Джокертаунская комбинация - Милан Виктор (читаемые книги читать .TXT) 📗

– Если появится кто-то с более серьезными проблемами, чем у вас, мы вынуждены будем пересмотреть планы. До тех пор можете оставаться тут. Я буду делать для вас покупки, по крайней мере некоторое время, пока мы не поймем, насколько усиленно они вас ищут.

– У меня есть деньги, – сказала Вероника. Или будут, как только она найдет способ обналичить чек. – Я могу оплатить проживание.

– Это было бы неплохо. – Нэнси встала. – Я достану вам еды и туалет для кошки, а потом мне надо будет вернуться в город. Вы справитесь тут одна?

Вероника кивнула. Ее растущее отчаяние, казалось, сделало комнату еще темней.

– Со мной все будет в порядке, – сказала она.

Священник пробубнил последние слова, и гроб опустили в землю. Вероника подозревала, что Ичико предпочла бы, чтоб ее кремировали. Миранда даже слышать об этом не хотела. И она придумала это ублюдочное смешение синтоизма и католицизма для церемонии погребения. Миранда была старейшим другом Ичико и матерью Вероники, так что она могла сделать все по-своему.

Они прошли мимо могилы, и каждый бросил церемониальный совок земли. Горсть Вероники ударилась в гроб с громким пустым стуком. Она передала совок следующему в цепочке и встала рядом со своей матерью. Миранда отошла довольно далеко от остальных и стояла, скрестив руки и наблюдая за дорогой.

– Он не приедет, мама, – сказала Вероника.

– Он единственный сын Ичико. Как он может не приехать?

– Что ты хочешь, чтоб я ответила? Я могу сказать, что, возможно, вылет был задержан. Может быть, его задержали на таможне. Но ты знаешь, так же, как и я, что он просто решил не приезжать. Она мертва, и он ничего не может с этим поделать.

Разве что, подумала она, использовать свои титанические силы, чтобы вернуть ее к жизни. Крайне отвратительная мысль, оставшаяся невысказанной.

Миранда начала плакать.

– Это конец всего. Бизнес закрывается, Ичико умерла, Фортунато все равно что мертв. А ты так изменилась…

Я, должно быть, стала сильней, подумала Вероника. Я почти в состоянии выдержать все это. Она обняла мать и держала ее, пока та не успокоилась.

На то, чтоб обустроиться в доме Нэнси, ушла неделя. Нэнси достала ей поддельное свидетельство о рождении, данные которого они вписали в водительские права и банковский счет. Ичико переписала чек на новое имя. Получив деньги, Вероника заставила Нэнси купить портативный магнитофон и телевизор для ее чердачной клетушки.

Она также записалась на метадоновую программу в госпитали Мерси. Это было рискованней всего, но другого выхода не оставалось. Ей приходилось раз в день ездить на автобусе на Пятую авеню. Больница со всеми ее католическими атрибутами казалась Веронике утешительным островком ее детства.

Все чаще и чаще она вспоминала свой уютный, среднего класса район в Бруклине. Миранда делала большие деньги, работая на Фортунато, большая часть их уходила на сбережения. Но оставалось еще достаточно для большой квартиры в Мидвиду, новой одежды на каждый сезон, еды и цветного телевизора. Линда, младшая сестра Вероники, жила там сейчас с ее невнятным мужем Орландо. Из-за этого унылого типа она два года не виделась с сестрой.

Нэнси пыталась отговорить ее от поездок в больницу. Будет безопаснее, говорила она, если Вероника снова начнет колоться. Одни только эти слова воскрешали память об эйфории. Пол, казалось, проваливался у нее под ногами, словно она ехала в скоростном лифте.

– Нет, – сказала она. – Не шути так.

Что бы подумала Ханна?

В первую субботу, проведенную на чердаке, внизу была вечеринка. Люди приходили весь день, и звуки шагов и смеха, просачивавшиеся по лестнице наверх, делали одиночество Вероники еще более мучительным. Целую неделю она была заперта там, видела Нэнси не более десяти минут в день. Она жила ради своих коротких автобусных поездок в госпиталь, где она порой могла обменяться парой слов с незнакомцами. Ее жизнь превращалась в тюремное заключение.

В воскресенье, когда Нэнси пришла ее навестить, Вероника сказала:

– Я хочу вступить в организацию.

Нэнси села.

– Это не так просто. Это не NOW [9] или сообщество борьбы за права женщин, или еще что-нибудь такое. Мы не только скрываем беглецов, но делаем и другие незаконные вещи.

– Я знаю это.

– Мы приглашаем людей присоединиться к нам лишь через месяцы, иногда годы наблюдений.

– Я могу помочь вам. Я работала на Ичико более двух лет. – Она вынула ноутбук из тумбочки рядом с кроватью. – Это список клиентов. Мы говорим здесь о некоторых важных персонах: владельцах ресторанов и фабрик, издателях, брокерах, политиках. У меня есть имена, телефонные номера, предпочтения, личные данные, которых вы не найдете в справочнике «Кто есть кто».

Имелось кое-что еще, но Вероника пока не готова была рассказывать о своих способностях туза. Она все еще не понимала, как они работают и как их контролировать. И она не знала, какой будет реакция Нэнси. Сидя в четырех стенах, Вероника смотрела CNN и только начала понимать, как сильно общество ополчилось на дикую карту. Даже тузы и джокеры были настроены друг против друга, все благодаря Хираму Кактамего – толстому парню, убийце Хризалис.

Нэнси встала.

– Мне жаль. Не хочется говорить это, но ты заставляешь. Постарайся взглянуть на это с нашей точки зрения. Ты проститутка, беглянка и наркоманка с героиновой зависимостью. Ты не стоишь того, чтоб рисковать ради тебя.

Вероника вспыхнула, будто ей дали пощечину. Ошеломленная, она сидела, не смея пошевелиться.

– Я поговорю с остальными, – сказала Нэнси. – Но не буду ничего обещать.

Похороны Ичико состоялись в воскресенье, в понедельник Вероника вернулась на работу. Теперь она работала на ресепшене в компании, издававшей торговые журналы: «Нефтяное обозрение», «Общественное питание», «Рыбная промышленность». Владелец, один из бывших клиентов Вероники, был единственным мужчиной в компании и никогда не появлялся в издательстве.

Когда она решила вернуться на рынок вакансий, она сразу начала со своего списка клиентов. На первых двух собеседованиях мужчины, когда-то пускавшие слюну при одном виде ее обнаженного тела, просто вытаращились на нее. За последние четыре месяца она набрала двадцать пять фунтов, и ее метаболизм, все еще пытающийся приспособиться к жизни без героина, отыгрался на ее телосложении. На ней не было макияжа, она коротко постриглась и оставила платья ради широких спортивных штанов и объемных свитеров. Мужчины улыбались с легким отвращением и обещали сообщить, если для нее найдется что-то. Третий интервьюер предложил ей работу в кулинарии в одном из лучших отелей Нью-Йорка.

Через несколько месяцев она работала в офисе сенатора.

Шесть недель она проработала в издательском доме. Впервые в жизни она чувствовала себя уверенно в окружении компетентных женщин. Она расслабилась настолько, что позволяла себе время от времени пропускать с ними стаканчик в «Близких друзьях» – баре для холостяков в доме через дорогу.

Что она и сделала в следующий четверг. До нее только начало доходить, что Ичико была мертва, что самая значительная часть ее жизни завершилась окончательно и бесповоротно. Ей нужна была небольшая компания, чтобы преодолеть внезапные приступы паники и чувство потери, охватывавшее ее. Выпивка могла бы помочь, но она завязала с этим тогда же, когда завязала с героином.

Сидя за их угловым столиком в баре, она подняла взгляд и увидела, что рядом кто-то стоит.

– Вероника? – спросил мужчина.

Она снова пользовалась своим настоящим именем, но никто из ее новых друзей не знал о ее прошлом. Она хотела хранить это в тайне.

– Не думаю, что мы знакомы, – сказала она прохладно. Бетти, женщина пятидесяти лет с седыми волосами, голодно уставилась на мужчину. Он был молод, привлекателен как герой мыльной оперы и одет в костюм от Армани.