Прелюдия к Академии (Прелюдия к Основанию) - Азимов Айзек (лучшие книги txt) 📗

– А знаете, это совсем неплохо. Иногда даже лучше, чем в Университете получается. И как же вы занимались?

– Я познакомился с одной библиотекаршей. Она очень хотела мне помочь. Она очень добрая женщина и разрешила мне заниматься в библиотеке. Показала, как пользоваться компьютером для изучения математики. Еще она подсоединила тот компьютер, за которым я занимался, к компьютерам других библиотек. Я мог ходить туда по выходным, по утрам до работы и после смены, Иногда она запирала меня в своем кабинете, чтобы мне никто не мешал, а иногда пускала позаниматься в те дни, когда библиотека бывала закрыта. Сама она математики не знала, но помогала мне, как могла. Пожилая, добрая женщина, вдова. Не знаю, мажет быть, она считала меня кем-то вроде сына. Своих детей у нее не было.

«А может быть, ею владели и какие-то другие чувства, – подумал Селдон, но тут же прогнал глупую мысль. – Не мое это дело, в конце концов».

– Я увлекся теорией чисел, – продолжал тем временем Амариль. – И даже придумал кое-что такое, чего не было ни в программе компьютера, ни в учебниках.

– Интересно! – поднял брови Селдон, – Ну, например?

– Я тут принес кое-что. Я этого никому еще не показывал. Вокруг меня такой народ, – пожав плечами, смущенно проговорил Амариль. – Покажи я им такое, они бы или высмеяли меня, или не поняли бы. Один только раз я попытался рассказать об этом знакомой девушке, так она сказала, что я зануда и что она больше не желает меня видеть. А вам можно показать?

– За меня не волнуйся. Я смеяться не буду, честное слово.

Селдон протянул руку, Амариль чуть помедлил и дрожащими руками передал ему сумку.

Довольно долго Селдон просматривал записи Амариля. Труды оказались жутко наивными, но Селдон не позволил себе ни единой усмешки. Он просмотрел все записи, не обнаружил в них никаких выдающихся открытий, но это было не важно.

Оторвавшись наконец от записей, Селдон спросил:

– Это вы все сами проделали?

Амариль, полумертвый от волнения, скованно кивнул.

Селдон вытащил из стопки несколько листков.

– Почему вы задумались вот об этом? – спросил он, указывая на цепочку цифр.

Амариль посмотрел, нахмурился, задумался, объяснил ход своих рассуждений.

Выслушав его, Селдон кивнул и спросил:

– Вы книгу Аната Ригелля читали?

– По теории чисел?

– Она называется «Математическая дедукция». Там написано не только о теории чисел.

Амариль покачал головой.

– Простите. Я даже не слыхал о таком авторе.

– Вот эту вашу теорему он разработал триста лет назад.

– Я не знал, – потрясенно пробормотал Амариль.

– Конечно, не знали, А у вас вышло поизящнее, ей-богу. Не слишком точно, правда, но…

– Что вы хотите сказать – не слишком точно?

– Это не важно.

Селдон сложил листочки, присоединил их к остальным, сунул в сумку и сказал:

– Сделайте, пожалуйста, несколько копий. Одну прокрутите через принтер официального компьютера и завизируйте. Мой друг, госпожа Венабили, поможет вам поступить в Стрилингский Университет, где вы будете получать стипендию. Придется, правда, начать с азов, и позаниматься кое-чем кроме математики, но…

Амариль наконец сумел выдохнуть.

– В Стрилингский Университет? Меня не примут.

– Почему не примут? Дорс, ты же сможешь это устроить, правда?

– Смогу, без сомнения.

– Нет, не сможете! – горячо возразил Амариль. – Не возьмут там меня. Я из Даля.

– И что?

– Не принимают они никого из Даля.

– О чем он говорит? – спросил Селдон, удивленно посмотрев на Дорс.

– Честное слово, не понимаю, – покачала головой Дорс.

– Вы не тренторианка, госпожа, – сказал Амариль. – Сколько лет вы в Стрилинге?

– Чуть больше двух лет, мистер Амариль.

– Ну и видели вы там хоть раз далийцев? Ну, невысокого роста, черноволосых, курчавых, с большими усами?

– У нас всяких студентов полно.

– А далийцев нет. Как вернетесь в Университет, приглядитесь получше.

– Но почему? – спросил Селдон.

– Не любят нас там. Мы другие. Усы наши, к примеру, не любят.

– Но вы можете побри… – начал было Селдон и тут же осекся под гневным взглядом Амариля.

– Ни за что! С какой стати? Мои усы – признак моего мужского достоинства.

– А бороду вы бреете, как я посмотрю. Она не признак вашего мужского достоинства?

– Нет. У нашего народа таким признаком являются усы.

Селдон поглядел на Дорс и пробормотал:

– Там лысины, тут усы – с ума можно сойти…

– Что вы сказали? – гневно переспросил Амариль.

– Не обращайте внимания. Ну и что, неужели дело только в усах? Как-то не верится.

– Мало ли что еще… Говорят, от нас пахнет противно. Мол, грязные мы. Воришки, грубые, глупые.

– И почему же это все говорят?

– Потому что так легко говорить, потому что им так нравится. Ну конечно, поработаешь в термариях, станешь и грязным, и вонючим. Поживешь в такой нищете, так пойдешь и воровать, и драться. Но не все же у нас такие! Взять хотя бы этих длиннющих блондинов из Имперского Сектора, которые думают, будто правят всей Галактикой. Да что там «думают», они и правят ею на самом деле. Они что – не дерутся, не крадут? Если бы они вкалывали, как я, они бы воняли точно так же.

– Конечно, люди везде разные, кто спорит? – пожал плечами Селдон.

– Никто не спорит! Только про нас так думают, и иначе думать никто не хочет и не станет! Господин Селдон, мне нужно убраться с Трентора. На Тренторе я ничего никогда не добьюсь, за всю жизнь. Ни денег не заработаю, ни выучиться не смогу, никогда не стану математиком, так и останусь тем, кем меня считают – полной бездарью и никчемной тупицей.

Он произнес эти слова с отчаянием и безнадежностью в голосе.

Селдон привел последний аргумент.

– Но… вот мы живем в дальской семье. У нашего хозяина чистая работа, хорошее образование.

– Ну конечно! – страстно воскликнул Амариль. – Есть избранные. Избранным иногда позволяют забраться чуть-чуть повыше, чтобы потом говорить, что такое возможно. Но и горстка избранных живет неплохо только здесь, в Дале. Стоит им попробовать сунуться за его границу, и вы увидите, как к ним будут относиться. Ну а покуда они здесь, они тешат свое самолюбие и гордость, унижая остальных, относясь к ним, словно те – грязь у них под ногами. Тогда они воображают себя чистенькими, светловолосыми. И что, интересно, сказал вам ваш милейший хозяин, когда вы объявили ему, что пригласили в гости термальщика? Как, сказал он вам, на кого я похож? Наверняка хозяева смылись из дому, потому что побрезговали находиться в одной квартире со мной.

Селдон облизнул пересохшие губы.

– Я вас не забуду, Юго. Я позабочусь о том, чтобы помочь вам улететь с Трентора. Если не возражаете, можете прилететь в Геликонский Университет. Я вас вызову, как только сам вернусь туда.

– Обещаете? Честное слово? Вам все равно, что я далиец?

– Мне совершенно все равно, кто вы такой. Главное, что вы уже математик! Но то, о чем вы рассказываете, просто не умещается у меня в голове. Не могу поверить, что может сложиться такое дурацкое отношение к ни в чем не повинным людям.

Амариль горько вздохнул.

– Это из-за того, что вы ни с чем таким раньше не сталкивались. Вас это не интересовало, вот и все. А ведь это все так близко, у вас под носом, можно сказать, только вас не касается.

Дорс урезонила его:

– Мистер Амариль, понимаете, доктор Селдон математик, как и вы, и большей частью витает в облаках. А я историк. Я-то знаю, что возвышение одной части общества за счет унижения другой – дело совсем не исключительное. Бывает и похуже. Порой доходит до жуткой ненависти, у которой как будто нет и быть не может разумного объяснения. Это ужасно.

– Это легко сказать – «ужасно», – усмехнулся Амариль. – Вот вы осудите такой порядок вещей, покажетесь кому-то доброй, хорошей, а потом уедете отсюда восвояси, займетесь своими делами, и плевать вы хотели на тех, кого пожалели. А ведь все гораздо хуже, чем «ужасно». То, что здесь творится, противоречит природе, естеству. А ведь мы все равны – брюнеты, блондины, коротышки и высокие, Северяне-Южане, Западники, Восточники, тренториане и иноземцы. Все мы – и вы, и я, и даже сам Император – произошли от людей Земли, правда ведь?