Журнал «Если», 2006 № 12 - Матвеев Андрей Александрович (книги онлайн читать бесплатно .txt) 📗
31: 00.
И продолжают резво бежать дальше.
«Подвинь руку…» — наконец бормочет Джайп. Теперь я поняла: в этом «черте» не было ничего хорошего.
Что-то случилось.
Что-то очень плохое.
«Еще чуточку левее…» — и это опять Джайп.
Только теперь его голос звучит до странности спокойно.
Почему?… Я лихорадочно размышляю. Почему Джуниор молчит, почему не отвечает отцу? Может быть, он сейчас в такой секции корабля, где луч чем-то экранируется и передача не доходит до скипа? Я надеюсь, это единственная причина его молчания. Ибо альтернатива такова: коммуникатор Джуниора больше ничего не передает. И я могу придумать тысячу разных причин, объясняющих, почему так происходит. Но ни одна из них не сулит ничего доброго Джуниору.
«Мы просрочили уже пять минут», — говорит Джайп.
Я улавливаю в его голосе нотку, которую можно истолковать как предвестник паники.
И снова гробовое молчание.
Я выдыхаю воздух, застоявшийся в легких. Смотрю в портал и не вижу ничего. Кроме крушения, которое выглядит, как обычно. Наладонник показывает уже несколько минут одну и ту же неясную зернистость, абсолютно статичную.
37: 24.
Если они сейчас не поторопятся, то рискуют остаться без кислорода. А если в спешке забудут об осторожности…
Я пытаюсь припомнить, сколько запасных баллончиков они прихватили с собой. Но сегодня я почти не смотрела на Дж&Дж, когда они снаряжались. Я уже столько раз наблюдала ритуал этой пары, что теперь у меня нет никакой уверенности, что я на самом деле видела сегодня, а что мне только кажется, будто я видела. Я не уверена, не знаю точно, что у них есть с собой, а чего нет.
«Замечательно», — голос Джайпа.
Наконец-то я понимаю, узнаю эту интонацию: родительская паника под жестким контролем. Спокойствие! Только спокойствие, когда ситуация просто из рук вон, лишь бы ребенок об этом не догадался.
«Так и продолжай», — тот же спокойный голос.
Теперь я начинаю вертеть головой, заглядывая попеременно то в портал, то в экранчик наладонника. Но картинка остается неизменной.
«У нас получилось, — Джайп. — А сейчас аккуратно… еще аккуратнее, ну… с-сукин с-сын! Двигайся, двигайся, двигайся — а-а-ах, дьяявол…»
Я сверлю глазами крушение, будто можно что-нибудь увидеть сквозь его броню. Учащенное хрипловатое дыхание заполняет слух — мое собственное, такое же, как у меня всегда бывает в чреве этого древнего левиафана.
Бросаю взгляд на таймер.
44: 11.
Они не уложатся в шестьдесят минут, никаких шансов. Они не справятся, никогда не выйдут оттуда, а, я не могу спуститься к ним туда. Черт, я даже не уверена, где они сейчас.
«Ну давай… — Джайп, теперь он почти шепчет. — Давай, сынок… еще раз… давай же, помоги мне, давай…»
И опять тишина.
Помоги мне — что?
Нет, это не просьба, обращенная к человеку. А скорее ремарка, комментарий… И внезапно я все понимаю.
Джуниор в ловушке.
Он без сознания, костюм, вероятно, поврежден.
Все уже кончено для Джуниора.
И Джайп чувствует это на каком-то глубинном уровне.
Но ему еще нужно осознать, чтобы спастись.
Я хватаюсь за собственный коммуникатор раньше, чем успеваю сообразить, что не могу общаться с дайверами в этом крушении. Мы уже установили, что скип не пробивает его броню, уж не знаю почему, но только мощности не хватает. Мы прогнали, разумеется, через диагностику все силовое и коммуникационное оборудование скипа, а затем и через диагностику «Заботы», но ничего конкретного не выяснили: мистика какая-то, не иначе.
В конце концов я решила, ну и черт с ним, обойдемся и так. В самом деле, что может сделать для дайвера в крушении человек на скипе, кроме как поддержать ободряющим словом?
«Ну давай, сынок…» — монотонно повторяет Джайп. А потом — натужный мычащий звук, и этот звук мне очень не нравится.
Пауза, которая следует за ним, длится тридцать секунд, но кажется мне вечностью. Теперь я смотрю только на таймер, как одна секундная цифра спешит заменить другую… почему-то они делают это все медленнее, ленивее.
45: 24.
… 25…
… 2… 6…
… 2…7…
… 2…
И наконец я больше ничего не вижу из-за слез.
Но я опять слышу этот жуткий мычащий звук, а потом всхлип, а потом короткое полузадушенное рыдание, а потом…
— Ты можешь как-нибудь послать сюда помощь, Босс?
Я резко вздрагиваю, услышав свое имя. Это Джайп, а я не могу даже ответить ему.
Никак не могу, будь оно все проклято!
Но я могу обратиться за помощью. То есть попросить.
Кудесница объясняет мне, что надо сделать. Самое лучшее, говорит она, чтобы я доставила выжившего (ее словечко, не мое) прямиком к ней на «Заботу», и притом так быстро, как только это будет возможно.
— Никакого смысла встречаться на полпути, верно?
Полагаю, в прагматическом смысле она права.
Но я проклинаю ее (после того, как отключилась), поношу последними словами за то, что она подвела нас с Джайпом и не желает прилететь сюда, пускай даже она не смогла бы сделать ничего существенного здесь, на скипе.
И я начинаю натягивать костюм. И я обещаю себе, что не войду в крушение, что я не собираюсь спасать Джуниора, но обязательно помогу Джайпу добраться по линии до скипа, если будет необходимо.
— Босс… Вызови помощь… срочно… Нам нужна Кудесница и еще кто-нибудь и… вот дерьмо, я даже не знаю.
Голос у него одышливый.
Смотрю на таймер.
56: 24.
Куда подевалось время?!
Я думала, Джайп движется к выходу быстрее. И я тоже. Но я экипировалась, толковала с Кудесницей, и вот время утекло, и мы с Джайпом, считай, влипли.
Что они все скажут, когда мы вернемся? В команде и так гуляют суеверия и темные страхи перед технологией невероятной древности, которой сегодня никто уже не понимает.
Только я и Джайп страстно увлечены этим крушением.
Джайп и я.
Теперь, должно быть, только я.
— Оставил ему… немного кислорода… не знаю, хватит ли…
Ужасная одышка. Неужели Джайп отдал все свои запасы? И что там происходит с Джуниором? Если он без сознания, ему не требуется много кислорода, а если костюм попорчен, то не надо совсем.
— Я в люке… выхожу…
Вижу Джайпа. Крохотная фигурка на загорбке левиафана, она движется так медленно, чересчур медленно для человека, который сражается за собственную жизнь.
Строгое правило босса гласит: в любом случае дайвер должен вернуться из крушения без помощи со стороны.
Но я не желаю наблюдать со стороны, как человек умирает.
Посылаю на «Заботу» голосовое сообщение:
«Джайп вышел. Я спускаюсь по линии».
Ни слова о помощи, это само собой, но каждый на «Заботе» без труда сообразит, что именно я намерена сделать.
И я думаю, никто из них никогда больше не станет строго повиноваться всем моим приказам, никогда в этой жизни… ну и пропади оно все пропадом.
Я просто не желаю потерять двоих за одно дежурство.
МОЕ дежурство. Понятно?
Когда я наконец — шестью минутами позже — добираюсь до Джайпа, он невыносимо медленно тащится вверх по направляющей, механически переставляя одну руку за другой: эти движения не похожи на человеческие, так может двигаться автомат. Красный огонек лихорадочно пульсирует на горловине его шлема — финиш кислороду, проклятие! Он действительно отдал сыну весь свой аварийный запас без остатка.
Торопливо хватаю один маленький баллончик, за секунды подвешиваю к его костюму и утапливаю кнопку включения ровно наполовину: слишком много так же плохо, как и слишком мало, я давно это усвоила. Его взгляд проясняется, теперь он смотрит на меня, но я вижу не благодарность, а тревожное изумление.
Он уже успел зайти чересчур далеко, прежде чем я до него добралась. Даже не заметил, как я появилась, не осознал моего присутствия.
У меня с собой грапплер, хотя я всегда утверждала, что такая технология транспортировки более опасна, чем полезна. А теперь мне предстоит впервые опробовать ее. Я закидываю крючья на линию, активирую челюстной захват, туго опоясываю Джайпа и фиксирую застежку, а потом обхватываю его сзади и прижимаю к себе. Я говорю ему, что можно расслабиться, даже нужно, что я крепко держу его, не отпущу ни за что и с нами все будет в полном порядке.
