Повелители сумерек - Свонн С Эндрю (е книги TXT) 📗
— Ишем.
Черт, откуда взялся этот голос?
— Ишем, — снова прозвучало где-то в зале.
Студенистый спикер соскользнул со своего насеста и шлепнулся вниз на пандус. Эви обвела взглядом комнату, и первое, что бросилось ей в глаза, — это падающие без чувств пришельцы. Неожиданно ей показалось, что труп Димитрия зашевелился.
— О, черт.
Судя по всему, Димитрий не утратил способности различать звуки — его почерневший череп повернулся в сторону Эви. На нее смотрели пустые глазницы. Руки Димитрия ощупывали пол вокруг него.
— Убью тебя, — слова эти прозвучали, как стон.
Нет, невозможно, чтобы он остался жив. Его лицо сгорело целиком. Несмотря на это, Димитрий стоял сейчас на четвереньках, ощупывая пол вокруг себя. Его правая рука коснулась «Мицубиси». Эви посмотрела на автомат, затем на метановую горелку, затем на серых задыхающихся пришельцев и, выронив провода, бросилась наутек.
Она пробежала по коридору около двадцати метров, когда неожиданно до нее дошло, что, если личинки «матери» проникли во все клетки Димитрия, то, чтобы его убить, недостаточно просто сжечь ему лицо. Необходимо полное уничтожение. Тридцать метров дальше по коридору, и Эви могла поклясться, что действительно слышит где-то впереди треск автоматной очереди. Еще сорок метров — и перестрелка уже раздавалась у нее за спиной.
В следующее мгновение Эви ощутила, как ноги ее отрываются от земли, — это прокатилась взрывная волна. Затем язык мощного пламени подбросил ее к потолку. Последняя ясная мысль, посетившая ее, была хорошо знакома: «Ненавижу взрывчатку».
ГЛАВА 23
Эви проснулась на больничной койке. На протяжении нескольких дней ее пичкали наркотиками, и она пребывала где-то на самом краю сознания. К тому времени когда к ней в полной мере вернулась способность воспринимать окружающий мир, Эви провела в госпитале не меньше недели.
Это место явно представляло собой одно из «гнездышек» Агентства, которые Эви чуяла за версту. Палата была рассчитана на одного, окон не было, и, как убедилась Эви, как только смогла подняться на ноги, находилась под замком. Никакого видеокома. Из посторонних Эви навещали только врачи и сестры, но никто из них не заговаривал с ней.
«Из огня да в полымя, — подумала Эви. — Но куда конкретно можно попасть из огня?»
Вопрос не из легких.
Кто-то сумел добраться до нее не позднее чем через пять минут после взрыва, иначе она скончалась бы от потери крови. Судя по всему, этот кто-то — Агентство.
Вначале состояние Эви было поистине плачевным, но времени на выздоровление у нее предостаточно. Одно преимущество закрытого госпиталя — врачи, работающие на Агентство, лучше гражданских лекарей разбирались в искусственно сконструированных внутренностях — даже несмотря на то что притворялись, будто не понимают по-английски…
Или по-испански…
Или по-арабски…
Вообще, на каком бы языке она с ними ни заговаривала.
По крайней мере, теперь у нее было вдоволь времени, чтобы все хорошенько обдумать. Но мысли приносили с собой половодье смешанных чувств. С одной стороны, раньше Эви была готова отдать все на свете, чтобы увидеть конец пришельцев. Как бы там ни было, ей это удалось, и она даже осталась жива.
С другой стороны, лавры явно пожинало Агентство — увы, Эви это было хорошо знакомо, — не говоря уже о том, что фактически она все еще числилась в предателях.
А кроме того — пленницей Агентства.
Эви не давала покоя одна мысль, зачем вообще им понадобилось «ремонтировать» ее, если затем ее все равно потихоньку уберут.
И чем дольше она размышляла над этим во время своего затянувшегося выздоровления, тем сильнее сомневалась в том, что Агентство выдаст свое присутствие. Так оно даже удобней — пусть они и спасли ей жизнь. У Эви возникло неприятное чувство, что ею снова попользовались.
Когда же кости ее срослись и Эви, наконец, встала на ноги, к ней явился посетитель, подтвердивший худшие из ее опасений.
Эви как раз делала пятидесятое отжимание — кстати, отдавая себе отчет, что вздумай она заниматься чем-то таким, что причинило бы вред ее здоровью, как врачи молча вошли бы в палату и положили этому конец. Эви уже давно поняла, что даже туалет находится под их неусыпным контролем. Дверь открылась. Но вместо врача или сестры в палату вошла Сукиота.
У Эви на языке вертелся вопрос, почему ее оставили в живых.
Она прекратила свои отжимания, выпрямилась, опираясь на костыль, и бросила в лицо Сукиоте:
— Кто-то наверняка успел ко мне, не позднее, чем через пять минут, а иначе бы мне конец. Я и так потеряла слишком много крови.
Сукиота покачала головой. На ней был надет один лишь невыразительный бесполый костюм, а знаком отличия служила пристегнутая к лацкану магнитная карточка.
— Мы успели к тебе через тридцать секунд, если вести отсчет от взрыва.
Эви покачала головой, слегка обрадованная, что ей наконец-то есть с кем перемолвиться словом. Честно говоря, она ожидала, что Сукиота, как и врачи, будет играть с ней в молчанку.
— И что теперь? Я что, под арестом? Теперь, после того как меня слегка подлатали, должна ли я понимать, что меня снова упекут куда-нибудь подальше?
Сукиота улыбнулась.
— Собственно говоря, я пришла поблагодарить тебя.
— Что?
Улыбка Сукиоты была какой-то сюрреальной, словно Эви смотрела в кривое зеркало. Господи, физически они, можно сказать, близнецы. Эви стало несколько грустно от того, что улыбка Сукиоты, должно быть, напоминает ее собственную.
— С твоей помощью моему подразделению наконец-то удалось расковырять «Ниоги». Я пыталась добиться разрешения взяться за них с тех самых пор, как стала раскапывать этих афганов.
Эви покачала головой. Ей не нравилось, какой оборот принимает ее разговор с Сукиотой.
— Помнится, в прошлый раз ты бросила мне в лицо такие обвинения как «предательница».
Сукиота продолжала улыбаться. Она вытащила из кармана пакетик для сбора улик и принялась перебрасывать его с руки на руку.
— Предположим. Не располагай я кое-какими связями, Агентство наверняка сочло бы тебя одной из участников заговора. Мозговой Центр на случай внутреннего кризиса, как вы себя называли. Мы покончили с этим дерьмом еще пару недель назад.
До Эви дошло, что она провела в больнице уже уйму времени.
— Со всеми?
— Сейчас мы проверяли архивы, но как мне кажется, нам удалось проследить всех, за исключением одного. Из тех, кого ты нам указала, Фрей, Габриэль и Дэвидсон сыграли в ящик, от Фитцджеральда остались одни угольки, Хофштадтера пришлось отправить в палату интенсивной терапии с последней стадией сердечного приступа, и теперь бедняга все никак не может очухаться. Он находится двумя этажами ниже.
— А Прайс?
— Именно его мы пока не досчитываемся.
Сукиота продолжала улыбаться, и это начинало раздражать Эви.
— Так, значит, ты подставила меня?
Сукиота подбросила вверх мешочек для сбора улик, проследив глазами за его полетом.
— Ты мне тоже порядком нагадила, — она поймала пакет и снова подбросила. — Но ты мне нужна. И ты сделала свое дело.
— Так значит тот случай в метро…
Сукиота пожала плечами и поймала пакет.
— Ах! Я так и знала, все-таки меня подставили!
— Все равно ты бы сделала то, что ты сделала. Я поняла, что для меня это единственный шанс с твоей помощью приблизиться к заветной цели.
— К черту, — закричала Эви. — Тебе давно было известно об этой «Ниоги». Да если бы ты захотела, то в любую минуту могла ворваться туда, без всякой моей помощи.
— Можно подумать, Ишем, что ты ничего не понимаешь. Федералы предоставляют Агентству широкое поле деятельности, если речь идет о сугубо внутренних делах, а в случае с «Ниоги» мы имели дело с корпорацией, пользующейся поддержкой большинства конгрессменов и правительственных чиновников. Как, по-твоему, я могла получить их согласие?
— Но ты же все равно попала внутрь башни.
