Дитя реки - Макоули Пол Дж. (чтение книг TXT) 📗
Победная песня Таморы диссонирующим завыванием взлетала в темное небо над пламенем костра, извиваясь и падая, как змейки серебряных искр. Когда все было кончено, она припала к бурдюку с вином, а окружающие разом заговорили, кивая и показывая клыки в быстрых улыбках, только один громко пожаловался, что в песне очень мало о самой Таморе и слишком много об этом бледнолицем чужаке.
— Потому что это его приключение, — объяснила Тамора.
— Тогда пусть сам и поет! — проворчал критик.
Предводительница стала расспрашивать Тамору о Йаме, сказав, что прежде таких не видела.
— Он с низовий, бабушка.
— Тогда понятно. Говорят, там живет много странных племен, но сама я никогда не брала в голову съездить посмотреть собственными глазами, а теперь я слишком стара, и все это меня уже не волнует. Поговори со мной, мальчик. Расскажи, как появилась на свет твоя раса.
— Это тайна даже для меня самого. Я читал о своем народе в Пуранах и однажды видел древнюю картину, а больше ничего не знаю.
— Действительно, странный народ, — отозвалась старуха. — У каждой расы есть своя история, свои тайны, три своих названия. Хранители создавали каждую расу по своему образу и подобию, имея на это каждый раз особые причины, и легенды их объясняют. Ты не найдешь настоящей истории твоего народа в книге, которую таскаешь с собой. Там все про древние тайны, а не про наш мир. — Она дернула за руку одну из женщин и выхватила у нее бурдюк с вином. — Они не дают мне выпить, — объяснила она Йаме, — боятся, что потеряю свое достоинство, если напьюсь.
— Ты не опьянеешь, сколько бы ни выпила, бабушка, — сказал один из мужчин, — вот мы тебя и ограничиваем, чтоб не отравилась, добиваясь этого.
Предводительница сплюнула в огонь.
— Конечно, глотнешь этой дряни и отравишься. Неужели никто не в состоянии купить порядочной выпивки? В былые времена такой мерзостью мы только заправляли лампы.
У Йамы в руках все еще была бутылка, где оставалось на два пальца прозрачной, пахнущей абрикосами жидкости.
— Возьми, бабушка. — И он подал старой предводительнице бутылку.
Старуха осушила ее до дна и с удовольствием облизнула губы.
— А знаешь, как пришла в мир наша раса? Я расскажу тебе, мальчик.
Несколько человек вокруг костра заворчали, но предводительница на них прикрикнула:
— Вам только на пользу еще разок послушать! Вы, молодежь, знаете историю хуже, чем следует, а потому слушайте:
После сотворения мира некоторые Хранители пустили на поверхность земли животных и вдохнули в них разум. Например, есть народ, который произошел от койотов, чьих предков обучили хоронить своих мертвых. Эта странная привычка очень изменила койотов, они выучились сидеть, чтобы иметь возможность присесть у могилы и должным образом оплакать своих мертвых.
Но сидение на холодных камнях истерло их пушистые хвосты, они их лишились, а через множество поколений встали на ноги, потому что сидеть на камнях голыми задницами стало совсем неприятно. Когда это случилось, передние лапы у них удлинились и стали человеческими руками, потом укоротились морды, мало-помалу превращаясь в лица людей. Это только одна история, а их столько же, сколько рас, появившихся из разных видов животных, которых научили быть людьми. Но у нашего народа другое происхождение.
Двое Хранителей заспорили, как правильно создавать людей. У Хранителей нет полов, как понимаем их мы, и они не женятся, но рассказывать будет легче, если мы будем считать их мужем и женой. Один из них, Энки, был Хранителем, отвечающим за все воды мира, работа его была тяжела, ибо в то время в мире только и было, что Великая Река, которая текла из ниоткуда в никуда. Он пожаловался на свою тяжкую долю жене, Нинме, она была Хранителем земли, и та предложила сотворить кукол-марионеток, которые будут делать за них всю работу. Так они и поступили, воспользовавшись небольшим количеством песчаной взвеси в Великой Реке. Я вижу, что ты уже знаешь эту часть истории.
— Мне кто-то сегодня немножко об этом рассказал.
И в Пуранах это написано.
— То, что я говорю тебе, — правда, ведь это передавали друг другу десять тысяч поколений, и потому слова остались живыми, а не сплющенными на пластике или на сухой кашице из древесины. Слушай дальше.
Когда из речной грязи создали эту расу, то Хранители устроили большой праздник, потому что им больше не нужно было работать над сотворением мира. Пиво лилось рекой, и Нинма совсем потеряла голову. Она позвала Энки и спросила:
— Хорошо или дурно человеческое тело? Я могла бы изменить его, как захочу. А ты можешь найти дело для каждого из моих созданий?
Энки принял вызов, Нинма сотворила бесплодную женщину, евнуха и еще несколько уродцев. Но Энки нашел занятие для каждого. Бесплодную женщину он сделал наложницей, евнуха — чиновником, и так далее. А потом, продолжая забаву, он сам бросил Нинме вызов.
Он займется внешностью различных рас, а Нинма — их занятиями. Она согласилась, и Энки сначала сотворил человека, который был уже не очень похож на него, так перед глазами Нинмы появился первый на свете старик.
Она предложила ему хлеб, но он был настолько слаб, что не мог даже протянуть руку, а когда она сунула хлеб ему в рот, он не сумел его прожевать, у него не было зубов, и потому Нинма не смогла найти этому несчастному никакого дела. Потом Энки слепил еще множество уродов и чудовищ, и Нинма так и не сумела найти им занятия.
Парочка погрузилась в пьяный сон, а когда проснулась, то услышала со всех сторон стоны и вопли — увечные создания Энки расползались по миру. Остальные Хранители призвали Энки и Нинму и потребовали у них объяснений, и вот, чтобы избежать наказания, Нинма и Энки сотворили еще одну расу, последнюю, и назначили ей охотиться на больных, хромых, старых и сохранять здоровье других рас, уничтожая слабых.
Так мой народ появился на свет. Говорят, что у нас горячий и жестокий нрав, потому что Энки и Нинма ужасно страдали от похмелья, когда лепили наших предков, и это передалось нам, как знак гончара, который ставит отпечаток пальца на каждый горшок, который сходит с его круга.
— Я слышал только начало этой истории, — признался Йама, — и рад, что знаю ее теперь до конца.
— А теперь ты расскажи историю, — громко сказал один из мужчин, именно он раньше жаловался на песню Таморы. На нем были черные кожаные брюки и кожаная куртка, усеянная медными заклепками.
— Успокойся, Горго, — сказала старуха. — Этот парень наш гость.
Горго посмотрел на Йаму с другой стороны костра, и Йама встретил его злобный, вызывающий взгляд. Оба не желали отводить глаза, но тут в костре треснула ветка, и горящие сучья полетели прямо на колени Горго, он выругался и стал стряхивать искры. Остальные расхохотались.
Горго помрачнел и сказал:
— Мы слышали эхо его похвальбы в песне Таморы.
Мне просто интересно, хватит ли у него смелости раскрыть рот самому. Я думаю, что он из вежливости должен что-нибудь рассказать.
— Ты-то всегда знаешь, кто и что должен, — бросил один из мужчин.
Горго повернулся к нему:
— Я требую оплаты только по необходимости. Ты сам это хорошо знаешь. Если бы я не искал вам работу, вы все погрязли бы в нищете. Вы все — мои должники.
Тут вмешалась старая предводительница:
— Нечего говорить об этом. Ведь мы — Бешеное Племя, и наша честь известна не меньше, чем сила и ярость.
— Некоторым приходится напоминать о чести, — ввернул Горго.
Одна из женщин выкрикнула:
— Мы сражаемся, а ты получаешь доход.
— Тогда не просите меня найти вам работу, — с обидой сказал Горго. Ищите сами. Я никого не заставляю, это все знают, но ко мне обращается столько народу, что я едва успеваю поспать и перекусить. Но тихо! У нас гость.
Не будем о нем забывать. Тамора рассказывала о нем такие чудеса, пусть теперь сам что-нибудь скажет.
Тогда Йама стал говорить:
— Я расскажу вам одну историю, хотя, боюсь, она может показаться вам скучной. О том, как один туземец спас мне жизнь.
