Правило русского спецназа - Николаев Андрей (мир книг txt) 📗

После миссии на Хлайбе он открыл в себе странные способности, и обостренный слух был одной из них. Поначалу это сильно мешало, но постепенно Полубой приспособился фильтровать ненужные звуки, слыша лишь то, что представляло для него интерес.

Небогатов, Бергер и Полубой познакомились при поступлении в высшее военно-морское училище имени цесаревича Трифона, по-простому именуемое «Тришка». Они попали в одну группу, как тогда им казалось, случайно. Старший преподаватель, капитан-лейтенант Воронцов, приказал Касьяну Полубою подтянуть курсантов Бергера и Небогатова по физической подготовке, Бергеру — помочь Полубою и Небогатову в освоении высшей математики, физики и других точных наук, а Небогатову, в свою очередь, вытащить Бергера и Полубоя из глубокой ямы отсутствия навыков фехтования, верховой езды и политеса. В результате курсанты сдружились настолько, что первые три курса жили в одном кубрике, да и после, когда выбранная специальность разбросала их по разным факультетам, не изменили дружбе, продолжив ее и после окончания училища. Как впоследствии оказалось, политика единения будущих офицеров, выходцев из разных сословий, была принята повсеместно во всех учебных заведениях империи. Из дворян ты, интеллигенции, фермеры твои родители или работяги — значения не имело. В армии все решало умение и военные заслуги, но основы внеклассового армейского сообщества закладывались в кадетских корпусах и офицерских училищах.

Кирилл Небогатов, происходивший из старинной дворянской семьи, поначапу пытался верховодить друзьями, однако первобытная сила Полубоя и острый ум Бергера быстро заставили его признать за ними первенство хотя бы в этом. Что касалось организаторских способностей и знания военного дела, то здесь Небогатов был вне конкуренции. На тактических занятиях ему не было равных, и, как следствие, он стал одним из самых перспективных офицеров флота, первым из выпуска получив под свое командование боевой корабль — корвет «Ураган». Теперь он командовал эсминцем «Дерзкий», но по, слухам, его уже прочили командиром третьей флотилии дальней разведки, в которую входили три эскадренных миноносца и пять фрегатов.

Константин Бергер служил в разведке флота, и служил неплохо: имел звание капитана второго ранга и руководил отделом специальных операций. Полубой, разжалованный в мичманы после досадного инцидента на Белом Лебеде, отстал от друзей в звании, но, получив после Хлайба индульгенцию и поощрение от Верховного в личное дело, надеялся вскоре догнать Небогатова и Бергера. Впрочем, за званиями и почестями он не стремился никогда, так же как и Бергер, который так и говорил: государева служба уже есть честь для любого русского офицера. Другое дело Кирилл Небогатов. О его амбициях во флоте ходили легенды, и если бы не послужной список капитана первого ранга, его посчитали бы болтуном. Не было за последние пятнадцать лет ни одного инцидента с участием вооруженных сил Империи, куда бы Кирилл Владимирович не попросился добровольцем, и, что любопытно, ему почти никогда не отказывали в подобных просьбах. Небогатов был награжден золотым оружием, имел несколько орденов, среди которых был и редкий орден Святослава второй степени.

Бергер также имел несколько наград, но надевал их редко, поскольку и мундир носил нечасто, у Полубоя имелись два Георгия, «Честь и слава» и именной игловик от командующего корпусом морской пехоты. Сегодня он был в повседневной форме, а потому орденов не надел, ограничившись колодками.

На столе, как по мановению волшебной палочки, возникли устрицы и белое вино.

— Ну что ж, господа, приступим, — призвал Небогатов, разливая шабли, — первый тост предлагаю за нашего морпеха: чтобы одна звезда на его погонах сменилась на две, а то и на три в ближайшее время.

— Служить Отечеству… — начал Бергер.

— Ты прав, почетно в любом звании, — кивнул Небогатов, — но мне просто хочется, чтобы справедливость восторжествовала. За тебя, Касьян!

Над столом поплыл звон тонких бокалов. Полубой залпом выпил вино, сдержал готовые сорваться с языка слова о французской кислятине, и подхватил устрицу.

Бергер и Небогатов отпили по глотку. Пока они не торопясь занимались моллюсками, Полубой мгновенно высосал ракушки и с тоской оглядел стол.

— А что, правда эту слизь с Земли доставляют?

— Это ты хватил, — Небогатов ловко вскрыл очередную раковину и капнул на моллюска лимонным соком, — устриц разводят здесь, но завезены они с Земли, это верно.

— Нашли чего за пятнадцать световых лет тащить, — мрачно сказал Полубой.

Он, конечно, бывал в ресторанах, в том числе и со своими друзьями, однако предпочитал пищу скорее простую, чем изысканную. Предложение Кирилла пообедать втроем, а заодно и обсудить задание он воспринял без энтузиазма — была бы его воля, можно было бы все обсудить и у кого-нибудь дома. К примеру у него. Купили бы пива, заказали закуски в таверне «У Семеныча», где он был завсегдатаем. Однако двумя голосами против одного было решено обедать в «Яре», и Полубою пришлось смириться.

Отправив последнюю устрицу в рот и сопроводив ее глотком вина, Небогатов вытер губы салфеткой.

— Как у тебя с Лив? — спросил он Полубоя.

— Никак.

— Не помирились?

— Мы не ссорились. Просто жить так, как предложил я, она не хочет. Вернее, не может, — угрюмо сказал Полубой, — а заводить семью, когда у мужа одни интересы, а у жены другие, я считаю неправильным.

— А ты предложил ей сидеть дома и растить детей.

— Да, я хочу возвращаться в свой дом, где меня встретят жена и дети, что в этом плохого? — насупился Полубой.

— В этом ничего плохого нет, — согласился Небогатов, — но, видимо, Лив считает, что ей рано приковывать себя к семейному очагу.

— Так бывает, — согласился с ним Бергер, — и она и ты сильные личности. Таким трудно ужиться, если нет общего интереса. Может, все еще наладится. Кирилл, а что Верочка?

Жена Небогатова, Вера Алексеевна, урожденная Урусова, находилась на последнем месяце беременности.

— Спасибо, неплохо, насколько это возможно в ее положении.

— Кого ожидаете?

— Мы не стали программировать пол ребенка и даже не хотим знать, кто родится. Пускай это будет сюрприз, — Небогатов чуть смущенно улыбнулся. — Вы не поверите, но мне хочется, чтобы это была дочка. Верочка только о ней мечтает, и пусть так и случится.

Салат ели в молчании, а перед первым блюдом Полубой разлил водку. Игравший хрустальными гранями графин казался в его огромной ладони лабораторной мензуркой.

— За девицу Небогагову, — провозгласил он, поднимаясь с места.

— Касьян, мы привлекаем внимание, — негромко сказал Бергер.

— Ничего не могу поделать, — ухмыльнулся Полубой, — если ты не забыл — русские офицеры за дам пьют стоя! Хотя если шпионы не считают себя офицерами…

— Чтоб вам! — пробормотал Бергер, вставая.

Уха и солянка прошли под молчаливое одобрение, выраженное взглядами в сторону метрдотеля. «Рысак по-русски» в сметане также оказался выше всяких похвал. Федор Модестович, похаживающий невдалеке от стола в течение обеда, получил перед десертом еще одну порцию благодарностей и оставил клиентов, почувствовав, что им предстоит деловой разговор.

Небогатов раскурил сигару, Бергер достал пачку папирос «Пластуновские», Полубой вылил коньяк в кофе и помешал ложечкой.

— Итак, господа, — Небогатов пыхнул сигарой, заволакиваясь синим дымом, — что мы имеем?

— Мы имеем великовозрастного балбеса, задержавшегося в подростковом возрасте, — сказал Полубой.

— Касьян, речь идет о племяннике императора, — Бергер продул папиросу аккуратно примял мундштук и раскурил ее, — выбирай выражения.

— Я называю вещи своими именами.

— Согласен, однако некоторые вещи не следует называть именами собственными, как бы этого ни хотелось.

— Не будем отвлекаться, господа, — сказал Небогатов. — Костя, что ты можешь добавить к тому, что мы слышали от адмирала?

Бергер задумчиво затянулся несколько раз, приподнял салфетку кинул быстрый взгляд на детектор и немного наклонился вперед.