Свет в оазисе (СИ) - Дельта Марк (книги онлайн полные .TXT) 📗
- Вы очень отчетливо и последовательно все изложили, - сказал Алонсо с некоторым удивлением.
- За это качество следует благодарить "Латинянку", сеньору Беатрис Галиндо, которая мне его привила! - улыбнулась Росарио.
- Итак, вы замечательно перечислили то, что роднит сон и явь, - менторским тоном произнес Алонсо, входя в роль профессора факультета снов. - А в чем же состоит различие между ними?
- Различие состоит в скорости, с которой происходят события, - казалось, Росарио не заметила предложенной игры, хотя, возможно, она сознательно уклонилась от участия в ней.
Алонсо тут же устыдился своего нарочито игривого тона.
- Если явь и является разновидностью сна, - продолжала Росарио, - то протекает она во много раз медленнее, чем обычные сновидения, отчего перечисленные выше пункты сходства имеют обыкновение ускользать от нашего внимания, - опять последовал проницательный взгляд. Может быть, Росарио просто не знает о такой особенности своих глаз? - Алонсо, скажите, все эти рассуждения являются плодом ваших собственных размышлений или же вы где-то что-то подобное читали? Признаться, я сама читаю все, что только удается раздобыть, но не могу даже вообразить, чтобы кто-то из числа христианских мыслителей, даже самых отпетых еретиков, мог так рассуждать.
- Я немало размышляю на эти темы, - осторожно ответил Алонсо. - Но первоначально прочитал о таком понимании природы сна и яви в одной древней рукописи. Она была написана далеко отсюда, в Азии, в те времена, когда не было ни христианства, ни ислама.
Он замолчал, мучительно пытаясь разрешить для себя вопрос, можно ли посвящать Росарио в тайну манускрипта. Вне всякого сомнения, она в состоянии понять и не отвергнуть того, что в нем написано. Но иметь общую тайну с матерью друга, который в нее не посвящен?.. Такое поведение Алонсо считал не слишком лояльным по отношению к Мануэлю.
- Что ж, - заметив его колебания, решительно заключила Росарио. - Благодарю вас, Алонсо. Если вы когда-нибудь решитесь рассказать мне больше, чем сегодня, я с огромным интересом выслушаю вас. Я вообще надеюсь, что мы не в последний раз говорим на эту тему. Но сейчас я хотела бы, чтобы вы попытались объяснить мне природу того странного случая, после которого Мануэль стал всячески избегать мыслей на тему о сходстве яви и сна.
- Я постараюсь, хотя не уверен, что смогу, - у Алонсо не было никакой догадки о том, что именно он обещал сейчас сделать, но не мог же он отказать в просьбе доброй хозяйке своего верного кота.
- Во время осады Гранады произошло сражение, которое позже стали называть "Боем королевы", - сказала Росарио. - Оно началось с поединка двух рыцарей. Сарацин был сильнее и выбил христианского воина по имени Гарсиласо де Ла Вега из седла. При падении Ла Вега выронил меч, и тот оказался на земле слишком далеко от него.
Алонсо слушал, недоумевая, зачем она ему все это говорит.
- Мусульманский воин, который тоже упал на землю, прижал Ла Вегу к земле. Было ясно, что сейчас он заколет рыцаря кинжалом. Как вы думаете, чем все это закончилось?
Алонсо пожал плечами, не зная, что и думать.
- Может быть, рыцарь успел вынуть какой-нибудь стилет? - предположил он. - Или с неба ударила молния и сожгла мусульманина? Донья Росарио, по правде говоря, из того, что вы до сих пор рассказали, следует, что мусульманин должен был победить в этой схватке.
- Если вы спросите кого-нибудь из тех, кто находился в долине Гранады и наблюдал за поединком, хоть того же Пепе Круса, то он скажет вам, что при падении Гарсиласо де Ла Вега не выпустил из руки меча. И поэтому, уже лежа на земле, он сумел извернуться и первым нанести удар противнику. Именно так он и победил. Как вы это объясните?
Алонсо замялся. Как-то неудобно было в отсутствие Мануэля подвергать критике точность его воспоминаний.
- Вероятно, дон Мануэль наблюдал поединок с такой точки, с которой ему показалось, что Ла Вега выронил меч, хотя на самом деле этого не произошло, - предположил он.
Чтобы как-то справиться со смущением, Алонсо взял с тарелки крупное красное яблоко с белым пятном на румяном боку и разрезал его острым ножиком с перламутровой ручкой.
- Мануэль клянется, - чуть понизив голос, произнесла Росарио, - что все было именно так, как он рассказывает. И что все остальные этого просто не помнят. А коль скоро он клянется, как я могу ему не верить?
Выражение лица Алонсо красноречивее любых слов говорило, что он ничего не понимает.
Росарио выдержала паузу и, внимательно глядя на собеседника, воскликнула:
- Слушайте же, что там произошло! И не вздумайте отрицать собственной ответственности за случившееся!
Недоумение Алонсо уже превзошло все границы. Какую он мог нести ответственность за исход поединка, находясь в то время то ли в Кордове, то ли в Саламанке?
- Когда Гарсиласо выронил меч, - сказала Росарио, - Мануэль вспомнил ваши слова о том, что жизнь по своей природе подобна сну. И тогда он решил: "Если это мой сон, то все будет так, как я хочу". Он закрыл глаза и представил себе, что все было иначе, что Ла Вега не выронил меча. Мануэль несколько раз отчетливо воображал, как тот падает с лошади, крепко сжимая рукоятку. А затем Мануэль открыл глаза, и все уже было именно так, как он и воображал! Вы понимаете? - Росарио торжествующе смотрела на Алонсо. - Он как будто изменил ход событий! Рыцарь проткнул мечом сарацина, и никто вокруг не помнил той реальности, где он потерял меч и был обречен на верную гибель. По крайней мере никто из тех, с кем Мануэль это обсуждал. Он весь вечер расспрашивал разных людей, утверждая, что ему было плохо видно. И все в один голос твердили, что Ла Вега не ронял меча! Вот после этого Мануэль и решил больше не касаться этой темы даже в мыслях. Она показалась ему слишком опасной. Он не смог поверить в то, что может изменить реальность. Это ведь попахивает не только ересью, но и колдовством, а также вызовом христианскому учению. Что вы на это скажете, сеньор Гардель?
Алонсо растерянно смотрел на собеседницу. Голова его готова была разорваться.
Мануэль - орбинавт?!
Мануэль изменил ход поединка, благодаря тому ночному разговору в патио у дяди Хосе?!
А что если этот дар как-то передается по наследству, и тогда, возможно, Росарио тоже наделена им? В этом случае Алонсо считал, что он просто не вправе утаивать от нее такое знание.
- Я думаю, - медленно сказал он, - что дон Мануэль наделен особым, очень редким даром совершать подобные чудеса.
Росарио не перебивала. Ее рука потянулась к локону за ухом. Неяркое солнце неожиданно ворвалось в столовую, отчего стало казаться, что вокруг головы хозяйки замка появился золотистый нимб.
- Мы можем называть это изменением реальности, - продолжал Алонсо, воодушевляясь тем, что она не смотрит на него как на безумца. - Но, если быть более точными, то это не изменение, а переход из одного витка реальности в другой, несбывшийся, который мог бы произойти.
И он стал рассказывать ей о старинной рукописи, называемую в его семье "Светом в оазисе", потому что еврейские буквы, составлявшие, название "Орбинавт" случайным образом сложились именно в это сочетание. О том, что именно из этой рукописи он почерпнул учение о единой природе реальности и сновидения. О том, как продвигается расшифровка текста. О медитациях, о работе со снами.
Росарио слушала с такой поглощенностью, словно вдруг стала маленькой девочкой, которой рассказывают увлекательнейшую сказку.
Когда Алонсо закончил рассказ, солнце уже перевалило за стену замка. Внутренний двор лежал теперь в тени.
- Алонсо, вы не шутите? - спросила Росарио. На щеках ее играл румянец. - Это все правда? Есть люди, способные переходить в другие витки реальности, то есть, в сущности, путешествовать из сбывшегося в несбывшееся? И еще и прихватывать с собой всех остальных в придачу? И мой сын обладает такой способностью, но не знает об этом, потому что страшится признаться себе?
