Конец легенды (Сборник) - Лукьяненко Сергей Васильевич (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
– Какая именно неприятность?
– Откуда мне знать? Отравиться вареной колбасой. Быть укушенным бешеной собакой. Мало ли есть смертельных, но редко случающихся опасностей? Кстати, колбаса – куда более реальная опасность! И на каждый предмет, на любое понятие, поверьте, найдется своя фобия. Кто-то боится дневного света – это фенгофобия. Кто-то боится есть – это фагофобия. Кто-то боится идей – идеофобия, кто-то боится числа тринадцать – тердекафобия, кто-то путешествий в поезде – это сидеродромофобия… – Иванович перевел дыхание и зловеще добавил: – А самая интересная, на мой взгляд, это эргофобия. Боязнь работы.
Сорс невольно улыбнулся:
– Вы психиатр?
– Я? Что вы. Я инженер. Просто нахватался за время работы…
– Какой инженер?
– Человеческих душ.
– Вы шарлатаны и аферисты, – сказал Сорс. – Честное слово, я не пойму лишь, какую выгоду вы хотите получить…
– Слетаете – и заходите снова, – дружелюбно сказал Иванович. – Вдруг мы снова понадобимся?
– Если я слетаю благополучно… а так скорее всего и будет, – быстро добавил Сорс, – это еще ничего не докажет.
– Докажет. Вот увидите.
На этих словах они и расстались. Сорс все-таки пожал «инженеру» руку, но говорить «до свидания» было глупо, а «прощайте» – слишком уж патетично.
Все-таки аферисты… но в чем смысл?
Выйдя в коридор, он не удержался, прошел до конца – там обнаружился маленький чистенький туалет, потом обратно – стараясь идти рядом с дверями в кабинеты. Все двери были прикрыты, из-за каждой доносился негромкий разговор. Посетители у общественного объединения «От судьбы» были.
На лестнице навстречу ему прошла женщина с заплаканным усталым лицом. Даже не глянула в его сторону… интересно, что за беду она собирается отвести? Может быть, ее ребенку предстоит операция? Или муж собрался уйти к другой?
Это ведь только от судьбы не уйдешь.
В Шереметьево было грязновато. Хорошо хоть, зима – нет духоты, которую не встретишь ни в одном аэропорту мира, кроме африканских и российских.
Сорс стоял с таможенной декларацией в руках и искал глазами, куда бы приткнуться. Слишком людно. Слишком шумно. Слишком грязно. И никто здесь не боится летать на самолетах… только он один…
– Дяденька, – тихонько позвали его со спины. – Подайте, сколько не жалко…
На миг Сорс забыл обо всех своих страхах. Уж слишком нелепая была картина – маленькая, лет восьми – десяти девочка, красиво причесанная, дорого и модно одетая, с маленькими золотыми сережками в ушках – и с протянутой рукой.
Хотя чему удивляться? Обычных побирушек из международного аэропорта быстро выдворили бы секьюрити. Это вам даже не «солидный Господь для солидных господ». Это солидные нищие для солидных господ.
– Шла бы ты в школу, девочка, – проникновенно сказал Сорс.
– У нас с девяти часов занятия, – сообщила девочка и, мгновенно утратив интерес, двинулась к следующему потенциальному спонсору.
Сорс смотрел ей вслед, разрываясь между желанием сказать что-нибудь укоризненно-ехидное и брезгливой жалостью – к маленькой, совсем не бедной, но уже профессиональной попрошайке.
И тут мир раздвоился.
Он уже отвернулся от девочки. Он нашел кусочек стола и быстро заполнял строчки декларации… оружие… наркотики… валюта… книги… антиквариат… компьютерные носители информации…
Он сидел в темной комнате, а пыльные шторы превращали раннее утро в ночь. Телефон стоял на столе перед ним, обычный старенький телефон, от которого нельзя было оторвать взгляд, потому что если сейчас он позвонит… если он позвонит…
Сорс прошел к регистрации, нырнул в пискнувшие воротца металлоискателя (опять забыл вытащить ключи), присел на лавочке в накопителе.
Сорс сидел, поглаживая белый матовый пластик телефона. Боролся с желанием снять трубку и услышать гудок, убедиться, что линия исправна.
Сорс шел по длинной кишке пристыкованного к самолету трапа.
Сорс опустил голову на стол и смотрел на телефон. Как жалко, что на аппарате не написан номер.
С кем он поменялся судьбой? Кто ждет звонка и чем этот звонок столь страшен?
Не важно. Теперь самолет не упадет. Он поменялся судьбой с тем человеком, кто ждет сейчас звонка. Сменил риск авиакатастрофы на риск звонка… очень маленький риск, если верить Ивановичу…
Он не боялся телефонных звонков. Он вообще терпеть не мог, когда телефон отключен. Сорс смотрел на телефон с любопытством и ленивым ожиданием.
А тот, с кем он поменялся судьбой, не боялся летать. Сорс смотрел, как уносится вниз земля, как самолет закладывает вираж, как подрагивает кончик крыла.
Когда стюардессы стали разносить завтрак, он сидел и улыбался, глядя на плывущие за иллюминатором облака.
Второй визит дался куда легче. Сорс больше не мялся у входа. Коснулся кнопки звонка, открыл приветливо щелкнувшую дверь.
– Проходите, – дружелюбно сказал охранник. Как ни странно, но казалось, что он узнал посетителя.
Сорс не стал уточнять номер кабинета. Вторая дверь направо – она вновь была приоткрыта. Инженер человеческих душ Иванович стоял у окна и смотрел на серый подтаявший снег.
– За вчерашний день два человека сломали ноги на этой улице, – сказал он. – Представляете? Трезвые нормальные люди. Шел, упал, очнулся – гипс… Здравствуйте, мсье Сорс.
– Здравствуйте, Иванович.
Руки инженеру он все-таки не протянул. Что-то удерживало. Это было словно признаться в полной капитуляции.
– Все прошло нормально? У вас нет претензий?
Иван Иванович вовсе не иронизировал. Смотрел пристально, с любопытством, будто даже надеясь услышать упреки.
– Нет. – Сорс покачал головой. – Никаких претензий… все и вправду работает.
Широко улыбнувшись, Иванович указал на мягкое кресло, занявшее место ветхого стула. Да и телефонный аппарат на столе оказался нормальным «Панасоником». Дела у фирмы явно шли в гору.
– Я что-либо должен вашему… объединению? – спросил Сорс, прежде чем сесть.
– Ничего. У нас гуманитарный некоммерческий проект.
Сорс сел. Хозяин кабинета занял свое место напротив.
– Так не бывает, – сказал Сорс. – Я не понимаю, как вы это делаете… я даже не понимаю, что, собственно говоря, вы делаете! Но бесплатного сыра не бывает. В конце концов, содержание этого офиса…
– Мсье Сорс, – укоризненно сказал Иванович. – Прошу вас, не надо предлагать нам деньги или услуги. Иначе мы будем вынуждены прервать с вами все отношения.
– Какие еще отношения?
– Будущие. Ведь вы хотите произвести обмен судьбы еще раз?
Врать было бессмысленно. Заготовленная заранее речь: «Мне это не столь уж и важно, но я хотел бы еще раз ощутить, что именно и как вы делаете» показалась Сорсу до невозможности фальшивой.
– Да. Я хочу… обменять свой риск.
– Опять полет?
– Нет… – Сорс замялся. – Это глупо звучит, вероятно…
– Любовь? – негромко спросил Иванович. – Что вы, мсье Сорс. Любовь – это самое чудесное из человеческих чувств. Сколько прекрасного и сколько трагического сплелось в одном слове. Божественная чистота и низкие интриги, святое самопожертвование и гнусные предательства… Очень, очень часто к нам приходят люди, спасающие свою любовь… Какова вероятность?
– А? – Переход от высокого стиля к сухой арифметике был слишком резок. – Какая еще вероятность?
– Того, что вам откажут.
– Я не знаю.
– Расскажите мне все, мсье Сорс.
О таких вещах говорят либо близким друзьям, либо совершенно незнакомым людям. Но Сорс начал рассказывать. Все, без утайки. В какой-то момент он поймал себя на том, что достает из кармана фотографию, а Иван Иванович, участливо обняв его за плечи, кивает и говорит что-то одобрительно-успокаивающее.
История, старая как мир. История, банальная как мир. Он уже год как развелся с женой. Хорошо развелся, по-мужски, интеллигентно. Оставив и квартиру, и машину, позванивая по праздникам и посылая цветы к дню рождения. Сорсу повезло – ему вообще часто везло. Их любовь умерла раньше, чем он полюбил снова. Детей не было. Квартирный вопрос не успел его испортить – он хорошо зарабатывал.
