Оборотная сторона героя (СИ) - Ясинская Марина Леонидовна (чтение книг TXT) 📗
Корыстные интересы Жанны вступали в борьбу с соображениями морально-этического характера не впервые, но журналистка никогда наверняка не знала, которые победят. Правда, статистика показывала, что первые выигрывали куда чаще.
А в этот раз?..
ГЛАВА 12
Полковник Непыренко не без оснований считал, что создал эффективную схему кражи оружия, и справедливо гордился тем, как это ловко и, главное, незаметно это у него получается. Да к тому же уже столько лет! И ещё столько будет работать, если он продолжит придерживаться своих правил: планируй аккуратно, путай бумажные следы тщательно, действуй осторожно и воруй умеренно.
Пожалуй, именно так бы оно и вышло — огромная, неповоротливая военная машина могла бы вообще никогда не узнать о махинациях одного из штабных полковников, если бы не помог случай. Непредвиденный и, как это обычно случается, совершенно нелепый.
На бескрайних сибирских просторах разбросано немало некогда секретных объектов — заводов, лабораторий, научно-исследовательских центров. Большинство из них мирно доживают свой век в совершенно иной ипостаси. Оружейные заводы переоборудованы под производство презервативов, здания лабораторий перестроены в ночные клубы, кабинеты НИИ сданы под офисы и магазины. Совсем немногие из них по-прежнему выполняют своё исконное предназначение.
Именно в одном из таких НИИ несколько лет проводились серьезные исследования, приведшие к созданию нового, уникального прибора слежения, которое военное ведомство намеревалось взять себе на вооружение. Первый экспериментальный экземпляр занимал совсем немного места: он умещался в чемоданчике для ноутбука и был готов к отправке в Москву.
Финансы в вооруженных силах издавна распределяются неравномерно. Огромные средства выделяются на показательные парады или пошив всем военнослужащим новой формы от известного кутюрье; одновременно с этим практикуется жесткая экономия на мелочах.
Именно такими правилами экономии руководствовался начальник НИИ, когда решил отослать контрольный экземпляр новой разработки не нарочным транспортом, а с «попуткой». Тем более что «попутка» выглядела очень внушительно: из соседней воинской части в Москву отправлялась партия оружия с серьёзным сопровождением. И на бензине можно сэкономить, и на охране чрезвычайно ценного предмета — что может быть лучше, чем усиленный конвой, сопровождающий переправляемое оружие?
Только вот именно на эту самую партию оружия и положил глаз осторожный полковник Непыренко. И важный, дорогостоящий, секретный экземпляр новейшей технологии сгинул на бескрайних российский просторах вместе с остальным оружием, оставив после себя запутанный след частой смены конвоев, многочисленных актов приёмки-передачи и небрежно заполненных накладных.
Будь дело только лишь в оружии, пожалуй, как и прежде, никто бы не обратил внимание на пропажу одной партии. А если бы даже и заметил и попытался отследить, бросил бы на полдороге, отчаявшись распутать сложный бумажный след, заботливо сотворённый предусмотрительным полковником. Совсем другое дело, когда исчез не просто плод многомиллионных вложений и многолетних исследований, но ещё и стратегически важная, секретная разработка. Расследованием его пропажи занялись не рядовые штабные офицеры, а служащие специализированного подразделения военной прокуратуры, профессионалы, которых не так просто сбить со следа.
И в один прекрасный день в кабинет Непыренко вошёл аккуратно стриженый, безупречно отглаженный вежливый молодой майор и, отдав честь старшему по званию, достал свои корочки.
На полковника даже не пришлось давить — не на шутку перепуганный, Непыренко даже не запирался. Вежливый майор задавал вопросы и не спеша заполнял бланки протоколов, полковник с готовностью отвечал, а в мыслях с тоской прощался с так и не купленным домиком в Коста-Рике с видом на солнечный пляж и океан.
Однако, даже делая чистосердечное признание с надеждой смягчить грядущее наказание, Непыренко не говорил больше, чем нужно. Он был не дурак и быстро заметил, что вежливого майора интересовала именно последняя партия оружия, а не длившиеся долгие годы хищения. Потому, без сожаления сдавая цыгана, полковник испытывал искреннее и ни с чем не сравнимое облегчение — ему не пришлось выдавать своих постоянных клиентов. Расскажи он о них, те бы ему этого не простили и непременно подкорректировали бы любое наказание, вынесенное военным судом — в худшую для него, Непыренко, сторону. Пусть не будет домика в Коста-Рике, пусть не придётся больше проворачивать доходные махинации, да чёрт с ним, пусть и звания лишат, и с армии погонят — зато жив.
И даже если накажут с конфискацией — всё равно две квартиры записаны на жену, а роскошная дача — на тещу.
Весь день в просторном помещении «Бастиона» царила тягостная тишина. Почти все конквесторы пропадали в проходах, а оставшимся в Москве, несмотря на ряд неразрешенных проблем, делать было нечего: розыск Ахилла лежал на плечах правоохранительных органов, за цыганом, которого видели в обществе Ахилла, отправился Арагорн, других зацепок нет, следовательно, все остальные временно не у дел.
Василий, вернувшись после непременной утренней тренировки в «Октагоне», весь день провалялся на алом диване, удобно подложив руку под голову и лениво пялясь в телевизор, периодически прерываясь на короткий, но интенсивный курс отжиманий. В кресле у окна свернулась клубочком Олеся и штудировала конспекты лекций к своей грядущей первой сессии. Аркаша пропадал в компьютерных джунглях, Майя с Ирочкой листали глянцевые журналы. Борис Моисеевич привычно возился в караулке, и с первого этажа доносились дразнящие ароматы, от которых текли слюнки. Тарас что-то деловито печатал. Папыч, плотно закрыв стеклянные двери своего кабинета, вёл бесконечные телефонные переговоры.
Оживление наметилось только вечером — в дверях, в сопровождении сияющего Бориса Моисеевича, показался Бисмарк. Усталый, с обветренным лицом и темными кругами под глаз, тот выглядел порядком измученным, но при этом довольным.
Кличка «железного канцлера» появилась у конквестора так давно и прикрепилась к нему настолько прочно, что порой он и сам забывал своё настоящее имя и представлялся просто Бисмарком. На самом же деле, звали его Отто. Мать Отто была из семьи очень традиционных поволжских немцев и решила наградить своего отпрыска исконным германским именем. Имя пришлось как нельзя кстати — Отто, хоть и родился и вырос в России и долгое время не знал ни слова по-немецки, выглядел типичным арийцем: длинный череп, стрижка почти под «ноль», маскирующая рано появившуюся залысину, узкое лицо, глубоко посаженные голубые глаза, резко выступающий подбородок. Всё это, помноженное на развитую мускулатуру, скупые жесты и несколько угрюмое выражение лица производило весьма внушительное впечатление на посторонних.
Олеся при виде Бисмарка радостно взвизгнула и подскочила его обнять. Аркаша появления коллеги попросту не заметил, Тарас с завистью и восхищением глазел на человека, только что вернувшегося из прохода, а Василий приподнялся пожать ему руку. И даже Папыч оставил на время телефон и, встав в стеклянных дверях кабинета, скупо прокомментировал, глядя на уставшего смотрителя:
— Что-то ты загулял.
Бисмарк криво улыбнулся, — срок его крайнего невозвращения почти истёк, ещё несколько дней, и в проход ушли бы уже на его поиски.
Конквестора отправили вслед за лыжником, залетевшим во время прогулки вдоль речки Яхромы в проход к Дублину двенадцатого века. Местность вокруг прохода, у семиглавой сосны и деревянного идола, всегда посещало немало народу, а лес вокруг пользовался особой любовью лыжников, но люди пропадали редко, потому что для активации прохода в него требовалось не просто идти, а падать, причем обязательно спиной. Несчастному лыжнику не повезло — споткнулся и упал он ну в очень неудачном месте.
— Докладывать? — спросил Бисмарк у шефа.
Папыч неопределённо взмахнул рукой. Конквесторы всегда охотно делились подробностями, если успешно возвращали пропавших из проходов. Если же нет, то доклад обычно проходил у шефа в кабинете, за закрытыми дверями.
