Пепел наших костров - Антонов Антон Станиславович (книги бесплатно без .txt) 📗
– Да ты не серчай, отец, – пробормотал атаман смущенно. – Ты только поесть нам дай и скажи, где теперь помещик. Не знаешь часом, куда он убежал?
– А зачем тебе знать, куда он убежал?
– А у меня с ним свои счеты, – сказал атаман, машинально проверяя остроту топора. Этот жест не укрылся от отца Серафима, и гнев вспыхнул в нем с новой силой.
– Убить его хочешь! – воскликнул он. – А заповеди Божьи тебе не указ? Ну так убей сначала меня! Все равно живой я тебе его не отдам!
Монахи уже выбежали из скита и встали цепью по бокам от настоятеля, готовые отразить нападение, чего бы это ни стоило. Их было меньше, чем ватажников – но не намного. У Стихотворца вообще было мало крепостных-мужчин, а женщины вернулись от фазенды Балуева не все. Некоторые просто не захотели, другие не дошли, и в ватаге насчитывалось от силы две дюжины людей.
Атаман шагнул вперед и мышцы его напряглись.
– Он здесь? – отрывисто спросил атаман, но иеромонах вместо ответа закричал, подняв икону на головой:
– Изыди сатана, изыди сатана! Брось топор и уходи. Иначе прокляну. Прокляну, и не будет тебе помощи от Бога ни в беде, ни в радости. Сатана овладел тобою, так помолись Господу, и нечистый отпустит тебя.
Кто-то из спутников тронул атамана за плечо.
– Пойдем. Нехорошо получается.
Атаман угрюмо повернулся, но топор не бросил и медленно, враскачку, двинулся по тропинке назад, к сгоревшей усадьбе.
Он шел, ссутулив плечи, и остальные потянулись за ним. Но иеромонах окликнул их на полпути, и по его знаку двое монахов вынесли из хозяйственной постройки мешок картошки и несколько караваев хлеба.
– Кто усадьбу спалил? – спросил атаман, вернувшись за мешком.
– А разве не ты? – сказал отец Серафим.
– Нет, не я. Мы только что пришли.
– Значит, кто-то другой вроде тебя. Все вы одинаковы…
И, не договорив, развернулся и ушел в скит.
– А что же, прощать этим гадам? – крикнул атаман ему в спину, но ответа так и не дождался.
80
Владимиру Востокову ужасно повезло, что он оказался в первых рядах восставших – иначе висеть бы ему на каком-нибудь дереве, как ярому пособнику рабовладельцев.
Хотя на самом деле он был не пособником, а сторонним наблюдателем – но это вряд ли могло служить ему оправданием в глазах восставших.
Однако мудрый Востоков повернул дело так, как будто это именно он собственноручно собрал всех освободителей в поместье Стихотворца и тем обвел своего любезного друга Александра Сергеевича вокруг пальца.
Отчасти это было правдой, ибо Востоков действительно принимал активное участие в подготовке освобождения Гарина, которая, собственно, и послужила толчком к восстанию.
Но то, что Востоков оказался среди лидеров мятежа, было несколько неожиданно, особенно если учесть его любовь к роли стороннего наблюдателя.
Тем не менее когда беглые рабовладельцы, работорговцы, вертухаи, киднепперы и просто бандиты, отступив к горам, попытались дать восставшим бой, войско восставших невольников возглавил именно Востоков.
Жанна Девственница в это время была слишком занята. Она пыталась утихомирить озверевших мятежников и прекратить разгром, пока еще хоть что-то в Шамбале уцелело.
В результате она прозевала удивительную метаморфозу, которая случилась с восставшими рабами в ходе битвы у подножия гор – неподалеку от того места, где прежде находился Рудник Валькирий.
В самом начале этой битвы, перед тем, как два войска сошлись в рукопашной, кто-то из бывших рабов проревел на все поле:
– Пленных не брать!
Но Востоков, восседая на коне, неожиданно возразил ему:
– Почему же не брать? Вы столько работали на них – пусть теперь они поработают на вас.
А поскольку деморализованное войско рабовладельцев было смято в первые же минуты схватки, пленных оказалось много, и победители, послушав совета Востокова, не стали их убивать.
Когда Востоков через три дня практически без боя занял Сердце Шамбалы – старые горные рудники, где еще гнездились дезертиры из кремлевской армии, слава его достигла таких пределов, что не считаться с его мнением стало просто невозможно.
Но вся беда была в том, что никто не знал точно его мнения. Слова, сказанные вполголоса, потонули в шуме битвы, и вскоре уже сам Востоков утверждал, что во всем виновата стихия всепобеждающего варварства.
Во время встречи четырех вождей у Поднебесного озера он так и сказал Гарину, который уже пришел в себя, но одновременно пришел в отчаяние при виде невероятной и неуемной жестокости восставших:
– Тебе будет лучше вернуться в Москву. Там еще можно сохранить хотя бы подобие цивилизации. А здесь ты только напрасно потратишь силы. У этого места плохая карма, и никому ее не перебороть.
– Я не верю в карму, – ответил Гарин, но Востоков не принял возражения.
– Это неважно, во что ты веришь, – сказал он. – Стихия бунта всегда одинакова. Истребить побежденных или поработить их – третьего не дано.
– Ты хочешь сказать, что твои люди обращают пленников в рабство, чтобы спасти их от смерти?
– Нет. Они делают это, потому что следуют в русле стихии. А ты пытаешься плыть против течения, и не однажды уже пострадал из-за этого. А в следующий раз будет еще хуже.
– Куда уж хуже, – пробормотал Гарин, а потом спросил: – Ну и куда, по-твоему, ведет это течение. Чем все должно закончиться – всеобщей резней?
– Нет, – ответил Востоков. – Всеобщей деградацией. Такова карма этого мира, веришь ты в нее или нет. И всякое сопротивление ведет лишь к ненужному кровопролитию.
– Опять мистика…
– Не хочешь мистики – тогда давай предположим, что так хотят пресловутые инопланетяне, которые перенесли Москву в этот мир. Тут уже не до мистики – ведь кто-то же ее сюда перенес.
– А я все-таки думаю, что вся эта твоя стихия варварства – результат неправильного управления. О причинах катастрофы можно рассуждать бесконечно, но после того, как она случилась, все было в наших руках. Если бы у власти стояли нормальные люди, то к сегодняшнему дню в городе и вокруг него была бы восстановлена нормальная цивилизация. Без жертв и разрушений.
– Ну так в чем же дело? Москва тебя ждет. Тебя наверняка встретят, как героя, вручат ключи от города и дадут тебе карт-бланш. Действуй.
И Востоков первым покинул встречу четырех вождей, поскольку он был единственным, кто даже не думал, возвращаться ему в Москву или нет.
Для него уже строили новую резиденцию в Сердце Шамбалы.
81
Караваны освобожденных рабов тянулись к Москве под охраной таборитов и валькирий. По лесам еще бродили банды, и путешествовать без охраны было опасно.
Шамбала пустела, потому что Тимур Гарин, Жанна Девственница и отец Серафим на встрече четырех вождей решили объявить всем, что оставаться в этих местах опасно.
В горах стояло войско Востокова, и уже ходили слухи, что оно якшается с уцелевшими бандитами, а пленные киднепперы все отпущены на свободу и готовятся продолжать свое черное дело в пользу новых хозяев.
Востоков это отрицал, но бывшие рабы все равно боялись и спешили убраться из Шамбалы подобру-поздорову.
Жанна рвалась продолжать борьбу за свободу для всех и повсюду, но у нее было слишком мало сторонников. Рабы больше не хотели воевать, а валькирии нужны были в Москве, где набирал силу Варяг.
Гарин сам попросил Девственницу сопровождать его, когда сразу после встречи четырех вождей и приватной беседы с Востоковым решил возвращаться в город.
Что бы ни говорил Востоков и что бы он ни делал, в одном он был прав – начинать возрождение цивилизации нужно с Москвы. А это очень трудно сделать, пока в городе заправляет Варяг.
Чтобы свалить Варяга, нужна не только сила, но и харизматическая личность, которая поведет эту силу за собой.
Именно поэтому генерал Шорохов так хотел освободить Гарина. Сам Шорохов не был харизматической личностью, а Гарин – был, и Жанна Девственница – тоже, так что задерживаться в Шамбале им было никак нельзя.
