Черновик. Чистовик - Лукьяненко Сергей (бесплатные полные книги .TXT) 📗

– Хорошо, хорошо. Вашего друга. Так вот вы передайте вашему другу, что скай – порода очень эмоциональная, интеллигентная и в ответ на грубое обращение может обидеться. Даже на хозяина. Надо быть ласковее с собакой. Может быть, даже извиниться перед ней. Они ведь все понимают, совсем как люди! Не поверите, был у меня случай…

– То есть такое возможно? – прервал я Полину Евгеньевну.

– Я, честно говоря, не сталкивалась, – сухо сказала заводчица. – Но все когда-нибудь случается в первый раз. Доброта и забота, запомните! Добротой и заботой можно от собаки добиться всего, а вовсе не силой и командным голосом! Собаки – они как люди, только еще лучше. Они в отличие от людей не предают!

– Спасибо большое… – промямлил я. – Так и скажу другу…

– Вот так и скажите! И супруге привет большой передавайте… Наташа, кажется, ее зовут?

Я похолодел. Мне показалось, что в трубке я слышу шуршание бумаг.

– Вы ошиблись, я не женат.

– Ну как же не женаты? Вот у меня все записано: Кешью фон Арчибальд, кобель, владелица – Наталья Иванова…

– Да, вы правы, – сказал я. – Простите за беспокойство. До свидания.

Они не упустили ничего! Они подменили документы даже в квартире заводчицы!

И ради чего? Ради однокомнатной квартиры в старом панельном доме?

Бред, чушь, нонсенс!

Я присел на скамейку. Достал еще одну сигарету. Повертел в руках трубку. Чужой телефон, чужая квартира, чужая собака. А если это все – только начало? Чего меня еще можно лишить?

Родных. Друзей. Работы.

Я набрал номер розничного отдела своей фирмы. Занято. Что ж, обычное дело. Звонят всякие пионеры, ищут крутую видеокарту подешевле… Номер босса.

– Слушаю…

– Валентин Романович, добрый день!

– Добрый.

– Это Кирилл Максимов вас беспокоит. Менеджер розницы.

– Из какой фирмы?

Телефон едва не выпал из моих рук.

– Из вашей! Из «Бит и Байт»!

Пауза. Шепоток – будто микрофон прикрыли рукой. Шеф в технике полный ламер, никак не научится пользоваться кнопкой отключения микрофона. Мне показалось, что я услышал: «Кирилл Максимов у нас работает? На рознице?» Потом шеф тем же вежливым тоном спросил:

– Да?

– Я сегодня не могу прийти на работу, Валентин Романович. Тут сложились такие обстоятельства…

Снова пауза и шепоток сквозь ладонь.

– Э… Кирилл Максимов?

– Кирилл, – обреченно сказал я.

– Где вы, говорите, работаете?

– В розничном отделе. Менеджер по продажам. Спросите Андрея Исааковича!

– Андрей Исаакович, – нарочито громко спросил шеф. – Работает у вас Кирилл Максимов?

– Нет, – донесся ответ старшего менеджера розницы. – Валентин Романович, я вам все время говорю – у нас не хватает одного человека! Ну трудно втроем с нашими объемами, просто совсем невозможно!

– Э… Кирилл Максимович… – сказал шеф.

– Кирилл Максимов!

– Кирилл Максимов. Я не совсем понял смысл вашей шутки, но если вы хотите работать в нашей фирме и имеете опыт…

– Имею. Три года работы.

– Где?

– В «Бите и Байте!» – крикнул я и прервал связь.

Меня колотило мелкой дрожью. Это уже не бумажки.

Меня не узнал Валентин Романович? Пускай. Не так уж часто я с ним вижусь. Но вот Андрюшка Ливанов, с которым вместе было и выпито технического спирта, и пролито трудового пота…

Бумаги можно подменить. Если уж решили отнять квартиру.

Людей можно подкупить… или запугать. Если уж задались целью затравить меня.

Но откуда у шефа и Андрюшки подобные актерские способности? Андрей у нас хоть и Ливанов, да не тот. И выдать импровизированную горестную речь о нехватке менеджера он никак не мог!

Руки тряслись, и виной тому была не вчерашняя пьянка. Я огляделся. Мой двор. Мой, понимаете? Мой! Эти скамейки и карусели на детской площадке, свежевыкрашенные ко дню города, – они мои! Этот дворник, сгребающий мокрые осенние листья, – мой! Этот магазинчик на углу, где я покупаю хлеб, колбасу и пельмени, – тоже мой! Все вокруг привычное и уютное, даже лужа в узком проходе между нашим и соседним домом – моя, обжитая, сто раз в ней промокали ноги, а однажды я поскользнулся и шлепнулся в нее – совершенно по-клоунски размахивая руками, пытаясь удержаться от падения, но все-таки приземлившись на мягкое место. Анька тогда хохотала будто ненормальная, я, глядя на нее, тоже принялся смеяться – сидя в луже, и проходившая мимо бабулька высказала все, что думает о пропившей стыд и совесть молодежи…

Я набрал номер Ани.

– Кирилл, не звони мне, хорошо? – раздалось в трубке. – Я не хочу больше с тобой общаться. Правда не хочу.

Отбой.

Наверное, наши отношения и впрямь иссякли. Я не огорчился. Я обрадовался! Анька узнала мой номер, она помнила меня!

Что же происходит?

Я уселся поудобнее, с улыбкой кивнул дворнику – тот меня не узнал и на кивок не ответил. И принялся обзванивать друзей, знакомых и деловых партнеров – всех подряд по записной книжке телефона, начиная с менеджера Ашимова, у которого иногда закупал железяки для фирмы, и кончая папиным знакомым, стоматологом Яблонским, полгода назад ставившим мне очередную пломбу.

Через полчаса, почти посадив телефон, я закончил обзвон.

Картина вырисовывалась странная… впрочем, нет, странная – это если бы в ней начисто отсутствовали закономерности. А здесь они имелись.

Случайные знакомые вроде Яблонского или менеджеров крупных оптовых фирм меня забыли начисто. Приятели, с которыми связывали более-менее личные воспоминания, вспоминали не сразу, но после какого-нибудь «Лешка, ты что, опух? Мы на прошлой неделе вместе пиво пивали в „Граблях“!» вспоминали и начинали смущенно извиняться, ссылаясь на выбившую всю память работу или последствия вчерашнего пьянства. Пятеро вспомнили меня сразу – Котя, хотя тут, вероятно, сказывалось недавнее общение, три девчонки, отношения с которыми были более чем теплыми, и, совершенно неожиданно, один паренек из конкурирующей фирмы. С пареньком этим я общался не слишком уж часто… было в нем что-то такое… голубоватое, что ли…

Я крякнул. Вот те на! История почти как в Котиных рассказах. Парень-то, похоже, и впрямь гей! А я, видимо, ему симпатичен. Вот потому и помнит…

Почему-то мысль о том, что я являюсь объектом сексуальных фантазий голубого, меня потрясла больше, чем охвативший моих знакомых склероз. Я встал, дошел до магазинчика и купил пива. Продавщицы меня не узнали. Вернувшись на скамейку, я попытался сосредоточиться. Фиг с ним, с парнем, положившим на меня глаз. К вечеру и он меня забудет начисто, пра-а-ативный.

Потом, наверное, забудут те девчонки, с которыми у меня были романы.

Что дальше?

Без работы. Без квартиры. Без друзей.

Паспорт? Ну и что с того? Фальшивый. На рынке купил.

А родители?

Не вызовут ли они милицию, обнаружив меня в своей квартире?

Я набрал папин номер. Вслушался в щелканье и потрескивание мирового эфира.

– Да? – весело откликнулся папа.

– Привет, это Кирилл, – сказал я.

– Кто-кто? – не понял отец.

– Кирилл! Ты что, родного сына не узнаешь?

– Да слышно тебя плохо, Кириллка, – добродушно отозвался отец. – Не мобильная связь, а полевая почта… Как дела? Трудишься?

– Тружусь, – ответил я, отхлебывая пиво.

– Мать спрашивает – не болеешь?

– Здоров как бык…

– Все в порядке? Ничего не случилось?

Так и подмывало ответить – «выгнали с работы, отобрали квартиру, а друзья меня забыли».

– Все зашибись! Как отдыхаете?

– Хорошо отдыхаем. Турки облизывают со всех сторон, но так и норовят лизнуть в бумажник, – весело ответил отец. – Зря не поехал.

– Зря, – согласился я.

– Ты просто так звонишь, что ли? Соскучился?

– Ага.

– Ну, через три… через четыре дня приедем. Мать тебе уже сувениров накупила.

Я кивнул. Пара футболок с надписями вроде «Турция – страна веселых девочек», ритуально привозимая с морей ракушка, бутылка какой-нибудь анисовой турецкой настойки.

– Пока, Кирилл, – продолжил отец. – У меня там денег на счету немного, а роуминг прожорливый.