Шанидар - Зинделл Дэвид (читать книги без TXT) 📗
«Гошеваном, – сказал Сондеван, – звали моего отца. Он был невысок и слаб, и позволил лордам Дельты купить свои земли за бесценок – всего одну десятую таланна за акр. А это уродливое животное никакой не Гошеван».
В шахте было прохладнее, чем на рисовых полях, но и под землей царила адская жара, если сравнить температуру с морозными лесами Квейткела. Гошеван – помнишь, Скульптор, как ты удалял его потовые железы? – Гошеван продержался два часа, а потом свалился от теплового удара. Но перед смертью он рассказал своему сыну историю его рождения и объяснил Закон деваков. И за мгновение до того как на его череп обрушился серебряный молоток надсмотрщика, он произнес свое последнее слово: «Вернись!»
Поэтому я вернулся, – закончил юноша.
В мастерской царила тишина. Стоя на холодном кафельном полу, я слышал свое неровное дыхание, ощущал на языке горьковато-сладкий привкус кофе. Внезапно юноша встал, причем так резко, что задел бедром столик, и одна из моих драгоценных чашек упала и разбилась. Распахнув меха, он быстро спустил брюки, и я увидел кое-как, словно поработал невежественный ученик скульптора, прилаженные к бедрам искусственные ноги – из тех, что неумело клепают на Фосторе или Кайнане, – небрежно прикрытые сверху красными лоскутами кожи.
– Я вернулся, дед, – сказал он. – И ты должен сделать для меня то, чего не сумел сделать для Гошевана, моего отца.
И здесь мой рассказ воистину и на самом деле заканчивается. Я не знаю, настоящим ли Шанидаром был тот пришедший ко мне юноша. Не знаю, правдива ли история о смерти Гошевана. Я предпочел поверить его рассказу, хотя сам по себе он не столь уж и важен. Важны лишь точность и мастерство, новые ноги, отрастающие у калеки, и изменение, вопреки законам цивилизации, ДНК молодого человека, когда нужда в таком лечении и изменении и в самом деле велика. Важно, что есть люди, не боящиеся кроить и переделывать свою плоть, когда они стремятся начать все сначала.
И когда в первый день средизимней весны меня призовут к акашику, а потом изгонят из моего таинственного и любимого города, я не стану искать Агатанж, как бы завлекательны ни были его теплые океаны. Я слишком стар, чтобы переселяться в тело тюленя; я не ищу мудрости вживленных в мозг биопроцессоров. И если перефразировать закон, то он прозвучит так: «Человек может делать со своей ДНК все, что пожелает, но душа его принадлежит его народу». И я должен вернуться к своему народу, к девакам. Все эти годы мне мучительно не хватало спокойной заснеженной красоты Квейткела, а кроме того, мне нужно положить цветы на могилу моей дочери Лары. Я, Арани, когда-то пришедший в Никогде с шестнадцатого и самого большого из Тысячи Островов, пришедший как один из множества ищущих, сам переведу своего внука через замерзшее Старнбергзее. А за Гошевана, дитя моих лазеров и микроскопов, за моего несчастного, отважного и неугомонного зятя, я помолюсь так, как молимся мы за всех, совершающих великое путешествие: «Гошеван, ми алашария ла шанти деваки, да найдет твой дух покой по ту сторону дня…»
