Ящик Пандоры - Рэнсом Билл (читать книги онлайн полностью без сокращений .txt) 📗
Подобрав блокнот и рекордер, он вылез через потайной люк и запер его за собой. Через зону хранения программ он добрался до ближайшего коридора. Хали Экель уже стояла там, поджидая его. Она с нарочитой небрежностью помахала ему рукой.
– Привет.
Мысленно Керро еще был погружен в свои занятия и при взгляде на подругу глуповато моргнул, заново пораженный ее красотой. Встреченная вот так – неожиданно, внезапно, выскользнувшая из-за поворота, Хали всегда изумляла его.
И Керро никогда не отталкивала больничная стерильность неизменного прибокса на ее поясе. Хали работала медтехником на полную ставку; жизнь и выживание были ее вечной заботой.
Ее красота – пышные черные кудри, румянец смуглой кожи, тайные глубины темных глаз – всегда заставляла Керро тянуться к ней, наклоняться, поворачиваться, как цветок за солнцем. Они происходили от одного корня – потомки неситов, отобранные за силу, за жизнестойкость, за ту власть, что имели над ними дальние звездные дороги. Многие принимали их за брата и сестру – ошибка, усугубляемая еще тем фактом, что на памяти живущих на борту еще не бывало братьев и сестер. Иные ждали своей очереди в гибербаках, но вместе не просыпались.
Перед внутренним взором Керро промелькнули стихотворные строки, одни из многих, какие рождала в нем близость Хали. Он никогда и ни с кем не делился ими.
Прежде чем Керро успел записать стихотворение, ему пришло в голову, что Хали не могла оказаться на этом месте так быстро – поблизости не было точек вызова.
– Откуда ты мне звонила?
– Из медсектора.
Керро покосился на часы. До медсектора было минут десять быстрым шагом.
– Но как ты…
– А я весь разговор записала и поставила на таймер.
– Но…
– Видишь, как легко тебя раскусить? Я все свои реплики записала на пленку и пришла как раз вовремя.
– Но… – Он беспомощно кивнул в сторону люка.
– О, если тебя никак не найти, ты всегда прячешься где-то здесь. – Он обвела рукой программный архив.
– Хм-м.
Рука об руку они двинулись к западному борту.
– О чем ты задумался? – спросила она. – Мне казалось, тебя это позабавит или хоть удивит… что ты посмеешься…
– Прости. Меня в последнее время тревожит, что я веду себя вот так – не замечаю людей, не могу… вовремя сказать нужное слово.
– Для поэта худшего обвинения, пожалуй, не найти.
– Распоряжаться персонажами на странице или в голофильме куда проще, чем распорядиться своей жизнью. «Распорядиться»! Ну почему я так нелепо разговариваю?
Хали на ходу обняла его за талию и притянула к себе. Керро улыбнулся.
Они вышли в купольный сад. Он находился сейчас на дневной стороне Корабля, и солнечные фильтры смягчали буйное сияние Реги. Листва приобретала умиротворяющий голубоватый оттенок в этом свечении. Керро глубоко вдохнул насыщенный кислородом воздух. Где-то за сонобарьером в глубине зарослей защебетали птицы. Под деревьями тут и там лежали парочки. Для многих это было излюбленное место свиданий.
Хали сбросила пояс с прибоксом и повалила Керро на землю под сенью могучего кедра. Слой мягких иголок был прогрет бьющим сквозь ветви солнцем, воздух насыщен влагой и благовонным ароматом. Влюбленные лежали под деревом бок о бок, плечом к плечу.
– М-м-м… – Хали потянулась, выгнувшись по-кошачьи. – Как здесь славно пахнет.
– Славно? И чем пахнет слава?
– Прекрати. – Она повернулась к Керро: – Ты меня понял. Пахнет хвоей, мхом… крошками в твоей бороде. – Она пригладила его усы, запустила пальцы в курчавую поросль на щеках. – Ты знаешь, что на борту ты один носишь бороду?
– Мне уже говорили.
– И тебе это нравится?
– Не знаю. – Он протянул руку, кончиком пальца погладил тоненькое проволочное колечко в ее левой ноздре. – Странная штука – традиция… Откуда у тебя это кольцо?
– Робокс уронил.
– Уронил? – удивленно переспросил Керро.
– Знаю, они ничего не теряют. Но этот чинил сенсор у маленького медкабинета близ поведенческого сектора. Я заметила, как упала проволочка… и подобрала. Словно клад нашла. Они так мало мусора за собой оставляют – одному Кораблю ведомо, что они делают с этим барахлом.
Хали обняла поэта за плечи и, притянув к себе, поцеловала.
Керро отстранился чуть и сел.
– Спасибо, но…
– У тебя всегда «спасибо, но…»! – гневно воскликнула Хали, пытаясь унять разгорающуюся страсть тела.
– Я… не готов, – смущенно пробормотал он. – Не знаю почему. Я не играю с тобой. Мне просто не под силу сделать что-то не к месту или не вовремя.
– А что может быть уместней? Нас, в конце концов, выбрали на расплод тогда, когда мы уже были столько времени.
Керро не мог заставить себя поднять глаза.
– Знаю… на борту любой может совокупляться с кем угодно, но…
– Но! – Отвернувшись, Хали пробуравила взглядом корни раскидистого кедра. – Мы могли дать приплод! Одна пара на… сколько? На две тысячи? У нас мог быть ребенок!
– Не в этом дело. Только…
– А ты весь погружен в свою историю, в традиции, ты вечно приводишь мне в оправдание какие-то обычаи и языковые структуры. Как ты не понимаешь, что…
Протянув руку, Керро прижал палец к ее губам и легонько чмокнул Хали в щеку.
– Милая моя Хали, потому что не могу. Для меня… отдаться другому – значит остаться ни с чем.
Хали повернулась к нему и подняла на поэта полные слез глаза.
– Где ты нахватался этаких мыслей?
– Они рождаются сами – из моей жизни, из всего, что я вижу.
– Этому учит тебя Корабль?
– Корабль дает мне то, что я хочу узнать сам.
Женщина угрюмо потупилась.
– Со мной Корабль даже не разговаривает, – прошептала она чуть слышно.
– Если задавать правильные вопросы, он отвечает всегда, – ответил Керро и, почуяв возникшую неловкость, добавил: – Только надо услышать его голос.
– Это ты и раньше говорил, но никогда не объяснял – как.
В голосе Хали отчетливо слышалась ревность. И Керро мог ответить ей только одним способом.
– Я подскажу тебе стихами. – Он откашлялся.
Хали нахмурилась, вдумываясь в его слова, потом помотала головой.
– Я тебя не понимаю, так же как не понимаю Корабль. Я хожу на богоТворения, молюсь, делаю что велит Корабль… – Она запнулась. – Я никогда не видела тебя на богоТворениях.
– Корабль – мой друг, – ответил поэт.
Любопытство превозмогло обиду.
– Чему Корабль учит тебя? Расскажи!
– Это была бы слишком долгая повесть.
– Ну хоть слово скажи!
Он кивнул.
– Хорошо. За нашими плечами множество миров, множество людей. Их наречия, память их бытия сплетаются в чудные узоры. Их речь для меня как песня, и чтобы насладиться ею, не нужно понимать слов.
Хали закрыла глаза в недоумении.
– Корабль бубнит тебе на ухо бессмысленные слова?
– Когда я прошу послушать оригинал.
– Но зачем тебе слушать то, чего не понимаешь?
– Чтобы оживить этих людей, чтобы они стали моими. Не моими собственными, а моими близкими, хотя бы на миг. – Керро повернулся к ней, напряженно вглядываясь ей в лицо. – Неужели тебе никогда не хотелось запустить руки в древний прах и извлечь оттуда память о тех, кого давно забыли?
– Старые кости?
– Нет! Живые сердца и живую жизнь.
Хали медленно покачала головой.
– Я просто не понимаю тебя, Керро. Но я тебя люблю.
Поэт кивнул молча, думая: «Да, любовь не обязана понимать. И Хали знает это, только не хочет жить в согласии с этим знанием».
Ему вспомнились строки древней земсторонней поэмы: «Любовь не утешение, но свет». Утешение можно найти не в любви, но в мысли и в вечной поэме жизни. Когда-нибудь он заговорит с Хали Экель о любви. Но не сегодня.
