Рассказы. Миры Роберта Хайнлайна. Том 25 - Хайнлайн Роберт Энсон (читать книги бесплатно полные версии TXT) 📗
Маннинг замолк и спокойно ожидал, что же будет дальше.
Перчатку поднял министр труда.
— Не думаю, что полковник хоть в чем-то исходит из реального положения вещей. Мне кажется, что я тоже вижу эту проблему, и, должен признаться, она представляется мне в высшей степени серьезной. «Пыль» ни под каким видом не должна больше применяться. Если б я узнал о ее существовании хоть немножко раньше, она никогда бы не была использована в Берлине. И я согласен, что какая-то форма международного контроля должна быть обязательно разработана. Однако я полностью расхожусь с полковником в вопросе о методах. То, что он предлагает, есть военная диктатура, силой навязанная всему миру. Признайтесь, полковник! Разве не это вы предлагаете?
Маннинг не дрогнул.
— Именно это я и предлагаю.
— Ну, спасибо! Вот теперь все стало ясным! Я, например, не считаю демократические порядки и конституционные процедуры столь маловажными, что способен отбросить их прочь в любой момент, который сочту для этого подходящим. Для меня демократия есть нечто большее, нежели вещь, которую можно выбросить за ненадобностью; для меня это вопрос веры. Либо она спасет меня, либо я вместе с ней пойду на дно.
— И что же вы предлагаете? — спросил президент.
— Чтобы мы рассматривали данную ситуацию как предпосылку создания мирового демократического сообщества! Давайте используем наше нынешнее доминирующее положение и бросим клич всем народам Земли, чтоб они прислали своих представителей на конференцию по выработке Всемирной конституции.
— Лига наций, — услышал я чье-то бормотание.
— Нет, — откликнулся министр на эту реплику, — нет, вовсе не Лига наций. Прежняя Лига была беспомощной, ибо не имела ни опыта, ни сил. Она не обладала механизмом, который позволил бы ей проводить свои решения в жизнь; это был дискуссионный клуб, дешевка. Тут все будет иначе, ведь мы передадим «пыль» в руки нового сообщества.
На несколько минут воцарилось безмолвие. Просто можно было видеть, как они прокручивают эту мысль в своих умах, то сомневаясь, то в чем-то одобряя, заинтригованные, но еще не убежденные.
— Я хотел бы ответить на это, — нарушил молчание Маннинг.
— Валяйте, — разрешил президент.
— Обязательно. Я собираюсь изложить все самым доходчивым языком и надеюсь, министр труда окажет мне честь и поверит, что мной руководит только искренняя и глубокая заинтересованность в деле, а не желание одержать победу в эффектном словесном турнире.
Я считаю, что всемирная демократия была бы расчудесной штукой, и прошу вас верить мне, когда я говорю, что с радостью отдал бы свою жизнь ради достижения такой цели. А еще я думаю, как было бы прекрасно, если б лев улегся подремать рядом с ягненком. Только я почти уверен, что единственным восставшим ото сна был бы лев. Если мы хотим попытаться создать мировой демократический порядок, то, боюсь, в этом случае нам уготована роль ягненка.
Существует множество прекрасных и добрых людей, которые сейчас по своим взглядам являются интернационалистами. Из каждых десяти таких — девять слегка чокнутые, а десятый — просто олух. Если мы создадим мировую демократию, то на какой избирательный корпус она будет опираться? Давайте проанализируем факты: четыреста миллионов китайцев, у которых такое же представление о процедуре выборов и о гражданской ответственности, как у блохи; триста миллионов индийцев, обладающих в данной области ничуть не большим образовательным уровнем; один Бог знает, сколько миллионов в Евразийском Союзе, верящих опять же Бог знает во что; весь африканский континент, который вряд ли можно назвать даже полуцивилизованным; восемьдесят миллионов японцев, твердо убежденных в своем божественном праве на руководство миром; наши испано-американские друзья, которые то ли будут с нами, то ли ополчатся против нас, но которые относятся к Биллю о правах совершенно иначе, чем мы; четверть миллиарда человек, принадлежащих к дюжине европейских наций, сердца которых наполняет черная ненависть и жажда мести.
Нет, ничего хорошего не выйдет. Нелепо даже говорить о мировой демократии в течение многих и многих лет, ожидающих нас впереди. Если вы откроете тайну радиоактивной «пыли» такой компании, вы вручите миру оружие для самоубийства.
Ларнер ответил ему с ходу:
— Я мог бы опровергнуть многое из сказанного вами, но не стану этого делать. Если говорить прямо, то я вижу, в чем тут дело. Ваша беда, полковник, в том, что вы профессиональный военный и не верите в народ. Солдаты могут приносить пользу в определенных ситуациях, но все равно — худшие из них — тупые солдафоны, а лучшие — почему-то нередко мнят себя прирожденными воспитателями…
Все прочее было выдержано примерно в том же духе.
Маннинг спокойно ждал, когда придет его черед отвечать.
— Может быть, я и есть то самое, о чем вы говорили, но вы ничего не возразили по существу моей аргументации. Что вы собираетесь сделать с сотнями миллионов людей, у которых нет ни демократических традиций, ни любви к демократии? Да, возможно, моя концепция демократии отличается от вашей, но я твердо знаю вот что: здесь, на западе, есть пара сотен тысяч избирателей, пославших меня в конгресс; и я не намерен стоять в стороне и спокойно смотреть, как прокладывается курс, который неизбежно приведет к их гибели или к полному краху. Вот наше вероятное будущее, которое мне видится в случае, если будет реализовано расщепление атомного ядра и начнет развиваться производство смертельно опасных радиоактивных искусственных веществ. Какая-то страна в скором времени создаст у себя запасы радиоактивной «пыли». Она нанесет нам удар первой, чтобы поставить нас на колени и развязать себе руки. В один прекрасный день будут уничтожены Нью-Йорк и Вашингтон, а затем и все наши главные промышленные зоны, и вся страна окажется экономически и политически дезорганизованной. Но в этих городах не будет нашей армии; у нас сохранится воздушный флот и запас «пыли», спрятанный где-то там, куда не достанет вражеская бомбежка. Наши ребята отважно и с полным правом начнут уничтожать города напавшей на нас страны. Так и будет раскачиваться этот маятник, пока оба государства не ослабнут настолько, что уже не смогут поддерживать тот высокий уровень индустриального развития, который нужен, чтоб строить самолеты и производить «пыль». В результате начнется голод и эпидемии опаснейших болезней. Детали можете дорисовать сами.
А потом в игру вступят другие страны. Конечно, это будет самоубийственная глупость, но, чтобы вступить в драку, больших мозгов не надо. Для этого нужны всего-навсего крохотная группа, рвущаяся к власти, несколько самолетов и маленький запас порошка. Это тот порочный круг, который невозможно разорвать, пока вся планета не опустится ниже того уровня развития экономики, который нужен, чтобы поддерживать технологию, необходимую для своего дальнейшего функционирования. По моим расчетам, такая точка может быть достигнута к тому времени, когда три четверти населения земли уже вымрут от «пыли», болезней и голода, а культура упадет до уровня деревенско-земледельческой. Так где же окажется ваша конституция и ваш Билль о правах, если вы дадите такому свершиться?
Я передаю все это в весьма сокращенном виде, но смысл был именно таков. Считаю безнадежной попытку запоминать каждое слово в этих спорах, длившихся несколько дней.
Следующим за Маннингом принялся дискутировать министр военно-морского флота:
— А вам не кажется, что вы несколько склонны к истерике, полковник? В конце концов, наш мир повидал немало видов вооружения, которые должны были сделать войну неизбежной и такой кровавой, что о ней даже подумать страшно. Отравляющие газы, танки, самолеты, даже, если не ошибаюсь, огнестрельное оружие…
Маннинг криво усмехнулся.
— Вы это тонко подметили, господин министр. «И когда волк действительно пришел, мальчик напрасно звал на помощь». Могу представить себе торговую палату Помпеи, противопоставляющую столь же логичные аргументы какому-нибудь древнему вулканологу, такому осторожному, что он испытывал недоверие даже к Везувию. Попробую доказать оправданность моих опасений. «Пыль» отличается от более ранних видов оружия как своей смертоносностью, так и легкостью применения, но особенно тем, что нам не удалось разработать никаких средств защиты от нее. По ряду веских технических причин я сомневаюсь, что это будет когда-либо сделано; во всяком случае, в нашем столетии это в высшей степени мало вероятно.
