Жестокий шторм - Жемайтис Сергей Георгиевич (полные книги txt) 📗
Шторм придал плаванию, ставшему несколько монотонным, остроту близкой опасности. В опустевшем ресторане за завтраком мисс Брук сказала:
— Никогда не думала, что буря в океане так величественно прекрасна. Вы говорите, Стэн, что такое состояние воды и ветра называется жестоким штормом?
— Совершенно верно, Лиз. Скорость ветра достигает десятков метров в секунду.
Джейн набросила на плечи шерстяную шаль.
— Мне что-то боязно, — призналась она. — Какая-то тревога обволокла и не отпускает, как только я узнала, что под нами глубина десять километров. Ужас какой колодец!
Мужчины и мисс Брук засмеялись, невольно посмотрев себе под ноги.
После завтрака на балконы и верхнюю палубу высыпало много пассажиров, как и в солнечную тихую погоду, но одетых по-штормовому. Ветер периодически то стихал, то снова набирал ураганную силу. Шторм щекотал нервы, создавая лишь ощущение опасности, как в кинотеатре, до того у людей сильна была вера в непоколебимую надежность «Глории».
Иногда, к общему восторгу, появлялись буревестники, один или два, они без видимых усилий держались вровень с судном, потом вдруг обгоняли его, распластавшись над водой.
К полудню ветер стих. Судно шло в сизой мгле. Это был необычный туман: не чувствовалось сырости, наоборот, воздух был сухим, горячим. Мощная сирена через каждые три минуты издавала жуткий вой. На судне везде горело электричество, хотя не было еще и семнадцати часов.
Мистер Гордон, извинившись перед друзьями, отправился обедать к капитану. В салоне возле накрытого стола Чен вытаскивал пробки из бутылок. Он улыбнулся на приветствие мистера Гордона.
— Капитана велел обождать. Тебе, док, садись. Сейчас его придет.
— Благодарю, Чен. — Мистер Гордон заметил, что у слуги дрожат руки. Ставя бутылку на стол, он уронил бокал на край блюда и разбил. Испуганно посмотрев на двери, быстро собрал осколки. Достал другой бокал. Сказал:
— Пожалуйста, док, не надо говори капитана!
— Ну что вы, Чен! Не расстраивайтесь из-за пустяка.
— Не пустяк, док, — многозначительно ответил Чен. — Шибко не пустяк. Плавать здесь тоже не пустяк. Капитана тоже не пустяк.
Мистер Гордон попытался выяснить, что скрывается за этими словами, но Чен только улыбался и повторял:
— Ничего, док. Очень ничего.
Вошел капитан. Извинился, спросил:
— Вы давно ждете, Стэн?
— Только что вошел, Дэв.
— Я спускался в машину, там все отлично. Что мне не нравится, так это состояние атмосферы. Обратили внимание на «сухой туман»?
— Возможно, в воздухе вулканический пепел или лессовая пыль? — спросил мистер Гордон. — Я читал, что они разносятся ветром на тысячи километров.
— В том-то и дело, Стэн, что пыли нет и в помине. Какое-то странное, не объясненное пока атмосферное явление. Отнесем его к одному из сюрпризов «моря дьявола». Такая погода хуже любого шторма. Но скоро мы выйдем отсюда. Как вы себя чувствуете, Стэн?
— Хорошо, Дэв. Только что-то давит виски.
— Вот-вот. У меня еще и затылок побаливает. Подскочило давление. Надо выпить коньяку для расширения сосудов.
За третьим блюдом капитан вызвал вахтенного штурмана. Вошел Томсен, недавно вступивший на вторую четырехчасовую вахту. Поражали вялая бледность его лица и та же виноватая улыбка.
— Как обстановка, Вилли?
— Плохая, сэр.
— А подробнее?
— Видимость нулевая. Радиосвязь, как я вам докладывал, иногда прерывается.
— Здесь это бывает, Вилли. Идите.
— Извините, сэр…
— Что еще?
— В штурманском столе кем-то оставлен револьвер.
— Этого еще недоставало! Выбросьте в море.
— Есть, сэр.
— Идите, Вилли.
— Есть, сэр.
— Будьте предельно внимательны. Я скоро поднимусь к вам.
Чен подал кофе. Капитан выпил рюмку коньяку. Мистер Гордон пить не стал.
— Вы чем-то расстроены? — спросил капитан. — Плохо ели, не пьете. В чем дело, Стэн?
— По правде говоря, я разделяю вашу тревогу. Сегодня все на судне возбуждены. Вначале было приподнятое настроение, это во время шторма, затем, когда ветер стих и настала серая ночь, настроение людей резко изменилось.
— Естественно, Стэн, раз в атмосфере происходят такие непонятные явления.
— Помимо всего, Дэв, меня сильно заинтересовал ваш второй штурман.
— Чем же? — настороженно спросил капитан. — Несколько странноватый малый, но моряк хороший, я вам уже говорил.
— Я уверен, что он займет какое-то важное, очень важное место в нашей судьбе. На его лице видна трагическая безысходность.
— Ну его к дьяволу, этого слюнтяя! — вспылил капитан. — Мне навязали его, как и еще многих. Все протекция, протекция! Я бы выгнал половину команды, особенно офицеров, начиная со старшего помощника, не будь поставлен в такие дурацкие условия! Ну да ладно. — Он устало махнул рукой.
— Скоро я избавлюсь от всего этого безобразия. Заканчиваю свой последний рейс. А там думаю заняться чем-нибудь другим, Стэн. Давайте, дружище, выпьем, и больше ни слова ни о драмах, ни о трагедиях. Мы, моряки, народ суеверный. Если думать день и ночь о несчастье, оно обязательно случится. Есть много тому примеров. Ну, за возвращение в Сан-Франциско, и я, с вашего разрешения, поднимусь на мостик. На душе становится спокойнее, когда в такие моменты все берешь на себя…
Он недоговорил. Казалось, судно остановилось, налетев на какое-то препятствие. Все, что было на скатерти, с грохотом посыпалось на палубу. Мистер Гордон вылетел из кресла и, лежа на ковре, ощущал всем телом, как судорожно дрожит судно. Капитана только сильно притиснуло к спинке кресла. Побелев, как скатерть, он поднялся и, держась рукой за сердце, перешагнув через мистера Гордона, выбежал из каюты.
Когда ошеломленный мистер Гордон поднялся на ноги, то увидел Чена, стоявшего с салфеткой в руке в дверях спальни. Мистера Гордона поразило его лицо — такое же бесстрастно-спокойное. Прислушиваясь к дрожи судна, Чен неожиданно сказал на чистейшем английском языке:
— Вероятно, судно село на рифы. Мы стоим. Так мы сможем продержаться довольно долго, если опять не налетит шторм. У нас достаточно спасательных средств. Все будет хорошо, если не начнется паника. Советую, док, не спешить покидать судно. В такие минуты самые респектабельные люди теряют человеческий облик. Прощайте, профессор. Идите к своим друзьям. Вы оказались правы. Я слышал ваш самый первый разговор с капитаном. Следил за развитием событий. Прощайте!
Мистер Гордон пожал руку этому загадочному человеку. Ему хотелось расспросить Чена, но судно сильно вздрогнуло, казалось, оно стало медленно погружаться.
— Плотнее сели на риф. Это хорошо в нашем положении, — сказал Чен.
Когда мистер Гордон вышел из каюты капитана, свет на судне внезапно погас.
Мимо бежали люди. Сталкивались. Слышались стоны, проклятия. Пронесся пронзительный женский вопль:
— Ральф! Где ты, Ральф? Мы тонем!..
Где-то далеко тоже кого-то звали, умоляли, проклинали. Слышался низкий гул толпы, топот. Зазвенело разбитое стекло. Над ухом мистера Гордона загрохотал голос из репродуктора:
— Леди и джентльмены! Говорит капитан судна Дэвид Смит. Прошу соблюдать полное спокойствие. Никакой паники. Опасности для вас пока нет. Находитесь в своих каютах и местах общего пользования. Сейчас дадут свет. Беспрекословно выполняйте все указания членов команды. Я буду вас информировать о всех необходимых мерах. Еще раз призываю к спокойствию, мужеству, организованности.
Мистер Гордон не узнал голос капитана: он звучал глухо, надтреснуто.
Топот и низкий гул приближались. Мистер Гордон стал ощупью шарить по переборке, ища двери какой-нибудь каюты. Казалось, все двери исчезли, осталась бесконечная гладкая стена. Его отбросили от нее, и, толкая, дыша в лицо, толпа повлекла за собой.
«Только бы не упасть, не упасть. Затопчут», — думал мистер Гордон. Уже кого-то сбили, топтали ногами. Человек с плачем умолял остановиться, помочь ему встать, но скоро затих. Мистер Гордон тоже запнулся за ступеньку трапа, но ему не дали упасть, стиснув со всех сторон. Повлекли наверх. Он думал лишь об одном — только бы не оступиться.
