Ключи к полуночи - Кунц Дин Рей (читать книги полностью txt) 📗
"Они что – не хотят жить?" – крутилось в его голове. Его так и подмывало открыть окно и крикнуть им: "Какого черта с вами случилось, безумные ублюдки? Идиоты, вам жить надоело?" Впереди какой-то неопытный водитель нажал на тормоз. Слишком сильно. Слишком резко. Машину занесло. Плавно нажав на тормоз, Марлоу поздравил себя с тем, что предусмотрительно оставил слева от себя достаточно места, чтобы остановиться. Сзади жутко завизжали тормоза третьей машины. Марлоу вздрогнул и стиснул зубы, считая секунды до столкновения. Просто чудо, что пока еще никто в него не врезался. Марлоу очень хотел жить. Он нежно любил жизнь и хотел умереть не раньше своего сотого дня рождения, и обязательно в постели с молодой женщиной. С очень молодой женщиной. С двумя очень молодыми женщинами.
В этот момент его беспокойство обострилось тем, что он не мог сосредоточиться на управлении машиной так, как ему хотелось бы. Несмотря на постоянный страх, что какой-нибудь идиот врежется в него, его мысли были далеко. Последние несколько дней были наполнены неприятными предчувствиями и зловещими предзнаменованиями. Он не мог не думать о них.
Сначала – конфронтация с Игнасио Каррерасом. Когда Марлоу потребовал назвать настоящее имя Джоанны Ранд, этим он проверял свою силу против силы Игнасио. Он не ожидал обнаружить, что он более могущественный, чем Каррерас, но был уверен, что подтвердит их равенство в системе шпионажа. Но вместо этого он получил оплеуху. Тяжелую. Он все еще чувствовал боль от нее. Оказалось, что на их служебной лестнице Каррерас стоял выше, чем Марлоу, по крайней мере, в том, что касалось дела Джоанны Ранд. Когда Каррерас приказал не трогать ее, несмотря на все те трудности, которые она могла создать, он пообещал Марлоу подтверждение свыше. Дублирующие приказы приходили быстро и в энергичных выражениях. Марлоу опасался, что в худшем случае он получит строгий выговор от своего непосредственного начальника, но приказы спускались вниз из гораздо более высоких инстанций.
Он все еще переживал и чувствовал жгучую боль от потери престижа, когда из Америки примчался этот нелепый толстяк, Ансон Петерсон, и раскомандовался с королевским гонором. Марлоу не разрешили увидеть эту женщину по фамилии Ранд, даже на фотографии. Ему было приказано не разговаривать с ней, если она снова позвонит в Британскую Континентальную страховую. Не допускалось, чтобы он даже просто думал о ней. Петерсон руководил всей операцией, а Марлоу проинструктировали заниматься другой работой, как если бы он ничего не знал об этом кризисе.
Марлоу крайне неохотно сдавал каждый дюйм своих позиций. Каждая из его привилегий была заработана. Он ревностно охранял их. Бесцеремонная узурпация власти этим толстяком беспокоила и приводила его в ярость. Из этих раздумий его вывел резкий гудок. Грузовик, груженный мороженой птицей, занесло и почти притерло к его машине. Он быстро взглянул в зеркало заднего обзора и, увидев, что никого прямо за ним не было, нажал на тормоз сильнее, чем был должен – все в одно мгновение. Его машину стало заносить, он позволил колесам встать так, как им хотелось, и моментом позже снова овладел управлением. Грузовик проскользнул мимо, чудом не задев его, качнулся, будто собираясь опрокинуться, а затем, восстановив равновесие, умчался прочь.
Марлоу занимал целый верхний этаж большого трехэтажного восемнадцатикомнатного загородного дома, переделанного под квартиры.
Припарковавшись перед домом и выключив мотор машины, он с облегчением вздохнул.
Пока он бежал к двери, дождь со снегом попал ему за воротник и таял там, струясь холодными ручейками по спине, на протяжении всего пути через теплый подъезд и вверх по лестнице. Его била крупная дрожь. Марлоу открыл дверь квартиры и включил свет. Сделав два шага внутрь, он остановился, как будто уперся в стену.
Газ!
Воздух был насыщен едким запахом газа. Он выхватил носовой платок из кармана, закрыл им нос и рот и поспешил в кухню. Он проверил все краны газовой плиты, но они были закрыты.
Что-то было не так. Кошмарно не так. Даже если выключены все посадочные огни, даже если они были выключены весь день, – это не объясняет скопление такого количества газа.
Он закашлялся в платок.
Внезапно он понял, что означал этот газ. Понял, что у него в запасе только несколько секунд, и все решится за это время.
Он не мог двигаться, попробовал поднять ногу. Бесполезно. Он чувствовал себя так, как будто был прибит гвоздями к полу. Страх заморозил его.
Одна секунда прошла. Сколько еще? В оцепенении он уставился на плиту.
– Нет, – произнес он. – Пожалуйста, Петерсон. Нет!
Прошла еще одна секунда.
Он все еще не мог сдвинуться с места.
"Если ты хочешь дожить до ста лет, – сказал он сам себе, – тебе лучше сменить работу".
У него закружилась голова.
"Они собираются убить меня, потому что я слишком много знаю об этой Ранд, – думал он. – Но, видит Бог, я едва ли знаю что-нибудь! Или она так важна, что они готовы убить меня только потому, что я знаю о ее существовании? Она не может быть такой важной! Не может!"
Через четыре-пять секунд после этого озарения, когда Марлоу смог оторвать взгляд от плиты, он услышал начало взрыва, но никогда уже не услышит его конец. В одно мгновение на него обрушился град осколков стекла и металла. По крайней мере, дюжина очень острых осколков проткнула его череп и вошла глубоко в мозг. Уже мертвый он был отброшен назад и через кухонную стену вылетел в промозглую зимнюю ночь.
На другой стороне улицы, напротив квартиры Марлоу, в припаркованном автомобиле сидел толстяк. Он видел, как Марлоу выходит из черного маленького "Форда". Видел, как Марлоу входит в здание. Видел, как на третьем этаже зажегся свет. Он увидел вспышку огня, вылетающие окна и взрывающуюся стену. Также он увидел тело, выброшенное взрывом в ночь. На долю секунды показалось, что мертвец может летать, как птица, но затем он глухо шлепнулся на мостовую.
Какие-то мужчина и женщина выбежали из главного входа здания. На втором этаже никого не было дома, поэтому Петерсон вычислил, что эти двое были жильцами с первого этажа. Они было бросились к рухнувшему телу Марлоу, но, разглядев его, отпрянули назад, борясь с приступами тошноты.
Толстяк положил в рот мятно-ромовый леденец, отпустил стояночный тормоз, включил зажигание и поехал прочь от этого места.
Петерсон еще не получил разрешения на уничтожение Марлоу. На самом деле, он никогда и не ожидал его получить. Хотя Марлоу знал о деле Ранд и понимал его относительную важность, точная механика всего происходящего была для него тайной. Он знал недостаточно, чтобы подвергнуть опасности эту операцию. И хотя он сделал несколько ошибок на прошлой неделе, их еще было мало для его ликвидации. Высшее начальство было недовольно оперативниками, которые постоянно пытались расширить сферу влияния, как это делал Марлоу. Однако только за это устраняли крайне редко. В худшем случае, Марлоу был бы отослан домой. Но более вероятно, ввиду того, что он был действительно хорошим агентом, ему просто вкатили бы строгий выговор и поместили бы под колпак наблюдения.
Но Марлоу должен был умереть. Он был одной из шести основных целей в "черном" списке толстяка. Петерсон кое-что пообещал очень влиятельной группе людей. Если ему не удастся сдержать эти обещания, то его собственная жизнь не будет стоить ни гроша. Петерсон не мог покинуть Англию, пока был жив Марлоу. И так как его рейс в Цюрих по расписанию был в 8.00, обстоятельства вынуждали его действовать без разрешения начальства. Буквально за час он подготовил взрыв газовой плиты так, чтобы это выглядело как несчастный случай. У людей, требовавших абсолютного повиновения от Ансона Петерсона, могли бы возникнуть подозрения насчет несчастного случая, но они скорее обвинят другую сторону, чем своего собственного агента.
А другие люди, те, кому Петерсон так много обещал, будут удовлетворены, что первое обещание сдержано.
