Великий маг - Никитин Юрий Александрович (электронные книги без регистрации TXT) 📗
Они слушают внимательно, поглядывают на экраны, где моментально оцифровывается звук и бегут слова.
– Никогда бедуины не собирались в большое войско. Никогда на их счету не было побед, но под знаменем Мухаммада они, численно намного уступающие таким соседям, как персидская империя Сасанидов или сверхмогучая Византийская империя, били их с легкостью! Молниеносно покорили всю Месопотамию, Сирию, Палестину, отняли у Византии Египет, а могучее персидское войско было разгромлено и уничтожено в двух решительных битвах… не буду вас утомлять датами и названиями, так как это в нашем случае неважно.
Медведев улыбнулся, я понял, что у него на дисплее уже появились города Кадиссия и Нехавенде, где окончательно исчезла персидская армия. Возможно, сейчас у него там арабские конники рубят и повергают отборные персидские войска.
– Затем арабы, – продолжал я, – захватили Северную Африку, дошли до Атлантического океана, переплыли Гибралтар и покорили Испанию!.. Страшная угроза нависла над всей христианской Европой, тем более что мусульмане дошли до центра Франции. К счастью для Европы, в исламе произошел раскол на шиитов и суннитов, начались распри, стало не до завоеваний, и экспансия прекратилась. Через семь веков испанцам удалось все же вытеснить арабов с полуострова, но все остальные завоевания ислама сохранились. И все это благодаря одному-единственному человеку! Он все это сделал благодаря своей великолепной инфистской идее: которую назвал исламом. Да, он один! Даже Христос не сам создал свое христианство, а только заложил пару основных идей, а все остальное сделали Павел с учениками, а Магомет сам надиктовал весь Коран, при его жизни был записан полностью. С того времени вот уже тринадцать столетий он регламентирует жизнь всех мусульман на свете.
Медведев вскинул руку.
– Прошу, – пригласил я.
– Если бы не Коран, – сказал он, – арабский язык бы исчез. Он уже исчезал в то время, распадаясь на множество диалектов, но Коран сделал его всеобщим языком общения.
– Верно, – согласился я. – И вообще, если уж на то пошло, в истории множество таких личностей, что не будь их, мир был бы совершенно другим. Сколько ни говорили глупостей, что, мол, не появись Гитлер, кто-то другой бы возглавил нацистов и все было бы так же в точности, это глупость. До Гитлера никто не поддерживал национал-социалистов, что были одной из сотен крохотных партий. Только он лично сумел сделать ее единственной силой, поднявшей Германию из пепла послевоенной разрухи, и когда он покончил с собой, закончила свое существование и партия.
Бережняк поднял руку.
– Простите, но ведь идеи нацизма живы!
– Что вы имеете в виду?
– Но даже в России есть движение русских нацистов… или те же скинхеды…
Я развел руками.
– В Германии до Гитлера тоже были свои скинхеды. Но не приди к ним он, гений своего рода, они так бы и остались этими скинхедами. Много у нас скинхедов? Велико их политическое влияние?.. То-то и оно, один человек и сейчас может изменить мир. Да так круто, что…
Я умолк, покачал головой. Они все молча смотрели на меня, очень серьезные, с застывшими лицами, словно в аудитории пролетел незримый ангел, призывая всех к великому вниманию, сейчас будет сказано нечто великое, меняющее их жизнь.
– Еще один пример, – сказал я, превозмогая себя, потому что лекция еще только началась, – уникальность Ленина. Понятно же, что как ни сильна была фракция марксистов-коммунистов в России, она никогда не сумела бы добиться вообще права голоса, если бы не появился Ленин. Именно он собрал все разрозненные группки марксистов и объединил их в единую мощную партию, что в Западной Европе сделали уже потом с огромным опозданием и то лишь по примеру России. Но даже Ленин, если бы не вел удивительно умелую политику, не смог бы обеспечить своей партии захват власти в стране, а затем и суметь ее удержать. Критических моментов было слишком много, когда лишь его личное влияние перевешивало все доводы. Это и при захвате Зимнего дворца с его знаменитым: «Вчера было рано, а завтра будет поздно», и при встрече на Финском вокзале, и при подписании Брестского мира, когда все члены ЦК во главе с Дзержинским были против…
Медведев обменялся взглядом с девушкой, которую я продолжал называть про себя Мерилин Монро, она под нее и косит, она кивнула, и оба уставились на меня.
– Не будь Ленина, – продолжил я, – все историки сходятся во мнении, история России пошла бы по другому пути. А вместе с ней, как вы все понимаете, и всего мира. Россия осталась бы капиталистической, вместе с остальной Европой довоевала бы с Германией, не было бы гражданской войны… Каким был бы мир? Стало бы России лучше или хуже – ответить никто не может, слишком много факторов, которые учесть просто невозможно. Одно ясно, сейчас мы жили бы в совершенно другом мире.
Медведев сказал громко:
– Или не жили бы вовсе.
Я кивнул.
– Совершенно верно. Никто не может сказать даже приблизительно, каким был бы мир. Так что меняют его именно личности, что бы ни говорили политизированные болтуны о великой роли народных масс. Ни хрена они не решают, как не решали и раньше, когда в самом деле были силой. Даже во времена Пугачева, когда именно массы опрокидывали троны, нужны были пугачевы, стеньки разины, болотниковы, лжедмитрии, чтобы эту массу воспламенить, возглавить и повести. Сейчас эти массы ведут инфисты, хотя народу кажется, что они, народ, сами добровольно и осознанно идут за некими вождями. То есть вы поведете…
Медведев переглянулся с Мерилин Монро, она чуть наклонила голову, он поинтересовался:
– Основное оружие – книги?
Я развел руками.
– Сейчас ситуация с книгами весьма напряженная. Началась еще с того времени, когда в быт только начали входить видеокниги. Читать стало некогда, все предельно заняты, реальностью стала горькая шутка: «Вот выйду на пенсию и тогда закончу свою вторую книгу… – Вы писатель? – Нет, читатель…» С другой стороны, не так обидно, что наши книги, которые мы пишем по году, прочитывают за сутки и больше к ним не возвращаются. Теперь же с видеокнигами возятся намного дольше, от двух недель до трех-четырех месяцев.
Медведев сказал с завистью:
– Это с вашими. А я вот взял роман Владислава Листогонова, так за трое суток закончил. Как будто ваты пожевал! Целые главы скроллировал, не глядя. А добавочные сценарии так и вовсе не смотрел.
Я снова развел руками.
– Тут уж, как говорится, что посмеешь, то и пожмешь. Думаю, господин Листогонов писал свою видеокнигу, наблюдая футбольный матч по телевизору. В рекламных паузах. Что легко пишется, трудно читается.
Медведев тут же обратил взор на экран дисплея, сказал несколько слов. Полагаю, сейчас там возникла надпись: «Что легко пишется – трудно читается». Бережняк и его команда тоже пошевелили губами, но эти вряд ли что-то берут от меня, как и от других. Есть такая странная, хотя и очень многочисленная разновидность патриотов: мало того, что истинными патриотами считают только себя, а остальные и рядом не стояли, к тому же все – предатели и засланные казачки, но еще и очень уж критически по отношению ко всем, кто говорит и думает хоть чуть иначе. Если кто-то перегибает в сторону патриотизма, то у этих «правильных» кривятся губы: лопух, невежа, деревенский лапоть, не дорос до нашего европейского уровня, если кто-то оевропеился чуть больше – уже не наш человек, западник, не замечая, что сами уже ультразападники, кривят носы при любом упоминании о России.
Я взглянул на часы, время закругляться, сказал громко:
– Существовал так называемый дельфийский оракул, что давал предсказания царям и правителям. Это сейчас просто хи-хи и персонаж комиксов, но раньше это в самом деле было собрание виднейших и мудрейших мужей, что на основании личного опыта и накопленной мудрости поколений осуществляли долгосрочные прогнозы. Футурологи, если говорить современным языком, геополитики, социо-логи!
Я перевел дыхание, продолжил:
– Такие оракулы, ессно, существовали не только в Греции. Дельфийский – просто лучше всех запомнившийся, да и то благодаря анекдотам. А так вообще-то оракулы существовали во всех странах и во все эпохи. И короли, цари, императоры, ханы и шахи постоянно советовались с ними. Не зря, потому что в оракулы подбирались люди, способные улавливать тенденции развития общества и умело проектировать их в будущее, попутно замечая будущие препятствия, возможности, плюсы и минусы, о чем и предупреждали правителей.
