Эпилог - Волков Алексей Алексеевич (список книг .txt) 📗

Марина опоздала на какие-то пять минут. За эти два часа она успела подкраситься, переодеться – теперь на ней были белая блузка и черная юбка с широким поясом, перетягивающим узкую талию – и собрать сумку на ремне и чемодан. Неплохая точность для женщины. А как она обрадовалась, принимая цветы, и глядя на нее, Николай позабыл обо всем – и о громилах, и о собственном страхе и унижении.

Дошли без приключений. Марина поминутно нюхала розы и о радостно о чем-то щебетала, Николай нес на плече ее сумку, в руках – свою сумку и довольно легкий чемодан с ее одеждой. Дать ей что-нибудь понести он поначалу наотрез отказался, заявив, что вовсе не тяжело, и теперь успел пожалеть о своей опрометчивости. Путь был неблизкий, несколько раз пришлось останавливаться и отдыхать.

Когда он выгружал дома из сумки продукты, Марина чуть не запрыгала от радости и посмотрела на Николая, как на волшебника. Николай смутился и велел ей разбирать вещи. Он освободил ей две полки в шкафу, благо, уезжая, родители забрали большинство вещей с собой, а у него самого гардероб был невелик – пока что-то в магазинах было, покупал мало, не хотелось тратить деньги на всякое барахло, а когда пообносился, то новые коммерческие цены оказались ему просто не по карману.

Потом с прилавков за несколько дней исчезло все и по любым ценам, и пришлось оставаться с тем, что есть.

Марина возилась в комнате, разбирая и укладывая, а Николай тем временем сноровисто чистил картошку, вновь твердо отказавшись от ее помощи. Она управилась с делами раньше него, но Николай все равно продолжил один, предоставив ей лишь присутствовать на кухне.

По нынешним временам ужин получился замечательный. Жареная с мясом и луком картошка, чай с несколькими уцелевшими конфетами. Николай даже вспомнил о содержимом бара, и ужин увенчался бокалом вина.

Летние ночи наступают поздно. Николай и Марина успели поужинать, нагреть воды (горячей не было в городе уже несколько недель), помыть посуду, поставить на газ самую большую кастрюлю для себя, и с чувством исполненного долга подошли к окну покурить. На улице было еще довольно светло. Из окна тянуло прохладой.

С приближением ночи Марина явно взволновалась, но погруженный с собственные переживания Николай молча курил и ничего не замечал. Он вновь вспоминал происшествие на рынке, подыскивал правильные слова, которой мог бы сказать, прикидывал ненанесенные удары и их возможные последствия…

– Что это? – показала Марина на медленно ползущую по темнеющему небу полоску черного дыма.

Словно ей в ответ неподалеку взревели сирены. По соседней улице промчались две пожарные машины.

– Горит что-то, – негромко сказал Николай, пытаясь, насколько возможно, определить район пожара. – И хорошо горит.

С небольшим опозданием вслед за пожарными промчались два милицейских «джипа», за ними – «скорая», а через пару минут со стороны пожара густо захлопали пистолетные выстрелы вперемежку со злыми короткими автоматными очередями. В воздухе сразу повеяло тревогой. Хуже всего была неизвестность

– мало ли кто может стрелять и что гореть – но узнать было не у кого. И без того малолюдная вечерняя улица враз опустела. Город замер, напряженно прислушиваясь.

Вскоре выстрелы прекратились. Повисла тишина, странная, пугающая. Внезапно подряд хлопнуло три одиночных выстрела, их тут же заглушил захлебывающийся перестук автоматов – и стихло.

– Давай лучше мыться и спать, – Николай первым оторвался от созерцания столба дыма, подсвеченного снизу отблесками огня, и покосился за закипающую воду. Марина боязливо улыбнулась в ответ. Николай взял полотенце и отнес кастрюлю в ванную.

– Можешь идти. Я тебе там полотенце повесил. Большое, синее. – Он вдруг почувствовал внезапно навалившуюся усталость, сказались последние почти бессонные ночи, когда приходилось с рассветом вставать и занимать место в очередях. И несмотря на проникающую с улицы тревогу ему сейчас хотелось только одного – завалиться поспать часиков на двенадцать, позабыв обо всем.

– Иди первый, – сказала Марина, отводя глаза в сторону. – Я потом.

– Я еще успею, – возразил Николай. – Иди ты.

– Иди, – повторила Марина. – Дай мне, пожалуйста, еще сигарету. Курить почему-то очень хочется.

– Да бери, конечно, – он пододвинул к ней пачку и улыбнулся. – Ладно, ты покури пока, я быстро.

Он действительно управился быстро, и с удовлетворением убедившись, что кастрюля еще больше чем наполовину полна, вернулся на кухню.

– Ну, вот и все, – сказал он, проводя рукой по влажным волосам. – Тихо на улице?

– Один раз постреляли, но немного. Так я пойду.

Николай проводил ее взглядом и пошел в комнаты. Он проворно и ловко расстелил две постели, в спальне – для девушки, а на разложенном диване – для себя, проверил, заперта ли дверь и напоследок выглянул в окно. Дым рассеивался, то ли погасили, то ли уже сгорело, но на улице людей уже не было. Не было и света в окнах, хотя уже совсем стемнело.

Ладно, спать, так спать. Николай принес с кухни пепельницу, поставил ее на пол рядом с диваном, проворно разделся, забрался под одеяло и закурил, неторопливо выпуская дым и думая о завтрашнем дне. Надо бы опять встать завтра в очередь за хлебом, может привезут. А вообще лучше бы смотаться из города и отправиться до лучших времен в деревню вслед за родителями. Слишком уж от многих случайностей ты здесь зависишь, а кто знает, сколько продлится этот «временный экономический кризис», как писали месяца два назад в газетах, когда они еще выходили. Телевидение тоже давно не работает, а батареек для транзистора он уже полгода достать не может. Газа нет, хорошо хоть электричество дают, пусть и с перебоями, да воду холодную. А если и это накроется? Ходили бы поезда…

Скрипнула дверь в ванной, щелкнул выключатель, и Николай машинально посмотрел в сторону коридора. Марина показалась в дверях, одежду она держала в руках, вокруг тела обмотано полотенце. Она подошла, вздохнула, потом решительно положила одежду на стул.

– Подвинься.

Николай, не успев осмыслить ее просьбу, перебрался к стене. Марина быстро сбросила полотенце и юркнула под одеяло.