Журнал «Если», 2001 № 09 - Глебов Борис (читать книги онлайн полностью без регистрации .txt) 📗

— Гоша, немедленно возьми масленку и смажь шарниры.

А Гоша ей на это отвечает:

— Да я только неделю назад смазывал. Сколько можно-то?»

Одной из отличительных черт детской НФ А.Саломатова является то, что фантастическое происшествие он подает почти незаметно, как самое заурядное, обыденное событие; переход в мир сказки почти незаметен. Оппозиция «обычное-необычное», «правда-вымысел» словно растворяется в тексте. Так растворяется реальность в воображении ребенка, фантазирующего о НЕБЫВШЕМ в объективной реальности, но ОЧЕВИДНОМ в фантазии-мечте.

Детская фантастическая литература 90-х не избежала общей болезни — пристрастия к сериальности. А.Саломатов не стал исключением. Повесть «Цицерон — гроза тимиуков» (1996) положила начало серии из шести книг о космических и земных приключениях мальчика Алеши и его друзей — грузового робота Цицерона, который, подобно Гоше, тоже не дурак порассказывать небылицы, и удивительных существ с планеты Федул — мимикров Фуго и Даринды. Помимо заглавной в серию вошли повести «Цицерон и боги Зеленой планеты» (1997), «Сумасшедшая деревня» (1998), «Возвращение Цицерона» (2000), «Сыщик из космоса» (2000) и «Фокусник с планеты Федул» (2001).

Как правило, беда почти всех сериалов — художественная и сюжетная регрессия, стремительное снижение увлекательности повествования, оригинальности «ходов» по мере увеличения числа сиквелов. В случае с сериалом А.Саломатова случилось прямо противоположное: продолжения явно лучше двух первых книг. Привлекательной стороной повестей является зримость, достоверность описываемых волшебных миров, невероятных ситуаций. Этот эффект правдоподобия неправдоподобного во многом достигнут за счет психологической близости Будущего. Будущее А.Саломатова — это лишь слегка утрированное настоящее, ведь даже такой, казалось бы, элемент прекрасного далека, как пункт межгалактической телепортации, в писательской версии оказывается похожим на самую обыкновенную автобусную остановку. А герои мало чем отличаются от своих сверстников конца XX века.

Эта серия сделала А.Саломатова первым лауреатом недавно учрежденной премии «Алиса», присуждаемой за лучшее фантастическое произведение для подростков.

В последнее время писатель все активнее осваивает возможности ближайших родственниц НФ — литературной сказки и фэнтези. В этих жанрах А.Саломатовым созданы книги «Рыцарь сновидений» (1997; выходила также под названием «Дорога чуда»), «Все наоборот» (2001) и «Черный камень» (2001), выделяющиеся на общем фоне однообразия современных серийных сказок живостью языка, увлекательностью сюжета и, что очень важно, наличием действительно доброго юмора, а не модного ныне ерничания. Вероятно, главный писательский талант Саломатова заключается в умении вести разговор с ребенком-читателем на равных, не заигрывая, не морализируя и не издеваясь втайне над ним. Он просто рассказывает увлекательные истории.

Старт Андрея Саломатова как «автора для взрослых» состоялся только на рубеже 80 — 90-х, когда в периодику просочились кое-какие рассказы, написанные еще в середине 80-х. Достаточно прочитать их, чтобы понять, почему странная фантастика А.Саломатова не могла быть опубликована в советские годы. Писатель начинал как автор очень жесткой авангардной прозы. Яркими образцами абсурдистской фантастики стали такие рассказы, как «Праздник Зачатия» (1989) [9], «Кокаиновый сад» (блестящая новелла, написанная еще в середине 80-х, но до сих пор не опубликованная), «Големиада» (1990) — антисоцреалистический памфлет о битве на Елисейских полях оживших статуй и гипсовых пионеров; «Игра природы» (1993). Хоть и с натяжкой, в этот ряд можно поставить и самую странную его повесть рубежа десятилетий «Девушка в белом с огромной собакой» (1990) — гремучая смесь «бытового сюрреализма», хоррора и черного юмора. Его проза не вписывалась ни в какие стандарты. Внешне реалистические ситуации он доводил не просто до абсурда, а до сверхфантастичности, но от этого они почему-то казались еще более достоверными.

Первое, что бросается в глаза после знакомства с «детской» и «взрослой» испостасями творчества Саломатова — это жирная граница между ними. По одну сторону — жизнеутверждающий пафос, искреннее, от души, веселье; по другую — «траурность», щемящее чувство потерь. Обычно автор, работающий параллельно в детской и взрослой литературе, сохраняет общую эмоциональную тональность, мировидение. У Саломатова «оппозиционность» во всем: лексика, эмоциональный строй, позиция… Герой повести «Кузнечик», узнав, что у него есть внебрачный ребенок (плод случайной связи с алкоголичкой), и стремясь оградить семью от «лишних проблем», отказывается признать младенца своим. И тогда деточка вдруг становится монстром, преследующим героя, убивающим его жену и сына. И только в самом конце выясняется, что все картины ужаса — всего лишь следствие разыгравшегося воображения героя, мучимого угрызениями совести.

У писателя почти нет положительных героев, они, скорее, вызывают жалость, чем симпатию и сострадание. Персонажи Саломатова скачут, как кузнечики, по жизни, суетятся, постоянно перемещаются куда-то, озабоченные поиском индивидуального рая, но, как правило, обретают свой персональный ад. И что же, они сопротивляются? Отнюдь, герои просто заставляют себя поверить, что это и есть рай. Таков рассказ «Мыс Дохлой Собаки» (1995), такова и повесть «Время Великого Затишья» (2000). Тема путешествия к средоточию Земли разрабатывалась многими фантастами — от Булгарина до Жюля Верна и Обручева, но такой «подземной антиутопии», как «Время…» в мировой литературе, кажется, еще не было. До того достоверен этот подземный рай-ад, до того натуралистичны описания, что вряд ли стоит удивляться тому, что некоторые читатели сочли публикацию повести в журнале фантастики не вполне правомерной.

Из этого ряда выбивается, правда, пронзительно-грустный «Праздник» (1998), получивший в 1999 году премию Конгресса «Странник». Не припомню в нашей НФ более эмоционально сильного произведения об апокалипсисе человеческого Одиночества.

Только что вы прочитали новую повесть Андрея Саломатова — «В будущем году я стану лучше», поэтому не имеет смысла касаться ее содержания — она тоже о поисках индивидуального рая. Это произведение гораздо ближе к традициям НФ, чем другие сочинения Саломатова, ведь здесь присутствует путешествие по мирам. Но… Читатель журнала «Если» больше привычен к пародированию штампов НФ. Одной из примечательных сторон «В будущем году…» является как раз пародирование — но штампов так называемой современной русской прозы, бытующей на страницах «толстых» журналов: постмодернистские игры с формой, любовь к цитациям… Все эти атрибуты тонко обыграны писателем. Но сама повесть все о том же — о нас, человеках, заблудившихся в космосе своих желаний.

И слава Богу, что после долгого перерыва у автора появляется, наконец, улыбка. И героя не только жалеешь, но и сочувствуешь ему.

Примерно раз в год Андрей Саломатов клятвенно обещает покинуть «взрослую» прозу и целиком посвятить себя благороднейшему занятию — сочинительству добрых историй для детей. «После каждой «взрослой» повести я испытываю колоссальное эмоциональное истощение», — как-то в приватной беседе признался писатель.

В следующем году он снова пообещает не писать для взрослых… А может, лучше посчитать нас детьми? А что, представьте себе: однажды из-под пера Андрея Саломатова, писателя с грустными глазами и застенчивой детской улыбкой, появится удивительно добрая и веселая повесть для взрослых, которая бы напомнила нам о том, что, как бы мы ни плутали в дебрях нашей взрослой жизни, в душе у нас все равно живет ребенок, который мечтает о сказках со счастливым концом…

Евгений ХАРИТОНОВ

БИБЛИОГРАФИЯ АНДРЕЯ САЛОМАТОВА

(Книжные издания)

1. «Наш необыкновенный Гоша»: Рассказы. — М.: Дет. лит., 1994.

2. «Цицерон — гроза тимиуков». — М.: Армада, 1996; М.: Диалог, 1999; М.: Дрофа, 2001.