Вечная Любовь - Нагорнов Николай (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
- Почему этот ресторан так странно назван - "Баргузин"? - спросила ты. Ты ведь знаешь, я не здешняя.
- Так называется северный ветер на Древнем Озере и Старого Города.
Официант приносит нам меню. Аллегро нон мольто плывет по двухэтажному залу. Кружимся в медленном танце среди немногих пар.
- Храни меня, дождь... - спокойный голос певца растворяется в пространстве, и кажется, мира уже нет, лишь чудом уцелел этот ресторан для двоих на краю света, среди сосен в закатных золотых лучах...Последний вечер последних людей на Древней Планете, последний бал...
И ты, рядом, в медленном танце со мной, но неуловима, но выскальзываешь из моих рук и уже манишь издали, догоняю тебя, и снова манишь издали, и снова ускользаешь в самый последний миг.
Лето плывет как расплавленный асфальт и сердце плывет как расплавленный металл, со мной под руку женщина неотразимой силы действия, одна из самых ярких фотомоделей вечного города, Старого Города, и не верится себе самому это мне дано? Навсегда? Даром?
- Как ты это умеешь, Вероника?
Со мной под руку этим непостижимым летом идет женщина, обласканная взглядами сотен мужчин.
- Мой милый, наивный Орлов, я привыкла ко взглядам не сотен мужчин, а тысяч.
Она включает странный, неизвестный в наше время электронный аппарат, и оттуда вдруг плывет мягкий голос какой-то совсем незнакомой певицы:
"Ласточка в полдень парила
В синих пустых небесах.
Я за полетом следила,
Слезы застыли в глазах..."
И снова она, нежная, что модель иного романтика прошлого века, под руку рядом этим плывущим летом в полутьме у ее TV: в ночном телеэфире над огромной этой чудесной страной плывет клип трех странно возникших неизвестно откуда красавиц:
- Не радись красивой, а родись счастливой,
Не родись красивою...
Милые девочки в телеэфире над огромной страной, что знала иные времена, иные чувства... певицы будущего.
Это будущее мы примем как лучший дар. Это будущее придет к нам под электрогитары твоих любимых "Битлз", потом под синтезаторы иных имен, и под вокалы иных судеб.
На вокзале еще светло поздним вечером.
Подхватываю тебя на руки и кружу в тополиной метели. И снова объятия и поцелуи, как столько лет назад... Но электропоезд уже грохочет наверху.
Сколько зим, - ты тихо скажешь, - сколько лет... На тебе сошелся клином белый свет.
- Так ты решил окончательно - уехать навсегда в столицу к твоим духовным наставникам, в свой рыцарский орден?
И однажды ты услышишь и придешь.
- Да. Поедешь со мной, Вероника?
Долго будет вливаться тишина взгляда любви во взгляд любви. И летит музыка любви откуда-то, знакомая столько долгих лет, но теперь ее поет совсем другая певица, столь напоминающая тебя своими порывами:
"Я могла бы побежать за поворот, я могла бы... только гордость не дает"...
Время утихнет в этой тополиной метели, взлетит мягкое обращение к Царице Вечной Любви, и что-то изменится в твоей душе.
- Конечно. Если позовешь.
Вот и сказаны главные слова.
И снова, как и столько лет назад, ты вдруг вспомнишь твоего любимого Маккартни:
- "Yesterday
All my troubles seems so far away"...
И вот здесь, у ступенек вагона, сделать все, для чего появился - подарить тебе книгу из будущего, одну из Книг Откровения, записанную в середине девяностых, но изданную лишь десять лет спустя после этого нашего дня и книгу, написанную автором с символической фамилией по имени того, кто был первым на Земле воскрешен на четвертый день, изданную еще позже по земному времени.
Такое тоже бывает. Эйнштейновский парадокс времени.
Поскольку в духовных мирах земного времени нет.
Ты сегодня вернешься домой с вокзала и прочитаешь. И это многое изменит в твоей судьбе.
Воспоминание о будущем, как говорил когда-то Поль.
А дальше... Увидим, что будет дальше.
Да будет не моя воля, но Твоя, Царица Вечной Любви.
И еще вложить в твою сумочку этот конверт, незаклееный и неподписанный. Что в нем? Небольшой лист бумаги:
"Создатель желает, чтобы свободный человек свободно признал Его власть, но не в порядке поражения в борьбе с Создателем, а в порядке усмотрения Его абсолютного превосходства по ценности".
С.А.Левицкий, д-р философии
"Трагедия свободы"
Вашингтон, 1958
Это тебе в подарок.
И это нечто решит в твоей жизни.
Уже вижу что-то новое в твоей вечной улыбке счастливой женщины: тайна Двух Начал Непорочности - Небесной и Земной.
Мой поезд уже виден издали, там, на северо-западе, уже подходит, и последние минуты вдруг растягиваются до вечности, и мягко плывут по волнам моей памяти два истекающих слезами любви голоса из незабвенных "Шербургских зонтиков" Мишеля Леграна:
- Dis "Je t'aime", ne me quite pas...
Теперь ты прощаешься со мною, чтобы не расставаться уже никогда. И уже не было важно, будем ли видеться с тобой здесь, на земле, ставшие одною душой, но не ставшие одной плотью.
И этот вокзал твоего Нового Города медленно растворяется.
Снова мрачные пространства подземного мира, где время растянуто почти до полной неподвижности.
"Теперь тебе предстоит главное - победить свою собственную "тень", говорит беззвучный голос.
Как бы из ниоткуда нарастает скрежет и шум машин.
Опять и опять Старый Город появляется вокруг, и всегдашние его тополя вдоль улиц. Казалось бы, это просто Земля, но... какая-то не совсем реальная.
Знакомый проспект у плотины.
Чья-то черная "Волга" вдруг останавливается рядом, и из нее выглядывает человек в черном плаще и в темных очках.
- Куда тебе, мой друг?
- Вперед.
- Прошу! Карета подана!
Человек садится, и прежде чем взяться за руль, снимает черные очки.
Какое странное лицо... Словно мое же отражение в зеркале... Но как-то искаженное...
- Кто Вы?
- Твое скрытое "я". Твоя "тень". Сейчас мы с тобой, мой друг, заключим пари. Все твои близкие окажутся тебе совершенно чужими и не нужными. Как и ты им. И за каждого человека ты будешь мне отдавать десять лет жизни. Согласен?
Понятно. Это испытание на страх смерти.
Смерти нет. Это фикция.
"Тень" можно отделить от себя навсегда и отправить в ад на покаяние лишь при согласии на собственную смерть и готовности сойти на адское дно. Только так "тень" и уйдет: на адское дно попадать она не захочет.
- Согласен. Летим к Веронике, мой Вергилий! К Веронике, в студгородок.
Взвыл мотор. Машина разгоняется по пустому проспекту все сильнее и словно уже взлетает над землей. Кажется, будто она несется выше облаков.
Несколько минут, и под колесами другой проспект на другом берегу реки, разделившей Старый Город надвое, и огромное здание, такое знакомое, с зелеными цифрами электрического времени над входом...
Вероника. Она идет по бесконечному коридору, одна, в какой-то задумчивости.
- Вот и ты, Орлов... Десять лет мы с тобой не виделись. Где же ты был, Орлов, где же ты был...
- Я вернулся... Возвратился из небытия.
- Не возвращайтесь к былым возлюбленным... Мы были раньше, теперь нас нет. Не покидайте своих возлюбленных. Но Вы... не выслушали совет.
Ты медленно уходишь по этому бесконечному коридору, твой голос уже доносится издалека.
А куда тебе идти? И мне куда идти? И любому другому? Куда можно убежать от самих себя? Как же устала душа от этого... И от себя самого.
- Ищи меня теперь за тридевять земель, в тридесятом царстве... прозвучали твои последние слова, медленно затухая.
- Десять лет... Десять лет... - напомнил человек за рулем.
Что же... надрезать палец и кровью подписать договор.
- Куда дальше?
- К Бабушке.
Он жмет на газ. Несколько минут, и появляется бабушка в белой шали. Шаль похожа на крылья, а Бабушка - на ангела, готового вознестись.
- Бабушка, подожди, не улетай, пожалуйста! Помоги мне... У меня умирает душа...
