Тигр на свалке - Шубин Дмитрий (библиотека книг бесплатно без регистрации .txt) 📗

Глава 9. Странный священник.

Священник появился в колонии примерно через полтора месяца после того, как Руг отправил Дорса в последний полет на Землю. Это случилось в воскресное утро. Он прибыл на новейшем суперскоростном корабле, принадлежащем Ватикану. Чудо земных технологий. Этому планетолету хватило всего три недели, для того чтобы долететь до Марса, но самое интересное, что это был первый полет корабля. Новенькая космическая посудина не пожелала оставаться на орбите, она прямиком вошла в атмосферу и без сомнения приземлилась возле «Хтона». Официальное посещение колонии было обозначено в бумагах просто: «Инспекционная проверка». Главу католической комиссии Боб увидел сразу после того, как тот вышел из лифта и быстрым шагом в сопровождении множества священников, руководства колонии и охранников пошел коридорами в административный сектор Чистилища. Они проходили мимо комнаты Роберта. Руг высунулся из-за дверей и увидел незнакомого парня в черном костюме с белым подворотничком. Левая рука священника покоилась в черной поддерживающей повязке. Тот, увидев Боба, так взглянул на него, что Руг попятился назад и захлопнул дверь. Это был взгляд демона, прошивающий грешника насквозь. Он будто одним взглядом сразу сказал: «Ты теперь мой, парень. Твоя душа отныне принадлежит мне». У Роберта тотчас возникли нехорошие предчувствия. Что понадобилось здесь этим религиозным чинушам?

«Когда тебе помогает Бог, Сатана присылает слугу в образе священника», – подумал он.

Странные движения в колонии начались уже через час после прибытия инспектора. Всех без исключения жителей «Хтона», что узников, что вольнонаемных, что охрану, собрали в кинозале. Как все вместились в неприспособленное для столь массовых мероприятий помещение, неизвестно. Столпотворение происходило такое, словно на концерте суперзвезды. На сцене за столиком восседали четверо дежурных священников, глава прибывшей комиссии (видимо, высокого ранга), тот самый, с повязкой, поддерживавшей его руку, Атон Полиевски, начальник колонии Эдмонт Гранд, главный надсмотрщик Дэвид Бронберг. По бокам расположилась пара верзил в белых халатах и в медицинских колпаках с рожами костоправов или даже отпетых санитаров психбольницы Бедлам [50]. Ругу стало смешно, эта пара медицинских работников будто охраняла особо буйных, коими, получалось, было руководство, от остального зала. Прочий персонал занял места впереди у сцены, далее расположились заключенные.

Атон Полиевски, когда собрались все, пододвинул к себе микрофон и, пощелкав по нему ногтем здоровой руки, произнес:

– Я собрал вас всех, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие: я не ревизор. Я прибыл сюда не для того, чтобы проверять выполнение правил в колонии. Я прибыл сюда не для того, чтобы выяснять, как у вас тут выполняются права человека и в каких условиях вы тут проживаете. Плевал я на вас. Я прилетел для того, чтобы вычислить убийцу старшего надсмотрщика Дорса. Да-да, именно вычислить убийцу современными научными методами. Можете не удивляться, я вам точно скажу, что повар Западного сектора и надсмотрщик Дорс умерли не своей смертью. Скажу вам, что Дорс был найден мертвым на вторые сутки полета в грузовом отсеке транспортника «Святой». – Это сообщение вызвало шум в зале, однако Атон продолжил: – Я не буду производить никаких следственных действий, я не буду вести допросы. Я не буду цацкаться с вами. Мы просто сделаем так: каждый житель колонии, включая обслуживающий персонал, охрану и администрацию, пройдет обследование на аппаратуре просмотра памяти. Мы привезли с собой прибор, прекрасный такой приборчик, чудо современной науки и техники. С помощью этого чуда, которое может просмотреть любые участки памяти, мы быстро вычислим саботажника, решившего испортить дисциплину на «Хтоне». Решившего, что он может продолжать свои убийства здесь, в исправительном заведении. Проверку пройдут все без исключения, вплоть до начальника колонии.

Эдмонт Гранд удивленно вскинул толстые брови, но промолчал, когда Атон бросил на него гневный взгляд. Со священником, которому были даны самые высокие полномочия, он спорить не решился.

– Поэтому, – продолжил Полиевски, – чтобы не тратить наше, да и ваше драгоценное время, я предлагаю совершившему или совершившим эти злодеяния, признаться самим. Все равно никому не уйти от наказания. Мы вычислим и накажем убийц. Или же убийцу.

Роберт, поняв, что никакие ухищрения его уже не спасут, сжался в комок и стал нервно, лихорадочно соображать. Кто-то выкрикнул из зала:

– Какое наказание может быть хуже, чем прозябание в «Чистилище»?!

– Кто это сказал? – спокойно спросил Атон.

Из толпы вверх взметнулась рука.

– А что, уже и спросить нельзя? – Низенького, лысоватого парня практически не было видно из толпы. – Я просто хотел узнать, ну так, для информации.

– Ты что, располагаешь какими-то сведениями об этих убийствах? – Священник привстал, чтобы лучше видеть лысого.

– Нет, сэр! Конечно, нет.

– Тогда заткни свое поганое хайло! – Атон показал всем, что церемониться ни с кем не станет. – Итак, еще раз спрашиваю: кто хочет добровольно признаться в этих преступлениях? – Полиевски выжидательно осмотрел зал.

– Я, – парень, стоявший у стенки, вытянул вверх руку. – Это я их порешил!

– Он врет… – донеслось из центра зала. – Это я прикончил Дорса. Верьте мне.

Глава комиссии присел от таких откровений. Еще через минуту в убийствах призналось ни много ни мало – пятеро. К Атону подошел старший надсмотрщик и что-то прошептал на ухо. Видимо о том, что больных на голову здесь хватает. Поэтому, чтобы не лишать морального удовлетворения и больного самомнения признавшихся, Полиевски сказал:

– Значит, так, проверку начнем с тех, кто пожелал видеть себя на месте убийц. Очень хорошо, что вас так много, но и поблажек не ждите.

– Поблажек не надо, – донеслось из зала.

– Пожалеете, – произнес Атон и добавил: – Остальных обследуем позже. Начнем проверку сейчас же и, пожалуй, с Западного сектора. К сожалению, на каждого человека нам придется тратить около часа, поэтому обследование всех займет не одну неделю. Все работы, запланированные графиком, на этот период отменяются. – Последнее замечание вызвало в зале одобрительный ропот. – Итак, – продолжил Полиевски, – персоналу организовать очередность, охране быть на стороже, чтобы ни один не ушел. Хотя, куда тут уходить-то? Все должны сидеть в своих помещениях и ждать приглашение в лабораторию для проверки. Завтрак, обед и ужин по расписанию. После – находиться в камерах.

Ругу это вновь не понравилось. Он стал осторожно отодвигаться назад. И когда священник с высокими полномочиями сказал, что все свободны, он уже был у выхода. Торопливым шагом Роберт по коридору рванулся в ближайший общий туалет. Он заскочил внутрь, убедился, что тут никого нет и просто сунул голову под струю холодной воды, потом посмотрел на свое лицо в зеркало.

– Соображай! – крикнул он мокрому отражению своего лица, но то, естественно, не ответило. Он напряженно смотрел в зеркало, и тут изображение поплыло, поплыло зигзагами. Руг попытался настроить зрение, но туалет стал наполняться туманом, клубы которого начали вырисовывать непонятные образы каких-то животных, знакомых, но забытых. Клыкастые пасти со звериным оскалом. Мир стал пропадать, лишь молочный туман, твари, меняющие облик, и зеркало впереди. Ругу казалось, что надо только шагнуть вперед, только пролезть сквозь идеально гладкое стекло и соединиться со своим отражением. Так он оставит всех и вся на этой стороне, на стороне загнившего пространства. А там – свобода. Там море, там свежий морской ветер, но там и когти, и стальные зубы хищника. Куда бежать? От какого хищника? Неизвестно. Но там зубы и когти, уж это точно. Сзади из туманной пелены проявился силуэт человека. Темный силуэт. Лицо его приобрело форму лица священника Атона, на голове – монашеский капюшон, его пурпурные губы зашевелились, и в мозгу Боба ехидным шепотком проплыли слова: