда мяукала под столом, тыкаясь носом в дверцу корзинки и царапая ее когтями. “Не выпущу”, – говорила ей порой Софи, когда эти звуки доводили ее до полного изнеможения.
