«Если», 1996 № 11 - Сеславина Елена (электронная книга TXT) 📗
— Уф! — выдохнула она через минуту.
— Все! — сказал муж. — С этого момента мы станем сами определять наше будущее. И никакой хрустальный шар не посмеет нам приказывать!
— Хрустальный шар? Господи, да я давно о нем забыла. И о том коротышке тоже.
— Этот коротышка теперь долго не сможет ничего предсказывать. Я пришел сегодня к нему в лавочку, врезал ему по носу и разбил проклятый шар на кусочки!
— Но зачем? Он не желал нам ничего дурного. Не надо было бить беднягу. Знаешь, позвони-ка ему и спроси, как он себя чувствует.
Устыдившись, молодой человек кивнул, вышел в коридор к телефону и набрал — номер.
— Алло, — тихо произнес в трубку Кессел.
— Мистер Кессел? Я тот самый парень, который вас сегодня ударил. Хочу узнать, все ли у вас в порядке.
— Из носа течет кровь.
— Извините. Мне очень стыдно.
— И Шар Столетий разбит.
— За это тоже извините.
— Да ладно, — вздохнул Кессел. — Это должно было произойти. Честно говоря, я знал, что так когда-нибудь случится.
— Знали?
— Конечно. Потому что увидел в Шаре. Знал, что, поругавшись с женой, вы придете ко мне и разобьете Шар. Вот почему я не хотел, чтобы вы поженились.
— Так вот в чем была причина! Вы из-за шара так волновались?
— Да, — с грустью признался Кессел, — из-за него. Что ж, передайте мои наилучшие пожелания вашей жене. И, конечно, тройняшкам.
— Кому?
— Тройняшкам, — повторил Кессел.
— Каким еще тройняшкам? У нас только один ребенок. Мистер Кессел! Мистер Кессел!
Но Кессел уже повесил трубку.
ФАКТЫ
Омар Хайям назвал вино «старинным другом человека». Недавние исследования доказали, что интуиция не подвела поэта. Вино действительно является одним из древнейших продуктов человеческой цивилизации.
Профессор археологии Пенсильванского университета Патрик Макговерн занимается химическим анализом древнейших орудий труда и быта. Он исследовал керамический сосуд, найденный при раскопках возле иранского селения в горах Загрос.
Возраст кувшина — семь с половиной тысяч лет. Таким образом, Макговерн «состарил» вино на две тысячи лет. Но сам профессор считает, что этот напиток значительно старше. В подкрепление своей теории ученый намерен исследовать найденные на Ближнем Востоке останки кожаных бурдюков, которые по возрасту древнее керамики.
Тот, кто вкладывает в свой каждодневный труд, поэтически выражаясь, кровь, пот и слезы, вряд ли откажется уделить еще крупицу себя, дабы надежно защитить его плоды… А осуществить это законное желание вам поможет американская компания Art Guard, изготовившая уникальные чернила, помеченные вашей собственной ДНК. Генетический материал заказчика, извлеченный из крови, волос или слюны, реплицируют в нужном количестве и особым способом вводят в пишущую пасту, которой заправляется стержень, рассчитанный на несколько тысяч автографов под важными бумагами. Ну а для проверки сомнительных закорючек компания разработала спец-сканер, считывающий биохимические пометки. Подделать генофаксимиле невозможно.
Губернаторы десяти западных штатов Америки собрались в городе Омаха и пообещали в ближайшее время выделить необходимые средства для первого в мире компьютерного университета. Студенты и преподаватели этого учебного заведения будут получать необходимые материалы из постоянно обновляемых баз компьютерных данных. Курсовые и контрольные работы рассылаются электронной почтой. Время от времени студенты собираются в электронных классах и беседуют с преподавательским составом с помощью видео- и голосовой связи.
Сотрудники Шеффилдского университета (Англия) предлагают отказаться от вредоносного рентгеновского облучения. Их метод электрической томографии выглядит так: на теле пациента размещают электроды, окружающие исследуемый внутренний орган, затем замеряют проводимость тканей между точками контакта, данные обрабатываются обычным персональным компьютером, который синтезирует искомое изображение и выводит его на дисплей. Общий принцип тот же, что и в других видах компьютерной томографии, но по сравнению с громоздкой и дорогой рентгеновской установкой электротомограф на диво мобилен, дешев и безвреден. И вскоре с его помощью можно будет ежедневно обследовать больных прямо на дому.
Рэй Брэдбери
ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ
«Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперек». Эти слова испанского поэта Хименеса, которые Рэй Брэдбери взял эпиграфом к роману «451° по Фаренгейту», могли бы, кажется, стать эпиграфом ко всему его творчеству. Чуть раньше романа он выпустил не менее знаменитый сборник рассказов «Марсианские хроники» и потом, вопреки каким бы то ни было традициям, «писал поперек» — добавлял все новые «хроники», возводя иные сценические площадки и декорации, никогда не повторяя сюжет.
Новелла, с которой сейчас познакомится читатель, одна из последних, написанных автором в ряду «марсианских хроник».
Такой лирико-фантастической новеллы — ни у Рэя Брэдбери, ни у кого-либо еще — просто не бывало. Во всяком случае, переводчик ничего подобного не встречал.
Олег Битов
Запах висел в прозрачном воздухе все утро. Пахло не то свежим жнивьем, не то молодой травсэй, не то цветами — Сио никак не мог понять, чем. Он даже вылез из своей укромной пещеры, вертя сплюснутой головой во все стороны и напрягая глаза, — а бриз дул ровно, устойчиво, и на Сио налетали волны сладкого аромата. Словно осенью наступила весна. Он пошарил вокруг под скалами, искал темные цветы, которые вдруг да укрылись там, в тени, но ничего не нашел. Мелькнула мысль: а что если снова вылезла трава — она прокатывалась по Марсу волной в течение скоротечной весенней недели, но почва, куда ни глянь, была насквозь сухой, усыпанной камушками цвета крови.
Хмурясь, он забрался обратно в пещеру. Устремил взгляд в небо, увидел, как вдали, близ нарождающихся городов, садятся, опираясь на пламенные хвосты, ракеты землян. По ночам Сио иногда позволял себе бесшумно отправиться на лодке вниз по каналам, а потом, оставив ее в укромном месте, подплыть еще ближе, не всплескивая ни руками ни ногами, и всматриваться, всматриваться в стучащих, гремящих, малюющих что-то людей, перекликающихся до поздней ночи и возводящих на этой планете какие-то странные сооружения. Он вслушивался в их диковинный язык, пробуя что-нибудь уразуметь* наблюдал за ракетами, стремительно взмывающими вверх на роскошных струях огня к звездам; что за невероятный народ земляне! А потом, по-прежнему живой и здоровый, Сио возвращался к себе в пещеру. Бывало, он вышагивал многие мили по горным тропам, чтобы отыскать- других соплеменников, прячущихся кто где, — мужчин уцелело мало, женщин еще меньше — и потолковать с ними по душам. Но мало-помалу он привык к одиночеству и жил в размышлениях о злой судьбе, в конце концов уничтожившей его собратьев. Землян он не винил: да, они занесли хворь, которая сожгла его отца и мать, к счастью, во сне, погубила отцов и матерей многих других сыновей, но ведь занесли ее непреднамеренно!
Он принюхался снова. Необычный, налетающий и ускользающий аромат — так мог бы пахнуть цветочный букет, если добавить к нему зеленых мхов. Что же это такое? Сио сузил глаза, включая круговое зрение.
Он был высок ростом, но все еще оставался мальчиком, хотя восемнадцать летних сезонов удлинили мышцы на руках, и ноги тоже вытянулись от плавания по каналам, дерзких забегов по мертвому дну пересохших морей — перебежать, спрятаться, снова перебежать, еще раз затаиться на миг, и так без конца. И были долгие походы с серебряными клетками на плечах за цветами-убийцами и огненными ящерками им на прокорм. Казалось, вся его жизнь состояла из сплошных заплывов и пеших бросков; впрочем, молодежь неизменно тратила свой пыл и энергию на подобные развлечения, пока не наступала пора обзаводиться семьей и жена не брала на себя труд утомлять мужа почище гор и рек. А Сио сохранял тягу к странствиям дольше большинства сверстников, он продолжал бегать и прыгать даже тогда, когда те один за другим уплывали вдаль по умирающим каналам с женщинами, возлежащими поперек легких лодок, как барельефы. Большую часть времени Сио проводил в одиночестве и зачастую разговаривал сам с собой, внушая тревогу родителям и доводя женщин до отчаяния: они так давно, с тех пор как ему исполнилось лет четырнадцать, следили за его красиво растущей тенью и обменивались кивками, уговариваясь подождать еще годик, потом еще и еще…