Чужие - Фостер Алан Дин (читаем книги .txt) 📗
Натужно урча, трактор взбирался вверх по склону. Из-под колес взлетали облака вулканической пыли, ветер тут же подхватывал их и уносил прочь. Глыбы песчаника и сланца с треском рассыпались под его тяжестью. Буря шла с запада, залепляя песком окна и сигнальные огни, словно пыталась ослепить машину и находящихся в ней людей. Но трактор продолжал упорно лезть на гору. Много энергии уходило на то, чтобы очищать воздух от песка и пыли. Машина нуждалась в чистом воздухе так же, как и те, что загрязнял его.
Водитель был не таким потрепанным, как его машина. Расс Джордан мог безошибочно определить того, кто пробыл на Ачероне меньше, чем он. Обветренное и загорелое лицо выдавало в нем местного старожила. То же, хотя и в меньшей степени, относилось к его жене Эни, но не к двум очаровательным ребятишкам, резвящимся в большой центральной кабине. Взрослые ухитрились разместить все оборудование и аппаратуру таким образом, чтобы получился свободный пятачок для детей. Их предки с малых лет знали, что такое лошадь. Трактор не слишком отличается от повозки, если управляешь им из квадратной рубки, и дети овладели этим искусством едва ли не раньше, чем научились ходить. Их одежда и лица были пропитаны пылью, как все, что находилось в кабине. Такова была это планета. Как бы вы ни старались отгородиться, пыль все равно проникала повсюду: в машины, офисы, жилища. Один из первых колонистов назвал этот феномен «космосом частиц». Основа ачеронской науки. Колонисты с воображением вообще считали пыль одушевленной, поскольку она умела затаиться и терпеливо ждать возле дверей и окон, пока образуется хоть малейшая щель, чтобы можно было проникнуть внутрь. Домохозяйки спорили о том, что лучше: постирать вещь или вытряхнуть ее.
Расс Джордан петлял между огромными валунами, продвигаясь по узким расщелинам к плато. Его движениям вторила свит-музыка локатора. Она становилась все громче, поскольку они приближались к сильному электромагнитному полю, но Джордан не приглушил звук: в нем ему слышался шелест крупных денежных купюр. Его жена следила за системами жизнеобеспечения машины.
— Ты только взгляни на эту здоровенную штуковину, — Джордан похлопал по записывающему устройству справа. — И это мое, мое, мое. Лидекер передал, что там сказал Симпсон, и мы это записали. Так что теперь они ничего не отберут. Даже если Компания захочет отнять у нас это. Мое. Все мое.
— Половина моя, дорогой, — с улыбкой сказала жена.
— И половина моя! — продемонстрировала знание основ математики Головастик, дочь Джордана.
Девочке было шесть лет, хотя выглядела она на все десять, и у нее было столько энергии, сколько у родителей и трактора вместе взятых. Отец улыбнулся, не отрывая глаз от смотровой панели:
— У меня слишком много компаньонов. Девочка играла со своим старшим братом и уже измотала его вконец: — Пап, Тиму скучно. Мне тоже. Когда мы вернемся в город?
— Когда разбогатеем.
— Ты всегда так говоришь. — Она уставилась в пол. — Я хочу домой.
Я хочу играть в чудовище Мейз.
К не обратился брат:
— Можешь играть сейчас, если хочешь. А ты лезешь со своими капризами.
— Никуда я не лезу! — Она сжала кулачки. — Просто я лучше тебя, а ты завидуешь.
— А ты много воображаешь.
— Ничего я не воображаю…
Их мать на секунду оторвалась от экранов:
— Немедленно прекратите! Если я еще раз найду вас в воздухопроводе, я вас обоих отшлепаю. Нашли место для игр! Дело даже не в том, что это запрещено правилами, это просто опасно. Что случится, если кто-то из вас оступится и упадет на вертикальный вал?
— Ой, мам, перестань, не такие уж мы дураки. Все дети играют и еще никто не упал. Мы ведь осторожно. — Головастик улыбнулась. — Я лучше тебя, братик, потому что могу летать в облаках!
— Как червяк, — брат показал ей язык.
Она сделала то же самое:
— Ха-ха! Завидно!
— Послушайте, — в голосе матери звучала скорее просьба, чем раздражение, — попробуйте утихомириться хоть бы на пару минут, ладно? Мы почти у цели. Скоро вернемся в город.
Расс Джордан приподнялся, вглядываясь вперед.
К нему подошла жена.
— Что это, Расс? — Она ухватилась за его плечо, поскольку трактор дал сильный крен влево.
— Там что-то есть. Я видел. Я не знаю, что это, но оно большое. И оно наше! Твое, мое и наших детей.
Огромный шестиколесный трактор превратился в карлика, когда приблизился к кораблю пришельцев. Было видно, что он здесь находится уже давно: на всем лежала печать запустения. Издалека они заметили вытянутые руки человека, заключенного в безжалостные объятия смерти. Одна рука была короче, но даже это не нарушало монументальной симметрии корабля. Он был необычной формы, явно неземного производства. Гладкая поверхность корпуса с честью выдержала натиск свирепых ачеронских ветров. Джордан нажал на тормоза:
— Господи, кажется, на этот раз нам повезло, Эни. Интересно, автомат может синтезировать шампанское?
Жена стояла на прежнем месте, вглядываясь через толстые стекла:
— Расс, прежде чем праздновать, давай лучше проверим. Может, не мы первые нашли его?
— Ты что, смеешься? Ни одного сигнального огня на всем плато. Никаких знаков. Кроме нас, здесь никого не было. Никого! Это все наше.
Говоря это, он нетерпеливо расхаживал по кабине.
Однако Эни не разделяла его уверенности:
— Все же трудно поверить, что большой корабль так долго находился здесь и его не обнаружили.
Джордан уже втискивал свое тело в костюм, щелкая кнопками и застежками:
— Напрасно ты беспокоишься. Я могу привести тебе кучу объяснений, почему его не нашли до сих пор.
— Например? — Эни отошла от окна и стала одевать свой костюм.
— Например, он защищен от детекторов колонии этими горами, а ты знаешь, что наблюдение со спутника в такой атмосфере невозможно.
— А инфракрасное излучение? — спросила она, застегивая «молнию».
— Ифракрасное? Да ты погляди на него: груда мертвого металла. Может, он находится здесь уже тысячу лет. Но если бы он появился здесь вчера, инфракрасный детектор не сработал бы из-за горячего воздуха. В этой части планеты как раз встречаются раскаленные потоки воздуха от наших трансформаторов. — Но как же тогда его обнаружили наши детекторы? — показала она на табло.
— А на кой черт мне это знать? Если тебя интересует, поговори с Лидекером, когда мы вернемся. Главное, что мы нашли его. Нам повезло. — Расс направился к шлюзу. — Пошли, малышка. Держу пари, что дети умирают от любопытства.
Эни застегнула последнее крепление на костюме. Муж и жена проверили друг друга: инструменты, фонари, батареи — все на месте. Перед таем как покинуть трактор, Эни опустила забрало шлема и вдохнула первый глоток дыхательной смеси.
— Вы, дети, остаетесь внутри, — сказала она.
— Ну, мама, — запросился Тим, — я тоже хочу с вами!
— Нет, ты не можешь пойти с нами. Когда вернемся, мы все вам расскажем.
И мать закрыла за собой дверь. Тим подбежал к окошку, прижался лицом к стеклу. В сумерках он увидел лишь лучи света от родительских фонарей.
— Но почему мне нельзя пойти? — продолжал недоумевать он.
— Потому что так мама сказала, — объяснила Головастик, тоже глядя в окно.
Свет фонарей заметно потускнел: родители приблизились к странному кораблю.
Кто-то схватил Головастика сзади. Она взвизгнула и, обернувшись, увидела брата.
— Воображала! — крикнул он и бросился наутек, она за ним.
Выл ветер, пыль заслоняла солнце. Их ноги с трудом двигались по засыпанному щебенкой склону. над ними высилась громада чужого судна.
— Может, крикнуть? — сказала Эни, глядя на гладкую поверхность корабля. — Только сначала подумаем, кому будем кричать.
Муж ткнул ногой осколок вулканической породы.
— Как насчет «большой жуткой твари»? — сказала она.
Расс Джордан обернулся. Даже сквозь щиток шлема на его лице было видно удивление:
— В чем дело, дорогая? Нервы?
— Мы собираемся войти в корабль пришельцев неизвестного типа. И ты еще спрашиваешь о нервах?
