Академия и Земля - Азимов Айзек (читать книги онлайн бесплатно полностью без TXT) 📗

Тревайз что-то буркнул себе под нос.

– Не говори мне, что тебе все еще неприятен Фаллом, – настаивала Блисс.

– Не то чтобы он был мне неприятен, но и особой любви к нему я не испытываю. Это существо просто доставляет мне неудобство. Кроме того, это просто противно – иметь дело с гермафродитом.

– Тревайз, это попросту смешно. Фаллом – вполне нормальное живое существо. Подумай, какими отвратительными должны казаться гермафродитам мы – просто мужчины и женщины. Каждый – лишь половина целого, а для воспроизводства должно происходить временное и неуклюжее слияние воедино.

– Ты против этого, Блисс?

– Не прикидывайся, что не понимаешь, Тревайз. Я пытаюсь представить, как мы выглядим с точки зрения гермафродитов. Им это, должно быть, кажется исключительно отталкивающим; нам – вполне естественным. Так, Фаллом кажется отталкивающим тебе, но это всего лишь недальновидный, обывательский взгляд.

– Честно говоря, – сказал Тревайз, – надоедает не использовать в общении с этим существом местоимения. Это мешает думать, и в разговоре запинаешься на местоимениях.

– Но это просто недостаток нашего языка, а не Фаллома. Ни один человеческий язык не развивался с учетом гермафродизма. И я рада, что ты затронул эту тему, потому что я сама уже думала об этом. Говорить «оно» не выход. Это местоимение для предметов, у которых пол не может быть установлен, а местоимения для тех, кто сексуально активен в обоих смыслах, в нашем языке отсутствуют. Почему бы тогда не выбрать одно из местоимений произвольно? Я думаю о Фалломе, как о девочке. Высокий голос, способность давать потомство, что является жизненным определением женственности. Пелорат согласен, почему бы тебе не сделать то же самое? Пусть будет «она».

– Хорошо, – пожал плечами Тревайз. – Это будет звучать странно, учитывая, что у нее есть яички, но пускай, мне-то что.

– У тебя противная привычка все обращать в шутку, – вздохнула Блисс, – но я знаю, как ты нервничаешь, и прощаю тебя. Только, говоря о Фалломе, подразумевай, что это – девочка.

– Ладно, – Тревайз замялся, но был не в силах сдержаться: – Чем дальше, тем больше Фаллом начинает казаться мне твоим приемным ребенком всякий раз, как я вижу вас вместе. Не потому ли это, что ты хочешь детей? А не лучше ли подумать о том, что Джен может дать тебе хотя бы одного?

Глаза Блисс широко распахнулись.

– При чем тут дети! Неужели ты думаешь, что я использую его как удобный инструмент для обзаведения ребенком? В любом случае, мне не время пока заводить детей. Но когда такое время настанет, это будет геянский ребенок, а Пел для этого не подходит.

– То есть Джен будет отвергнут?

– Вовсе нет. Ну разве что на время. Это может быть даже проведено путем искусственного осеменения.

– Я полагаю, ты только тогда сможешь иметь ребенка, когда Гея решит, что это необходимо – когда возникнет вакансия из-за смерти одной из уже существующих частей Геи.

– Безумное объяснение, но достаточно правдивое. Гея должна быть пропорциональной во всех своих частях и взаимосвязях.

– Ну прямо как Солярия.

Губы Блисс сжались, а лицо слегка побледнело.

– Совсем не так. Соляриане производят детей больше, чем им необходимо, и уничтожают лишних. Мы же рожаем ровно столько, сколько нужно, и у нас нет необходимости никого лишать жизни – скажем, как у тебя замещается отмирающий верхний слой кожи на новый, и ни одной клеткой больше.

– Я понял. Надеюсь, правда, что тебе небезразличны чувства Джена.

– В связи с моим возможным ребенком? Об этом у нас никогда не заходил разговор да и не зайдет.

– Нет, не об этом. Меня удивляет то, что ты все больше и больше увлекаешься Фалломом. Джен может почувствовать себя покинутым.

– Я вовсе не пренебрегаю им, и сам он тоже интересуется Фалломом. Она – еще одна точка взаимного увлечения, и это сближает нас еще сильнее. Может быть, это ты чувствуешь себя покинутым?

– Я? – удивился Тревайз.

– Да, ты. Я не больше понимаю изолятов, чем ты – Гею, но у меня такое чувство, что тебе доставляет удовольствие быть в центре внимания на этом корабле, и тебе может казаться, будто Фаллом занял твое место.

– Глупости.

– Не больше чем твое предположение, что я пренебрегаю Пелом.

– Тогда заключим перемирие и хватит об этом. Я попытаюсь считать Фаллома девочкой и не буду чересчур беспокоиться о том, что ты равнодушна к чувствам Джена.

– Спасибо, – улыбнулась Блисс. – Тогда все отлично.

Тревайз повернулся было к экрану, но Блисс окликнула его:

– Подожди!

– Да! – немного устало сказал он обернувшись.

– Я прекрасно вижу, что ты грустен и угнетен. Я не имею права вторгаться в твой разум, но ты мог бы поведать мне, что случилось. Вчера ты сказал, что в этой системе есть подходящая планета, и казалось, это тебя обрадовало. Надеюсь, планета никуда не исчезла! Ты не ошибся, правда?

– В системе обнаружена подходящая планета, и она никуда не делась.

– Она нужного размера?

Тревайз кивнул.

– Раз подходящая, естественно, она нужного размера. И кроме того, находится на приемлемом расстоянии от звезды.

– Ну а что же тогда не в порядке?

– Сейчас мы подошли достаточно близко к планете, чтобы проанализировать ее атмосферу. Оказалось, что говорить о ней нечего.

– Нет атмосферы?

– Не о чем говорить. Эта планета не пригодна для жизни, а другой, обращающейся вокруг этого солнца и имеющей хотя бы малейший шанс быть обитаемой, нет. В нашей третьей попытке результат нулевой.

Пелорат, печально стоя у двери рубки, боялся заговорить с хмуро молчавшим Тревайзом, надеясь, что тот сам начнет разговор.

Тревайз как в рот воды набрал. Если молчание можно назвать упрямым, он молчал именно так.

Наконец Пелорат не выдержал и довольно робко спросил:

– Чем мы занимаемся?

Тревайз посмотрел на Пелората, еще немного помолчал, отвернулся и ответил:

– Начинаем отсчет времени перед посадкой на планету.

– Но раз здесь нет атмосферы…

– Это компьютер говорит, что здесь нет атмосферы. До сих пор он обычно сообщал мне то, что я хотел услышать, и я принимал его ответы. Теперь он сообщил мне то, чего я слышать не желаю, и я должен проверить это. Если компьютеру когда-нибудь суждено ошибаться, я хочу, чтобы это произошло именно сейчас.

– Ты думаешь, он действительно ошибся?

– Нет, не думаю.

– Ты можешь представить себе какую-нибудь причину, по которой он мог бы ошибаться?

– Нет, не могу.

– Тогда в чем же дело, Голан?

Тревайз повернулся в кресле и оказался лицом к лицу с Пелоратом. Лицо его было полно отчаяния.

– Неужели ты не видишь, Джен, что я просто больше ничего не могу придумать? Что касается Земли, мы вытащили пустые билетики на первых двух планетах, а теперь и эта оказалась пустышкой. Что я должен делать? Порхать от планеты к планете, приставать ко всем и спрашивать: «Простите, где тут Земля?» Земля слишком хорошо замела все свои следы, не оставив нигде ни намека о себе. А это, видимо, означает, что мы вряд ли заметили бы такой намек, даже если бы он существовал.

– Я и сам думал об этом, – кивнул Пелорат. – Может, поговорим? Я знаю, ты в отчаянии, дружочек, и не хочешь разговаривать… в общем, если хочешь, чтобы я оставил тебя в покое, я могу уйти.

– Да говори, говори… – почти простонал Тревайз. – На что я еще способен, кроме как слушать? Давай, поехали.

– Я так понял, что ты все-таки не очень настроен слушать, ну да ладно. Попробую. Пожалуйста, останови меня в любой момент, если тебе надоест моя речь… Мне кажется, Голан, что Земле нет нужды предпринимать только пассивные и негативные меры, скрывая себя. Ей нужно было не просто уничтожить сведения о себе. Не могла ли она взять и подбросить фальшивую информацию и активно распространять ее, тем самым скрывая правду?

– Как ты себе это представляешь?

– Ну… мы много раз слышали о радиоактивности Земли, и такой слух мог быть распущен, чтобы заставить любого отказаться от всяких попыток отыскать ее. Если Земля действительно радиоактивна, значит, она совершенно неприступна. Если это так, то мы не смогли бы шагнуть на ее поверхность. Даже исследовательские роботы, если бы они у нас были, не вынесли бы радиации. Вот и получается – зачем ее искать? А если она не радиоактивна, натолкнуться на нее можно только случайно, и тогда у нее должна быть другая причина прятаться.