Журнал «Если», 2001 № 06 - Дяченко Марина и Сергей (книги серия книги читать бесплатно полностью txt) 📗
С Валентином Берестовым я познакомился в бытность мою в журнале «Вокруг света». Хотя все знают этого милейшего и деликатнейшего человека как детского поэта, я его ценю как фантаста. И если бы мне довелось составить антологию лучших фантастических рассказов всех времен, я включил бы туда его «Алло, Парнас!». Впоследствии только ленивый не эксплуатировал эту тему. Но Валя был первым.
В мае 1991 года молодое тогда издательство «Текст» устроило нечто вроде семинара в Ялте, куда Виталий Бабенко свез многих писателей и редакторов. Заботился обо всех крымский представитель «Текста» молодой фантаст Даня Клугер и его сказочной красоты сестра. Теперь Даня живет в Израиле и пишет в основном детективы.
Там же я в последний раз встретился с милейшим Борисом Штерном. Бывают такие юмористы (чаще всего родом из Одессы): они вас веселят, а глаза всегда грустные. Как-то мы с Геннадием Прашкевичем объявили Борю полковником гагаузской национально-освободительной армии, не подозревая о приднестровском конфликте, до которого еще оставалось несколько месяцев. А вы говорите, что фантасты не умеют предугадывать события! Мы же даже его погоны втроем обмыли!
Мой хороший друг Сева Ревич был бесстрашным критиком и знатоком фантастики в те годы, когда это было опасно. После него осталась книга серьезных и умных статей, которую он посвятил своей жене Тане Чеховской, умершей раньше. А он жил лишь для того, чтобы закончить эту работу. Поставил точку и погиб. И книгу выпустил в свет его сын Юра.
Он был таким большим, красивым и добрым человеком, что судьба его в кино не могла сложиться счастливо. Его лучший фильм «Король-олень» сегодня почти забыт, а наша с Павлом Арсеновым совместная работа «Гостья из будущего» шла с таким трудом, с таким сопротивлением редактуры «Экрана» и так не понравилась на телевидении, что ей даже не дали первой категории… Так же трудно шел и «Лиловый шар». И сердце у Павла не выдержало… В доме, где стоят великолепные, вырезанные им из дерева скульптуры, и сегодня живут две чудесные женщины — его жена и дочь. Мне хочется, чтобы они были счастливы.
Имя Исая Кузнецова обычно связывают с приключенческим кино. Вместе с А. Заком он написал сценарии таких бестселлеров, как «Достояние республики» и «Пропавшая экспедиция». Но в кинофантастике его заслуги очевидны: «Москва — Кассиопея» и «Отроки во Вселенной» принадлежат его перу. Исай написал хороший фантастический роман, который так и не был опубликован.
Для сравнения (а впрочем — ради справедливости) предлагаю вашему вниманию мой портрет, созданный твердой рукой Игоря Масленникова, режиссера, снявшего, в частности, «Шерлока Холмса» с Ливановым и Соломиным. Конечно, мне не хотелось таким быть, но куда денешься…
Я начал писать стихи, когда мне было четырнадцать лет. В моей жизни случилась трагедия: мне должны были вырезать гланды.
А в те времена к такой операции относились серьезно. Для подготовки к ней меня положили в больницу. За день до операции я очень испугался. Ночью я не спал — спешил оставить след на Земле, на случай если операция закончится неудачно.
И я написал героическую поэму. Похожую на «Руслана и Людмилу», только хуже.
С тех пор я подозреваю, что Пушкину тоже вырезали гланды.
К десятому классу я перешел на лирику. На первом курсе института показал их настоящему факультетскому поэту Андрею Сергееву. Андрей стихи оценил невысоко и посоветовал ни в коем случае не показывать их даме сердца, ради которой эти стихи и были созданы. Я подчинился Андрею.
В своей знаменитой и отмеченной Букеровской премией книге «Альбом для марок» Андрей отозвался о моем творчестве снисходительно. За это я на него не в обиде.
Но, кроме того, признался, что ходил на свидания с дамой моего сердца и даже был разочарован социальным составом гостей на ее дне рождения.
Вот это обидно.
В те дни он забыл мне об этом рассказать. С тех пор я не писал стихов много лет. И ничего не писал, кроме статей в стенгазету и автобиографий, впоследствии перешел на научные монографии, с них переехал на фантастику, но завет Андрея блюл и рифму от себя гнал.
Лишь несколько лет назад обнаружил, что в ящиках письменного стола вперемежку с отвергнутыми или рискованными рукописями лежат стихотворные листки. Происхождение их было неясно, но все они были написаны на моей пишущей машинке. Поэтому я счел их своими.
Дело в том, что мы — страна, где все предпочитают заниматься не своим делом. Балерины гордятся тем, что выращивают пингвинов в Каракумах, писатели вырезают поэму Ершова на рисовом зерне, воры занимаются благотворительностью, а благотворители… (можете закончить фразу по вашему усмотрению).
Раз мы страна злостных дилетантов, то я — дилетант-рецидивист. И продолжаю писать стихи.
