Т. 03 Гражданин Галактики - Хайнлайн Роберт Энсон (книги онлайн полные TXT) 📗
— У стойки не пей, и так мало места.
Свободных табуреток было полно, но Торби не обиделся: он сознавал, какое положение занимает в обществе. Мальчик отошел от стойки, но не настолько далеко, чтобы навлечь на себя подозрение в попытке умыкнуть пустую бутылку, и сделал большой глоток. Посетители входили и выходили, и мальчик внимательно разглядывал каждого, надеясь, что рыжий, возможно, заскочит сюда перекусить. И вообще он держал ухо востро.
Наконец бармен посмотрел на Торби.
— Ты что, собираешься вылизать ее изнутри?
— Уже допил, спасибо! — Торби поднялся, отставил бутылку и сказал: — Последний раз, когда я сюда заходил, здесь работал такой рыжий парень…
Бармен опять посмотрел на него.
— Ты что, его приятель?
— Да нет. Просто захожу иногда хлебнуть холодненького и привык, что он тут отирается.
— Покажи-ка удостоверение.
— Что? Да мне вовсе не…
Буфетчик хотел схватить его за руку, но Торби по долгу службы прекрасно умел уворачиваться от тычков, пинков и затрещин, так что бармен поймал лишь воздух.
Он выбежал из-за стойки, но Торби уже бросился к выходу, стремясь затеряться в уличной толчее. Он уже почти пересек улицу, сделав два резких поворота, когда заметил, что бежит к воротам, а буфетчик что-то кричит стоящим около них стражникам.
Торби развернулся и нырнул в поток машин. К счастью, движение было насыщенным, потому что дорога обслуживала космопорт. Парень трижды едва не угодил под колеса. Потом он увидел поперечную улицу, заканчивающуюся сквозным проходом, проскользнул между двумя грузовиками, свернул в проулок, а потом еще раз, в первую же подворотню. Пробежав немного, он остановился за углом и навострил уши.
Погони не слыхать.
Торби не раз приходилось спасаться бегством, и он не боялся преследования. Побег состоит из двух действий: собственно отрыв от погони и отход, дабы обезопасить себя от случайностей. Первую задачу он выполнил, и теперь оставалось лишь покинуть район так, чтобы его не засекли — медленным шагом, без резких движений. Путая следы, он удалился от центра города, повернул налево на поперечную улицу, затем еще раз налево, в переулок, и теперь находился где-то позади закусочной; такую тактику он выбрал чисто подсознательно. Погоня будет двигаться от центра, и в любом случае его не станут искать возле закусочной. Торби прикинул, что через пять-десять минут буфетчик вернется за стойку, а стража — к воротам: они не могли оставлять свои посты без присмотра. В общем, Торби мог спокойно пройти по переулку и отправиться домой.
Он осмотрелся. Вокруг раскинулись пустыри. Земля на продажу, еще не застроенная фабриками. Нагромождение лавчонок, контор мелких дельцов, лачуг и убыточных мелких предприятий.
Торби увидел, что стоит на задах маленькой прачечной. Здесь торчали шесты, висели веревки, валялись деревянные корыта. Из трубы в пристройке валил пар. Торби сообразил, что закусочная через два дома отсюда. Он вспомнил выведенную от руки вывеску: «Домашняя прачечная «Мадясестик». Самые низкие цены».
Можно было обойти здание и… но сперва лучше проверить. Торби распластался на земле, осторожно выглянул из-за угла и осмотрел переулок.
О черт! По переулку шли двое патрульных. Дал же он маху! Они не перестали гоняться за ним, а объявили общую тревогу. Озираясь, Торби подался назад. Куда деваться? В прачечную? Нет. В сарай во дворе? Они заглянут и туда. Остается только бежать… чтобы угодить в лапы другого патруля. Торби знал, что патрули могут оцепить район очень быстро. На площади он сумел бы проскользнуть сквозь самую густую цепь, но здешние места ему незнакомы.
Его взгляд упал на перевернутое корыто… мгновение — и Торби уже лежал под ним. Здесь было очень тесно: колени пришлось поджать к подбородку, а в спину вонзились какие-то щепки. Он испугался, что набедренная повязка, возможно, торчит наружу, но сделать уже ничего было нельзя: послышались чьи-то шаги. Они замерли рядом с корытом, и мальчик затаил дыхание. Кто-то влез на днище и стоял на нем.
— Эй, мать! — раздался мужской голос. — Давно ты здесь?
— Давно. Не задень шест, а то повалишь мне белье!
— Мальчишку видела?
— Какого мальчишку?
— Молодого, но высокого, как взрослый. С пушком на подбородке. В набедренной повязке, без сандалий.
— Кто-то, — Торби услышал безразличный женский голос, — промчался тут, словно за ним черти гнались. Я не успела его разглядеть, веревку натягивала.
— Так это он и есть, наш мальчишка! Куда он делся?
— Прыгнул через забор и шмыгнул между теми домами.
— Спасибо, мать! Пошли, Джуби!
Торби ждал. Женщина продолжала возиться, стоя на корыте; дерево скрипело под ее ногами. Потом она слезла на землю и села на корыто. Легонько постучав, она тихо сказала:
— Сиди где сидишь, — и мгновение спустя Торби услышал, как она уходит.
Торби дожидался ее, пока не заныли кости. Но он решил сидеть до темноты. Конечно, был риск попасться ночному патрулю, который после наступления комендантского часа останавливает всех, кроме знати, но выбраться отсюда засветло было и вовсе невозможно. Торби не мог понять, с какой стати ради него объявили общую тревогу, но выяснять это ему совсем не хотелось. Время от времени он слышал, как кто-то — может быть, та женщина? — ходит по двору.
Наконец, примерно через час, он услышал скрип несмазанных колес. Кто-то постучал по корыту.
— Когда я подниму корыто, сразу же прыгай в тачку. Она прямо напротив тебя.
Торби не ответил. Дневной свет резанул глаза, он заметил маленькую тележку и в следующее мгновение уже сидел в ней, прижавшись ко дну. Сверху на него навалили кучу белья. Но прежде чем белье закрыло ему обзор, он увидел, что корыто со всех сторон обвешано веревками, на которых висели простыни, скрывая его от постороннего взгляда.
Чьи-то руки разложили вокруг Торби тюки, и он услышал голос:
— Сиди тихо и жди команды.
— Хорошо, и миллион благодарностей! Когда-нибудь я отплачу вам за вашу доброту.
— Забудь об этом, — женщина тяжело вздохнула. — У меня когда-то был муж. Теперь он на рудниках. Меня не интересует, что ты там натворил. Но патрулю я никого не сдам.
— Ой, я очень сожалею…
— Умолкни!
Маленькая тележка затряслась, подскакивая на ухабах, и вдруг Торби почувствовал, что под колесами — ровное покрытие. Иногда они останавливались; тогда женщина брала один из тюков, уходила на несколько минут, возвращалась и сваливала в тележку кучу грязной одежды. Торби ждал с профессиональным долготерпением нищего.
Прошло немало времени, прежде чем повозка опять запрыгала на ухабах. Наконец она остановилась, и женщина вполголоса сказала:
— Как я скажу, прыгай вправо и уходи. Да поживее.
— Понял. Спасибо!
— Молчи!
Тачка прокатилась еще немного, замедляя ход, и женщина скомандовала:
— Давай!
Торби мгновенно отбросил узлы с бельем, выпрыгнул и приземлился на ноги. Прямо перед ним виднелся проход между двумя зданиями, ведущий на улицу. Торби рванул по нему, не забыв оглянуться через плечо.
Тачка скрылась за углом. Мальчик так и не увидел лица ее хозяйки.
Два часа спустя он оказался в знакомом районе. Опустившись на землю рядом с Баслимом, Торби сказал:
— Плохи дела.
— Почему?
— Ищейки. Их там было целое полчище.
— Подайте, благородный господин!… Ты проглотил записку?… Подайте во имя ваших родителей!
— Конечно!
— Держи горшок! — Баслим стал на руки и одно колено и пополз прочь.
— Пап! Давай я тебе помогу.
— Оставайся на месте.
Торби остался, обиженный тем, что отец не захотел выслушать его рассказ. После наступления темноты он поспешил домой. Баслим сидел в кухне-ванной среди вороха барахла и нажимал кнопки диктофона и проектора одновременно. Торби взглянул на проецируемую страницу и отметил, что текст написан на непонятном ему языке, а в каждом слове — семь букв, не больше и не меньше.
— Привет, пап! Сделать ужин?
