Мигрант, или Brevi Finietur - Дяченко Марина и Сергей (книги бесплатно без .TXT) 📗
— Крокодил в шляпе?!
— И в пальто… Я играл с ним… когда купался. Отец стал называть меня «крокодил»… С тех пор я так зову себя. Только я. Больше никто.
— Спасибо, — сказал Аира. — Теперь понятнее.
Голоса людей, суетившихся в «зоне инцидента», сливались в единый поток бормотания. Звон в ушах мешал Крокодилу разбирать их слова; перед глазами искрилась белая пена, как гора жемчуга. Так было: из белизны проглядывает умильная пластмассовая морда; тесная ванна малогабаритной квартирки, чувство защищенности и покоя, которого он больше не испытывал нигде и никогда в жизни.
— Я хотел тебе сказать важную вещь, но не успел, — сказал Аира. — Новость заключается в том, что я могу вернуть тебя на Землю.
— Зачем ты это говоришь?! Мало…
Он хотел сказать: «Мало мной манипулировали, мало играли на моих чувствах и нервах», но не было сил дышать и шевелить губами.
— Я могу вернуть тебя на Землю, — монотонно повторил Аира. — Я нашел дыру в твоем договоре. Если грамотно нажать на Бюро — можно отменить твою миграцию как факт. То есть даже памяти о ней не останется. К сожалению, жить тебе на Земле осталось всего два года, но ты не будешь об этом знать.
Крокодил глубоко вдохнул. Закружилась голова.
— Тебе посчитали налог по нормам Кристалла — два года, — продолжал Аира. — Земных года. А налог для миграции на Раа составляет время, равное двум оборотам нашей планеты вокруг Светила… Солнца. Год Раа на две сотых меньше земного. С тебя удержали лишних четырнадцать земных дней. Этого достаточно, чтобы Бюро дало задний ход.
— Не может быть, чтобы Бюро, с их техно… логиями…
— Глупости. Везде, где по ходу дела меняются решения, неизбежны ошибки. Думаю, не ты один такой. Но отыскать все эти документы и добиться реакции Бюро может человек с профильной подготовкой и очень-очень высоким уровнем социальной ответственности. А откуда такое у мигранта?
— А Шана?
— Шана не Консул Раа, — отрезал Аира. Крокодил закрыл глаза.
…Прийти в себя на влажной улице по дороге домой и ничего не помнить. Эти дни исчезнут из его жизни — джунгли, водопад, испытания на острове, музей на Серой Скале, замысел Творца. К моменту, когда Крокодил вступит в новую лужу, подернутую бензиновой пленкой, от Раа, возможно, останется облако пыли. И уж совсем ничего, кроме разрозненных молекул, не останется ни от Аиры, ни от Тимор-Алка, ни от глупого Полос-Нада, ни от Шаны — ни от кого из них. Не будет мира, где ни с того ни с сего среди теплого вечера овеществляется натуральный кошмар…
Прийти в себя и ничего не помнить.
Останутся два года жизни. И останется сын. Андрюшка.
— Консул, вам нужен транспорт?
Человек в бело-красном комбинезоне возвышался рядом, как еще одно дерево в этом лесу. От него пахло химией.
— Нет, — отрывисто бросил Аира. — Здесь рядом.
Крокодил моргнул. Способность видеть в темноте ушла, красноватый оттенок остался, и мир вокруг казался темно-коричневым. На небе все ярче разгорались гирлянды орбитальных станций и спутников — желтые, теплые.
— Вставай, — сказал Аира.
К своему удивлению, Крокодил поднялся довольно-таки бодро и смог сделать даже несколько шагов, прежде чем Аира подхватил его, как сноп, и легко забросил на плечо:
— Десять минут потерпишь?
Болтаясь вниз головой, Крокодил ничего не ответил.
…Надо торопиться. Осталось двадцать с чем-то миллионов лет, чтобы вернуться на Землю. Надо спешить.
— Андрей? Все хорошо?
— Отлично, — простонал Крокодил.
Он обманывает себя, и никому на Земле он не нужен, особенно сыну.
Он обманывает себя, и он никому не нужен на Раа.
Он просто испугался, в ужас пришел оттого, что всей жизни его осталось — два года, два неизвестных года.
Он мигрант, что он может решить, он всего лишь мигрант…
— Аира?
— Что?
— Когда… придем… ближе… поставь… меня на ноги. Сам… дойду.
— Принято.
Шана не тратила времени на сантименты. Не глядя на Крокодила, ковыляющего рядом, она подскочила к Аире и с размаху ударила в лицо — хорошо хоть ладонью, а не кулаком:
— Почему ты всегда прав, скотина? Почему ты всегда оказываешься прав?!
— Бабушка! — в ужасе кричал Тимор-Алк и метался, как электрон на орбите.
Шана замахнулась снова — но ударить во второй раз не решилась.
Аира отряхнулся, как кот. Его волосы кое-где еще перемежались снежно-седыми прядями, но с каждым мгновением черноты прибавлялось; Шана посмотрела наконец на Крокодила. В какой-то момент тому показалось, что сейчас достанется и ему тоже.
— Идите под душ, — сказала Шана. — Эти реактивы…
И разрыдалась. Крокодил не подозревал, что она умеет так плакать — совершенно по-бабьи.
Запертый внутри теплой душевой капсулы, Крокодил получил возможность смыть с себя все, включая одежду и лохмотья кое-где ссаженной, кое-где отшелушившейся кожи; он получил возможность передохнуть, побыть наедине с собой и снова подумать о Шане. Что стояло за ее истерикой — страх? Но ведь ее внуку в этот раз ничего не угрожало…
Тимор-Алк молча выдал ему новую одежду — шорты, рубаху, белье и сандалии. Плашке-удостоверению на шее Крокодила не страшны были ни щелочь, ни кислота, ни, наверное, огонь.
Крокодил одевался минут пятнадцать, то и дело присаживаясь, чтобы отдохнуть. В доме было тихо: никто не кричал, не бранился, не дрался. Даже не разговаривал. И, кажется, не дышал.
Аира сидел на крыше. Его волосы были черными, чернее светлой ночи. Сквозь плотно сплетенные кроны сияло небо, полное звезд и спутников; Аира сидел, свесив ноги, и разговаривал с кем-то по невидимому коммуникатору:
— По нашим данным, парень полноправный, девушка отказалась от Пробы и поступила в зависимость к будущему мужу… Чем скорее, тем лучше. Объявите по общей связи… Как свидетелей. Нет, допросите их сами. У меня другая работа.
Он замолчал, глядя вверх — не то любуясь прекрасным небом, не то слушая невидимого собеседника.
— Аира, — негромко позвал Крокодил.
Не оборачиваясь, Аира махнул ему рукой: подожди, мол, — и продолжал разговор:
— Третья категория. Если мы хотим себя обмануть — четвертая. Я бы присвоил третью, но не настаиваю.
Крокодил подошел и уселся рядом. Желтое пятно света лежало на утоптанной за день траве.
— Жду, привет, — и Аира чуть переменил позу, будто в знак того, что разговор с кем-то далеким окончен.
— Желаю здравствовать, Консул, — сказал Крокодил.
— Андрей, — пробормотал Аира. — Как ты?
— Хорошо.
— Ты великолепный донор, лучший из всех, кого я видел.
— Мне гордиться?
— Конечно.
— Гордится ли овца своей шерстью? Гордится ли корова… дойное животное… своим молоком?
Аира пожал плечами:
— Если бы ты не стоял у меня за спиной, я бы не смог его преобразовать. Или помер через десять минут, не получив помощи. Гордись не гордись — мне все равно.
Они замерли, как две горгульи на карнизе. Или как два атланта, отпущенных на выходной. Никогда и ни с кем Крокодил не молчал так красноречиво; это было замечательное молчание. Жаль было его прерывать.
— Расслоение реальности, — сказал наконец Аира. — Локальное чудо. Нарушение законов физики, химии, биологии в отдельно взятом пространстве. Результат цепочки «несовершенный творец — бредовая идея — ужасное воплощение».
— Несовершенный творец?
— Видел парня и девушку? Кто-то из них материализовал свою проблему, опасение, дискомфорт. Случайно.
— У одного из них была мысленная проблема с копошащимися червями?!
— Не так прямолинейно. Я же говорю, ужасное воплощение, косое, искаженное. Если парень, например, не хочет, чтобы девушка поступала к нему в зависимые, но боится сказать… И при этом ее любит… Но не может уважать… И не может отказаться от ответственности… И при этом он молод, хоть и прошел уже Пробу… Вот тогда он просыпается по ночам с криком, а что снилось — не помнит. Вот тогда в момент расслоения реальности мы видим неприятное убожество, довольно-таки опасное, потому что свойства его меняются ежесекундно…
