Сборник "Лучшее". Компиляция. Книги 1-9 - Казанцев Александр Петрович (читать книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Идя к трибуне, Костя чувствовал, как колотится у него сердце. Став лицом к залу, он увидел море лиц. Что скажет он им?
К чему призовет? Письменный текст был приготовлен, но насколько бледнее речь зачитанная, а не произнесенная! И Костя вдруг решил говорить не по бумаге.
— Изобретатель — это звучит гордо! — начал он. — Так хотелось бы каждому из нас. Но, увы, «изобретатель» порой звучит как бранное слово, как кличка назойливого, настырного и беспокойного человека, от которого нет житья. (Одобрительный гул в зале.) К изобретателям, пожалуй, порой относятся как к опасному элементу, вроде как к взрывоопасной гремучей ртути (Смех.) А ведь ато же верно! (Недоуменный ропот в зале). Конечно же так! Изобретатель подобен детонатору взрыва научно-технической революции! (Вздох облегчения и зале). Без детонатора не вызвать взрыва. Это каждому саперу известно. Без изобретений нс двинуть вперед прогресс. Это должно быть известно каждому, кто стоит у технического руля. Но что такое изобретение? Озарение это или кропотливая разработка до семи потов? А что такое любой творческий талант? Это способности плюс усердие! Изобретение — это озарение и трудолюбие. Не просто находка, а искание! И не может все получаться.с первого раза. Я знаю выдающихся ученых, считающих, что плохо, когда опыт удался сразусказался элемент случайности, не определишь, что способствовало удаче. Если же успех приходит в результате ряда неудач, Путем устранения их причин, тогда он устойчив и неслучаен! Потому отрицательный результат опыта не менее полезен, чем положительный. Путь к победе лежит через промахи и испытания. И этим определяется право на риск, право на ошибки, даже па провал.
(«Верно!» — слышится возглас в зало.) У нас же иногда некоторые перестраховщики спешат «закрыть» изобретение, прекратить его разработку при первой же неудаче. Так случилось и со мной, — и делегат Куликов рассказал съезду обо всем, что случилось в Высоких Песках с энергетической трубой, разбившейся во время урагана о «непробиваемую министерскую стену».
Викентий Петрович Нелидов, сидевший в президиуме, делал вид, что слушает с величайшим вниманием, но был вне себя от ярости. И когда он был назван по имени, не удержался, пожал плечами. Это заметили в зале. Кто-то выкрикнул: «Позор!» Председательствующий встал, строгой своей позой упрекая слишком ретивого делегата.
— И не в одном только нашем изобретении дело, — заканчивал Куликов. — Как известно, лишь небольшая часть полезных изобретений, как и теперь еще говорят, внедряется. Слово-то какое — «внедряется»! То есть насильственно преодолевают сопротивление! Почему это так? Да потому, что в реализации изобретений (более точное слово!) материально заинтересованы кроме государства лишь авторы, а не руководители предприятий и их трудовые коллективы. И государство теряет на этом миллиарды рублей. А почему бы не передать заметную долю экономии от реализованного изобретения в премиальный фонд предприятия?
Почему бы не увеличить этим доход государства от применения новинок техники в несколько раз?
Когда Костя возвращался между рядами к своему далекому месту, он видел улыбающиеся лица, одобрительные взгляды и даже поднятые большие пальцы рук. Он не оборачивался к президиуму и не мог видеть кислого лица Викентия Петровича, которое словно говорило: «Вот наградила судьба родственничком!
Спасибо дочке!»
Глава вторая. ПОРАЖЕНИЕ ВИКТОРИИ
— Хэлло, Костья! — Жизнерадостный канадец в светлом спортивном костюме так ударил по затылку Костю Куликова, что тот даже покачнулся. — Правда, я совсем как американец? — И улыбающийся Александр Максимович выхватил у Кости чемодан, потом бросил его на бетон площадки и приложился губами к ручке Вики, сошедшей следом за Костей с самолетного трапа.
В дорожных плащах прилетевшие выглядели чуждо среди нарядной курортной толпы встречающих.
Поодаль, радушно улыбаясь, стояла чем-то знакомая Косте яркая брюнетка и цветастом булочном костюме, похожем на ночную пижаму. Она подняла ладонью вперед руку ц приветливо помахивала ею.
— Знакомьтесь, моя жена Зоя, — представил ван дер Ланге, когда они пробились к ней в сутолоке встречи.
— Надесь, вы привезли мне шахматный привет от Сергея Александровича Верейского? — лукаво щурясь, спросила она.
— Зоя Крейцер? — удивился Костя.
— Ван дер Ланге, — поправила она.
«Когда они успели?» — подумал Костя.
— Как видите, я не зря побывал у вас в России, — говорил Александр Максимович. — Я привязан теперь к ней даже супружескими узами.
— А сам переходишь в американское гражданство.
Перебрасываясь словами, обе четы прошли через летное поле, направляясь в аэровокзал.
— Любуйтесь небом Флориды, — сказал ван дер Ланге. — Оно такое же синее, как у вас в Средней Азии.
— И труба у вас тоже синяя? — спросила Пика.
— Нет, — за мужа ответила Зоя. — Серебристая нить в небе.
Это очень красиво! И даже привлекает туристов…
— Увидите, — пообещал ван дер Ланге.
Все четверо вышли из аэровокзала и направились к столике автомобилей. Она походила на огромный крааль, куда загнали разномастных лошадей. Автомашины всех видов и марок стояли так плотно, что трудно было представить, как выбраться из этого нагромождения колес и радиаторов.
— Как вы отыскиваете свою? — поинтересовалась Вика.
— О, это просто! — рассмеялась Зоя. — У нас принято при паркинге нацеплять на антенну что-нибудь бросающееся в глаза.
Видите, у кого-то кукла, а вон там — консервная банка, но она броского цвета, как огонек. У меня… Отгадайте! Удлиненный воздушный шарик. Серебристый. Это в честь вашей трубы. У Саши на каре такой же. Эмблема!
— Вы даже на двух машинах приехали? — удивилась Вика.
— Так удобнее. Мужчины поедут отдельно. С багажом. И с мудрыми разговорами. А вам я расскажу, что сейчас носят. И вы убедитесь, что у меня действительно дикий мустанг. Я давлю на нем сто семьдесят километров в час, как считают в России. У нас здесь измеряют на мили.
Женщины остановились около удлиненной обтекаемой машины пожарного цвета, будто для прыжка прижавшейся к асфальту и готовой ринуться вперед. Зоя отвязала рвущуюся в небо серебряную колбаску и распахнула незапертую широкую дверцу.
— Мы залетим в отель на мгновение. Наденете свое бикини — и на пляж. Быть во Флориде и не искупаться — это все равно что гостить в Риме и не видеть римского папу. Так сказал Саша.
Куликовы подчинились предложенному регламенту. Вике интересно было увидеть Америку с разных сторон.
Потом все смешалось у бедной Вики. Впечатления обрушились на нее Ниагарой, о которой успела ей рассказать в пути Зоя.
Причудливые каменные тысячеглазые столбы над морем зелени и крыш Майами сразу поразили Вику.
— Люди лишь подражают природе, — заметила Зоя. — Когда мы с Сашей разъезжали в стране в поисках места для ветросиловой станции «Электрик пайп компани», мы побывали в «Долине памятников» в горах Юты — Монумент-Валли! Представьте себе, там такие же вот каменные столбы, как эти бильдинги, и целые каменные кварталы с обрывистыми отвесными стенами. И все это создано выветриванием. И даже ступенчатые пирамидальные пьедесталы для замысловатых каменных фигур изваяла там Природа.
«Мустанг») остановился перед отелем. Чернокожий великан, сверкая золотом позументов, торжественно вышел на панель и открыл дверцу машины.
В вестибюле дохнуло прохладой. Вика вспомнила кондиционер, установленный ею в машинном зале первой их ветроустановки.
Рыжий портье с усиками подобострастно вручил Вике ключ.
В роскошном номере все, начиная с широченных кроватей, портьер, обивки мебели и кончая стенами и даже абстрактивистскими картинами на них, было голубым. Через широкие, во всю стену, окна открывался вид на море с поразительно синим небом над ним.
Зоя хлопотливо руководила туалетом своей новой подруги.
— Ты знаешь, — тараторила она, — я распорядилась приобрести нам с тобой на пляже две вышки.