История Будущего. Миры Роберта Хайнлайна. Том 23 - Хайнлайн Роберт Энсон (библиотека книг .txt) 📗
Правда, теперь у нас появилась униформа. Ее сшили из самой дешевой ткани в средних армейских размерах, мне мой мундир был мал. По мере того как мундиры поступали через канадскую границу, мы спешили одеть в них армию — белые повязки уже никого не удовлетворяли.
Помимо наших серо-голубых комбинезонов, вокруг появились и другие униформы: их носили как бригады добровольцев, прибывшие в Америку из-за рубежа, так и некоторые национальные части из Африки. Мормонские батальоны надели тоги и отрастили бороды. Они шли в бой, распевая давным-давно запрещенный гимн: «Вперед, вперед, святые люди!» С тех пор как мормоны получили обратно чтимый ими храм, штат Юта, центр мормонов, стал самым надежным штатом среди тех, в которых мы установили контроль. Была своя униформа и у католического Легиона, и это было полезно, потому что мало кто из них говорил по-английски. Солдаты Христианского Движения также носили совсем иные мундиры, и это понятно, потому что они оказались соперниками нашего Братства уже в подполье и не одобряли нашего выступления, полагая, что следовало еще подождать. Наконец армия Иеговы, набранная в резервациях парий на северо-западе и усиленная добровольцами со всего мира, носила мундиры, которые можно описать лишь как иностранные.
Хаксли осуществлял тактическое командование над всеми этими частями. Но их нельзя было еще назвать армией, скорее это был многочисленный сброд.
Единственное утешение заключалось в том, что армия Пророка была невелика. В ней было меньше двухсот тысяч человек — точнее это внутренняя полиция, чем армия, и из этого числа лишь немногие смогли пробиться в Новый Иерусалим и укрепить таким образом гарнизон Дворца. К тому же раз США уже сто лет не вели войн, Пророк не мог набрать добровольцев из числа ветеранов.
Правда, и мы были лишены возможности это сделать. Большая часть боеспособных солдат и офицеров была разбросана по всей стране и охраняла узлы связи и прочие ключевые пункты больших городов, и нам нелегко было найти людей даже для этой работы. Штурм Нового Иерусалима заставит, как все понимали, подскрести со дна последние силы.
Это мы и старались сделать.
Дни, проведенные в штабе до начала восстания, уже казались мне спокойными и патриархальными. У меня теперь было тридцать помощников, и я не подозревал, чем занимался каждый второй из них. К тому же массу времени отнимали попытки удержать ОЧЕНЬ Знатных граждан, желающих помочь Революции, от немедленной встречи с генералом Хаксли.
В эти дни случился один инцидент, который оказался важным для меня лично. Как-то моя секретарша вошла ко мне и сказала:
— Вас хочет видеть ваш близнец.
— Что? У меня нет братьев, тем более близнецов.
— Сержант Ривс, — пояснила она.
Он вошел, мы пожали друг другу руки и обменялись приветствиями. Я действительно был очень рад его видеть и сказал ему, что выполнил большую часть его работы.
— Да, кстати, я не успел никому сказать, что нашел вам нового клиента в Канзас-сити. Магазин Эмери, Бэрда и Тейера. Можете воспользоваться.
— Я постараюсь, спасибо.
— Я не знал, что вы — солдат.
— Да я и не солдат. Но я стал им, когда мой пропуск потерял… силу…
— Простите меня за это.
— Не стоит извиняться. Я научился обращаться с оружием и буду участвовать в операции «Удар».
— Ой-ой, это условное обозначение совершенно секретно.
В самом деле? Надо будет сказать нашим ребятам. А то они, по-моему, этого не понимают.
Я переменил тему.
— Собираетесь остаться в армии?
— Нет, вряд ли. Да, я хотел спросить вас, полковник. Вы полковник, не так ли?
— Да.
— Вы что, останетесь в армии? А то займемся текстилем!
Я удивился, но все-таки ответил:
— Что же, мне понравилось быть коммивояжером.
— Ну и хорошо, а то я остался без работы и подыскиваю партнера.
— Не знаю, — ответил я. — Я не заглядываю в будущее дальше, сем операция «Удар». Может быть, я останусь в армии, хотя не могу сказать, что военная служба нравится мне так же, как нравилась когда-то. Не знаю. Мне хотелось бы сидеть в винограднике под фиговым деревом.
— И никого не бояться, — закончил он за меня. — Хорошая мысль. Но почему бы вам, сидя под этим деревом, не развернуть несколько штук ситца? Ведь урожай с виноградника может подвести. Подумайте.
— Обязательно подумаю.
15
Мы с Магги поженились за день до штурма Нового Иерусалима. Медовый месяц продолжался ровно двадцать минут, пока мы стояли, держась за руки, на пожарной лестнице возле моего кабинета, — единственное место, куда не заходили посетители и начальники. Потом я вылетел на ракете, везя Хаксли на исходные позиции.
Я попросил разрешения сесть за штурвал истребителя во время штурма, но Хаксли отказал мне в просьбе.
— Зачем, Джон? — сказал он. — Войну мы не выиграем в воздухе. Она решится на земле.
И он, как всегда, был прав. У нас было очень мало ракет и еще меньше надежных пилотов. Большая часть ВВС была выведена из строя, а некоторые летчики улетели в Канаду и были там интернированы. С теми машинами, что у нас были, мы могли только периодически бомбить дворец, чтобы заставить неприятеля не высовываться наружу.
Кроме того, мы не могли серьезно повредить его, и это было известно и нам, и им. Дворец, такой роскошный снаружи, был под землей самым недоступным бомбоубежищем в мире. Он рассчитан на прямое попадание ядерной бомбы — глубинные туннели выдержат. А Пророк и его отборные войска находились именно в этих туннелях. Даже та часть, что поднималась над землей, была относительно неуязвима для обычных бомб, которыми снабжены наши самолеты.
Мы не прибегали к атомному оружию по трем причинам: во-первых, у нас не было ни одной атомной бомбы. Насколько мне известно, в США не изготовлено ни одной атомной бомбы после окончания III-й мировой войны и подписания договора в Иоганнесбурге. Во-вторых, мы не смогли бы добыть ни одной бомбы. Конечно, можно было попытаться выторговать две-три бомбы у Федерации, ежели бы нас признали законным правительством США. Но если Канада нас уже признала, то Великобритания с признанием не спешила, также не было признания и со стороны Североафриканской федерации. Бразилия колебалась. По крайней мере она послала в Сан-Луи своего поверенного в делах. Но даже если бы нас признали все члены Федерации и приняли в нее, она бы никогда не согласилась выделить атомную бомбу для сведения счетов в гражданской войне. И, в-третьих, должен вас уверить, что мы бы не стали прибегать к атомному оружию, даже если бы готовая бомба лежала у меня на коленях. И не потому, что были боязливы. Дело в том, что бомба, сброшенная на дворец, убила бы не менее ста тысяч наших сограждан в городе и почти наверняка Пророк остался бы жив.
Приходилось выкапывать Пророка из норы, как барсука.
В 00 часов 01 минуту мы двинулись ко дворцу со стороны реки Делавар. В нашем распоряжении было тридцать четыре наземных крейсера, тринадцать из них — настоящие тяжелые машины, остальные либо устаревшие, либо легковооруженные. Это все, что оставалось от бывших бронечастей Пророка. Остальные крейсеры были уничтожены верными ему офицерами. Тяжелыми машинами мы хотели взломать стены. Легкие должны были сопровождать транспорт, везущий пятитысячный штурмовой отряд.
Мы слышали, как шла бомбежка дворца, — глухие взрывы и содрогание воздуха доносились даже сюда. Бомбежка продолжалась уже тридцать шесть часов, и мы надеялись, что никому во дворце не удалось выспаться за это время, тогда как все наши солдаты по приказу спали по двенадцать часов подряд.
Ни один из наших крейсеров не был рассчитан на то, чтобы быть флагманом, поэтому в конической башне одного из них мы устроили командный пункт, выбросив телевизор дальнего действия и освободив место для нужных нам приборов управления боем. За моей спиной скорчились в тесноте психооператор и его команда телепатов, состоявшая из восьми женщин и невротического четырнадцатилетнего мальчика. Теоретически каждый из них мог контролировать четыре канала связи, но я сомневался, чтобы на практике у них это получилось.
