Где они все? (СИ) - Лучанинов Александр Сергеевич (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
— Почему-то всегда думал наоборот, — Ходж заглотил очередной кусок мяса, практически не прожевывая, — мои проблемы начались как раз из-за того, что людей в округе нет. Разбились бы мы где-нибудь возле большого города, и все было бы хорошо… — в его памяти всплыло безголовое тело Бриггса, вцепившееся мертвой хваткой в штурвал. — По крайней мере, для меня. Вертолет со спасателями забрал бы меня в госпиталь, врачи бы вправили мне руку, и через недельку я бы уже был дома. Видите, люди — это не так уж и плохо, как вам кажется.
— И то верно, — кивнула куча, — но не в моем случае.
— А что у вас за случай такой?
— Не хочу об этом говорить, — отмахнулась куча, — лучше доедай быстрее, мне еще тарелку надо помыть, а с теплой водой здесь туго.
— Да бросьте вы, — Феликс отложил недоеденный ужин в сторону. Любопытство — не очень полезная черта, но в такой ситуации хуже не будет, я же вижу, что вы любите читать. Столько книг на полках — признак того, что вы скучаете по людям. Вы читаете их истории, чтобы снова почувствовать себя частью того мира, частью общества.
— Нету никакого МОЕГО общества. Оно давным-давно исчезло. А книги я читаю, чтобы не сойти с ума в этой дыре. Все эта треклятая борода…
— Что? — удивился Ходж.
— Борода. Может, и у тебя вырастет, когда подрастешь. Все, что ты видишь, — это не мое тело. Я внутри, а все эти волосы — это моя борода. Другие у меня не растут.
— Борода? — Феликс от удивления открыл рот.
— Она самая, чтоб она была проклята. Знал бы ты, как она мешает. Все время приходится наматывать ее на себя, иначе просто невозможно ходить. А как она чешется! Бывает, по полдня сижу и чешу. Стоит начать, как уже невозможно остановиться. С другой стороны, есть и плюсы. Если не забывать ее мыть, то она довольно теплая, а здесь с теплом небольшие проблемки, знаешь ли.
— Не понимаю… борода? Почему вы ее просто не сбреете, если мешает?
— А вот тут и начинаются настоящие проблемы, — куча замолчала, она сомневалась, стоит ли договаривать. Одиночество давило на нее с большой силой и просто требовало выговориться хоть перед кем-нибудь, но на ней лежала огромная ответственность, тайна, которую нужно было хранить, несмотря ни на что. С другой стороны, парень явно не жилец, и этот факт был решающим в ее внутреннем споре.
— Обещай мне, что никому не скажешь про меня и этот дом, — наконец прошептала куча, — обещай, что после того, как тебя найдут, ко мне никто не заявится с вопросами.
— Я не…
— Обещай мне!
— Хорошо, хорошо! Обещаю, что никому не раскрою вашу тайну. Сойдет?
— Да, — куча подошла к кровати и, сев на стоявший рядом табурет, заговорщицки прошипела, — если я сбрею свою бороду — все люди на земле умрут.
— Что? — переспросил Феликс. — Как умрут?
— На месте, — ответила куча, — такое правило, сбриваю бороду — все умирают. Вот так просто. Именно поэтому я и сижу здесь, на выселках. Чтобы чего не случилось.
— Вы меня разыгрываете сейчас или что? — Ходж просто не мог поверить в такую странную историю. Он никогда не верил в сказки и даже после всего пережитого не собирался.
— Нет, я серьезен, как никогда. Если дело касается бороды, то, уверяю тебя, никаких шуток быть не может. Как можно шутить с жизнями миллионов людей?
— Миллиардов, — поправил его Феликс. — И все же, с чего вы взяли, что если сбреете бороду, то все умрут?
— Вот тут загвоздочка небольшая, — смущенно ответила куча, — я не помню.
— Не помните?!
— Это было так давно, — начала оправдываться она, — я в этом лесу уже не первый десяток лет, да и, скорее всего, не второй. Думаешь, так легко все упомнить? Воспоминания со временем вытекают из головы, как песок из ладошки. В один прекрасный момент ты встаешь утром с кровати и не помнишь, где ты, какой сейчас год и… Кстати, какой сейчас год?
— Тогда с чего вы решили, что эта история с бородой — правда? Может быть, просто память сыграла с вами злую шутку?
— Нет! Готов поклясться своей головой, что все так, как я говорю. А теперь перестань меня доставать и ешь!
— Послушайте, ну я готов еще был поверить в то, что вы вели недостойную хорошего человека жизнь и, осознав это, ушли в лес. Или что вас разыскивают бандиты, полиция, и вы просто отсиживаетесь здесь. Но такое, — Феликс покачал головой, — вы уж извините…
— Так! — перебила его куча. — Ты сюда пришел историю моей жизни критиковать? Вот сиди и ешь молча, пока дают. Ишь, знаток выискался.
Феликс торопливо закинул последний кусок мяса себе в рот и вернул тарелку владельцу. Куча нервно вырвала ее из рук и, что-то бурча себе под нос, побрела на кухню.
Ощущение сытости, по которому Ходж уже успел соскучиться, немного расслабило его дрожавшее от жара тело и медленно затащило в сон.
Ему снова снились бескрайнее лазурное море и маленькая лодочка, которую терзали волны. Но на этот раз сон оборвался до того, как с неба полился дождь из крови. Шатаясь на волнах, Феликс почувствовал, что его укачивает. Он не знал, есть ли у него морская болезнь, потому как на лодке раньше ни разу не плавал, но почему-то был уверен, что это именно она.
За окном было темно, ночь выдалась безлунной, а налетевшие тучи закрыли собой звезды. Ходж выбежал из дома в одних трусах и, облокотившись о стену, согнулся. Его рвало на снег. Практически не переварившиеся куски мяса падали в сугроб у двери и исчезали в нем без следа. Все тело ломило, а ноги подкашивались. По правде говоря, он не имел ни малейшего понятия, как ему хватило сил встать с кровати, а уж бежать и подавно. Когда очередной приступ рвоты закончился, он почувствовал, что чертовски замерз, и пора возвращаться в дом.
Куча сидела на табуретке возле кровати. Место для сна в хижине оказалось одно, а полы были довольно холодными, поэтому ей пришлось спать сидя.
Феликс посмотрел на эту храпящую гору волос и подумал: «Все с тобой в порядке, и борода у тебя обыкновенная, как у всех. Ты просто старый и больной человек.
Знавал я одного парня, так он думал, что если утром не пересчитает все плитки на полу в коридоре, по пути в офис, то заболеет и умрет, ну или что-то плохое случится. Как же его звали? Брайан, по-моему, хотя не важно».
Феликс, шатаясь, направился на кухню и отыскал там нож, которым куча резала мясо. Он был старым и сточенным почти до рукоятки, но лезвие оказалось острым, как бритва.
Вернувшись в спальню, он остановился возле спящей кучи. Его мысли еле ворочались в сдавливаемой жаром голове. Он знал, что умирает, и единственное, чего ему сейчас хотелось, — это отблагодарить человека, который не отказал ему в помощи в трудную минуту. Ведь именно в этом и заключается общечеловеческая вежливость. А вежливость, как известно, города берет.
— Так вот, — прошептал Феликс, аккуратно наматывая бороду на гниющую руку, — Брайан был болен, и ты тоже. Так же, как и он, ты одержим своей навязчивой и глупой идеей. Маленькая ложь самому себе настолько плотно засела в твоей голове, что стала для тебя неоспоримой реальностью. И в благодарность я избавлю тебя от нее.
Он начал резать.
Из-за возни куча проснулась и стала вырываться. Она упиралась руками в лицо Феликса в отчаянной попытке оттолкнуть его от себя, но Ходж был преисполнен решимости и собирался закончить начатое.
— Остановись! — закричала куча. — Ты не ведаешь, что творишь!
Он не слушал, его сердце уже перестало биться, и последнее, на что хватало затухающего сознания, — это продолжать резать. Простая предсмертная судорога.
Когда лезвие ножа рассекло последние волоски, Феликс, более ничем не поддерживаемый, рухнул на пол и больше не шевелился.
Газовая гангрена — быстрый убийца. Она за каких-то пару дней превратила всю правую руку Ходжа во влажную грязную массу. Бактерии, пировавшие его плотью, отравили кровь, а начавшееся обморожение не дало иммунитету ни единого шанса на равную борьбу.
Умирая, он думал, что спас старого отшельника от навязчивой идеи, от несуществующего проклятья бороды, которая должна убить человечество. Но в сущности же сам оказался жертвой подобной идеи. Не видя полной картины, он верил в абсолютность своей правоты и тем самым обрек всех людей Земли на неминуемую гибель.
