Щепотка звёзд на стакан молока - Иващенко Валерий В. (электронные книги без регистрации TXT) 📗
Указанное звание его интересовало мало - он и сам не так давно в мундире простого фенриха присутствовал с инспекцией в одном из полков. Инкогнито, так сказать… а вот место работы сказало куда больше. Эка неприятность! Долговязый оказался из таких верхов, где обычные правила и законы уже не действовали. Наверняка один из тех, кому дозволено входить в кабинеты высших руководителей рейха в любое время суток.
- Прошу извинить, - он таким же манером переправил документы обратно. - Позавчера бандиты ранили нашего командира. Кстати, герр гауптман, как он?
После ответа лётчик неприкрыто скорчил мрачную физиономию. Жить будет - а вот летать нет. Он вздохнул и сквозь зубы выдал нечто не при фрау и фройлйн будь упомянуто.
- Плохо, герр гауптман - с опытными пилотами у нас становится всё тяжелее.
Под изучающим взглядом штабного чина Курт чувствовал себя всё менее и менее уютно. Тут уж такое дело, лучше высоким шишкам на глаза не попадаться… но оказалось, что чёрный прибыл не только прямиком из самого Берлина - но ещё и лично по его, Курта Фогеля, душу…
- Исчезните, - равнодушно процедил гауптман, и заляпанные маслом механики понятливо испарились.
А гость недоверчиво осматривал то, что с виду весьма неплохо напоминало самолёт. Прославленный в одних хрониках и зловещий стервятник в других, детище немецкого гения, пикирующий бомбардировщик Юнкерс-87.
- Это не шутка, обер-лейтенант? - а голос у этого… не будем упоминать имён, оказался бархатисто-доверительным. Так и представлялось, как тот бесшумно-вкрадчиво скользил над паркетом и коврами, да подносил секретные папки рейхсминистрам. - На этом металлоломе вы вчера вернулись из вылета?
Он протёр пенсне, вновь водворил на нос и затем недоверчиво просунул кулак в одну из дыр.
- На обратном пути к нам сквозь группу сопровождения прорвались два пушечных истребителя… - начал было неохотно пояснять Курт и едва не подпрыгнул. - А вот этого не стоит делать!
Ладонь стоящего на стремянке эсэсовца потянулась было к застрявшему в заднем бронестекле неразорвавшемуся снарядику от авиационной двадцатимиллиметровой пушки.
- Может взорваться, у этих русских всё не как у людей.
Высокий чин ещё раз осмотрел изуродованный самолёт и покачал головой.
- Хорошо - я не только впечатлён, но и убеждён, - и совершенно неожиданно предложил отойти чуть в сторонку - на краешек лётного поля, где подслушать дальнейшую беседу не мог никто…
Полёт в холодном и почти пустом транспортнике для кого угодно показался бы изматывающим. Гул двигателей, болтанка - чёрный сопровождающий хоть и держался стойко, как и подобает истинному немцу, но зеленел и бледнел настолько явно, что Курту стало на миг смешно. Да уж, бескрылого гуся видно за километр!
Не обращая внимания на высокое начальство, оба офицера переглянулись с понимающим видом - и улеглись немного поспать. Свёрнутую меховую куртку под голову, того достаточно. Уж солдатской привычке прихватить немного сна где придётся оба выучились на совесть. Да и хорошим лётчикам дозволяется немного больше, чем просто людям?
Сколько б там ни занял полёт до Берлина, а отдохнуть немного не помешает - везли их уж явно не на увеселительную прогулку. Да и на арест не похоже, даже с учётом целого грузовика автоматчиков, сопровождавших всех троих до самого трапа…
И вот теперь Курт стоял навытяжку почти в середине полутёмного кабинета. Широченный стол, к которому так и напрашивалось словечко министерский, словно отгораживал обер-лейтенанта от той, тёмной стороны. Единственным источником освещения оказывалась настольная лампа, не столько освещавшая стол, сколь погружавшая в ещё более непроглядную темноту окружение и хозяина. А ещё эти до пота прошибающие кроваво-алым ковровые дорожки.
Запах… это не сравнить ни с чем. Кабинеты высокого начальства даже пахнут не так, как насквозь родные временные пристанища донельзя знакомого полкового начальства, пропахшие сигарным дымом и легчайшими ароматами авиационного бензина…
- Так… бомбардировочный полк StG2… железный крест за Францию… дубовый венок к нему за подвиги под Минском и Киевом… командир звена… ну что ж, для двадцати шести лет неплохо, - сидящий в полутьме закрыл наконец и небрежно выбросил в круг яркого света папку с личным делом такого себе Курта Фогеля.
На вопрос, отчего до сих пор при таких-то данных и всего лишь обер-лейтенант, ответило смутно белеющее сбоку лицо гауптмана. Дескать, весь полк напрочь убеждён, что Курт продал душу нечистому за своё просто-таки дьявольское мастерство пилота. Тут уж не до карьеры.
- Свежий пример - во вчерашнем вылете русские изуродовали его самолёт так, что ремонту в полевых условиях и даже в мастерских не подлежит. Юнкерс лишился в общей сложности четверти площади крыла, от хвостового оперения остался лишь огрызок - но обер-лейтенант не только сумел дотянуть до линии фронта, но даже и посадить изувеченную машину.
Хозяин кабинета неопределённо хмыкнул.
- Да, здесь и в самом крепко деле попахивает серой… расслабьтесь, обер-лейтенант. В этом кабинете все свои - лётчики. И разговор не пишется. Вольно.
Курт потихоньку перевёл дух и чуть приотпустил звенящую где-то в глубине струну. Не узнать этот голос, знакомый по выступлению на выпуске училища, по радио - было попросту невозможно. Герман Геринг, в прошлом и сам лётчик, теперь залетевший в такие выси, куда ни один и самолёт-то не поднимется. Но, раз его превосходительство хочет зачем-то поиграть в инкогнито, пусть его…
- Ну хорошо. А почему в лётной школе или испытателем не работаете?
Обер-лейтенант хоть и не переменил выражения лица, но в голос подпустил эдакого смущения. Дескать, испытатель как раз-то и должен выявить все недостатки самолёта.
- А я, как оказалось, могу управлять даже тем, что способно летать лишь теоретически. Приделайте к забору двигатель с винтом - и я смогу поднять это в воздух. Тут уж не до рядовых пилотов, под которых надо подогнать машину.
В кабинете воцарилась тишина. Та тишина которой никогда не бывало наверху - лишь здесь, глубоко под землёй, в надёжно бетонированных бункерах таковое и оказывалось возможным. И только мерное цоканье невидимых часов не давало окрепнуть так и лезущему в голову ощущению, будто время остановилось.
- Ну что ж, именно это и нужно, - наконец объявил невидимый собеседник.
Правда, Курт всё же покраснел, когда выяснилось, что его подвиги на любовном фронте вовсе не остались незамеченными службой безопасности. Хоть при полку и обретался публичный дом с проверенными и чуть ли не проштемпелёванными службой безопасности девицами - но молодой офицер всё равно гулял по смазливым аборигенкам. Да-да, в нарушение приказа, что с неарийской расой иметь связь ни-ни! Но тут снова вступился гауптман, под командованием которого он начинал ещё ту, свою самую первую кампанию в броске к Ла-Маншу.
- Святые нам не нужны, да и не бывает их. Как говорят русские, удаль молодцу не в укор.
Затем последовал куда более щекочущий вопрос насчёт того - почему столь перспективный молодой пилот и офицер до сих пор не вступил в ряды национал-социалистической партии. Курт разозлился. По материнской линии его предки оказывались рыцарями да ландскнехтами - не зря дядька и двоюродный брат в танкистах геройствуют. Дворянство, как ни крути. А по отцовской механики да оружейники, всё при дворах маркграфов и королей…
- Ну-ну, не стоит так уж, обер-лейтенант… такими предками можно смело гордиться. Они отдавали всё за фатерлянд, снабжали его оружием… ладно, это не принципиально. Воевать за Германию, какая б она ни была?
Угодить в гестапо вполне можно было и за куда менее крамольные мысли. Но видимо, и в самом деле, иные принципы и правила заканчивались на пороге этого кабинета - рейхсминистр с той стороны стола прокашлялся чуть сипящим горлом, отмороженным ещё во времена лётной карьеры, и легонько засмеялся.
- Герр гауптман! А знаете - мне этот парень нравится. Чистокровный арийский бестия, и в то же время не прост, не прост, - интонация голоса сменилась резко, без предупреждения. - Обер-лейтенант, вы доверяете гауптману, своему командиру эскадрильи?
