Время Зверя - Шалыгин Вячеслав Владимирович (книги бесплатно читать без .TXT) 📗
Я прошелся по ржавчине, и там, где ступали мои босые ноги, поверхность пружины приобретала нормальный стальной цвет. Расчистив таким образом значительный участок, я немного унял охватившую меня нервную дрожь и попробовал сосредоточиться на вопросах, которые намеревался задать Творцу. Я тщательно подбирал слова, комбинировал их в сотни вариантов фраз и запоминал наиболее лаконичные и содержательные. Наверняка все вылетело бы из головы вмиг, стоило мне увидеть только его тень, но все-таки что-то могло и остаться, а вот без подготовки – шансов предстать перед Ним и при этом выглядеть не совсем круглым идиотом не было вовсе.
Я прислушался, но ощутимого результата это не принесло. Меня окружала плотная завеса тишины. Запустение спирали было почти ощутимым и окончательным. Я сделал пару шагов к неровному краю истока и снова прислушался. И снова не услышал ни звука. Здесь не было даже моего вездесущего Ветра, поэтому и шорох шагов и шуршание одежды гасли, едва родившись. Я склонился над истоком и провел рукой по краю пружины. Бахрома ржавчины осыпалась в Бездну. Я был на месте, но по-прежнему один. Творец меня игнорировал. Его не могло не быть в обители, значит, я оказался перед еще одним разрывом? Этот вопрос мучил меня, словно боль от застаревшей раны. Неужели это не реальные истоки, а всего лишь очередной обрывок бесконечной спирали? Неужели тот помпезный светлячок был прав, говоря, что все наши пружины лишь дрейфующие в пространстве обрывки растерзанной струны Времени? Я в отчаянии замотал головой и взревел. От моего крика по пружине прошла волна вибрации. Поднимая в воздух клубы ржавой пыли, я затопал ногами и бросился к Стене. В припадке ярости я набросился на пыльную и равнодушную поверхность препятствия, словно именно Стена была повинна во всех моих неудачах. Я колотил по ней с силой парового молота, но облегчения не наступало. Более того, я вновь почувствовал усталость и страх, как во время первой схватки со стражами. Эти неприятные чувства немного отрезвили меня, и я перестал буйствовать.
Я сделал шаг назад и уставился в очищенную от пыли зеркальную поверхность ненавистной Стены...
Это было простое, но сильное озарение. Содержимое всех раскрытых ларцов моей памяти приобрело окончательно оформленный вид, и я понял главное. Я даже сел на холодную поверхность витка и потер глаза, словно сомневался, что увиденное в зеркале Стены не сон. Я видел того, кто обитает у истоков. Я видел Творца. Того, кто жил вечно, хранил, проводя через Бездну, свое Время, произносил Слова, создавая миры, и следил за ними, как за детьми... Я видел себя и не удивлялся. Теперь очень многое встало на свои места. Моя власть над сутью вещей, бессмертие, непобедимость, способность читать мысли других и внушать им свои, способность преобразовываться в любую форму жизни, от белковой до энергетической... Непонятным оставалось только одно: каким образом я оказался в кабале у своих собственных подопечных?
Впрочем, непонятным это оставалось недолго, ведь теперь я помнил все...
Стражи были созданы Высшим Разумом для контроля над всеми творцами, в том числе и надо мной, но славная пятерка теоретически неподкупных и бесстрастных контролеров не устояла перед соблазном прибрать к рукам мои образцово-показательные миры и просто превысила свои полномочия. Хитрейший из всадников, Иил, наобещал своим товарищам добиться если не их перевоплощения в способных к творчеству Зверей, то, во всяком случае, полного освобождения от обязательств перед Высшим Разумом, и наивные существа ему поверили. Подобными намерениями, как оказалось, была вымощена дорога в никуда. Стражи помогли старцу одолеть моих ассистентов, а затем и меня. Когда же Иил сознался, что не в силах выполнить свое обещание, было уже поздно. Возникла круговая порука, и вместо контроля над исполнением хорошего дела стражи стали соучастниками экспериментов, в которых крылатые создания под руководством Иила попытались влезть в шкуру Создателя.
Недаром они так ревностно оберегали эту страшную тайну, не смея стереть ее из памяти поколений вовсе, но и не допуская, чтобы о Потерянных Словах узнал кто-нибудь из нас, двоих Зверей, оставшихся в этой Вселенной Зверей...
«Будет довольно интересно пообщаться с моими безглазыми детишками по возвращении из дальних странствий, – не без злорадства подумал я. – Что-то они споют мне теперь?»
В Обители делать было больше нечего. Я поднялся на ноги и почти без подготовки произнес «стенобойное» Слово. Здесь, у истоков, оно образовалось быстро и естественно. Слово метнулось к черному зеркалу Стены и раскололо его на тысячи осколков. Я шагнул в новую дыру и, сосредоточившись на создании сути пружины, бросил впереди себя тонкую стальную нить. Вращаясь вокруг продольной оси, она с каждой секундой утолщалась и через несколько минут приняла вид нормального витка. Я шагнул на теплую пока поверхность новой спирали и продолжил созидание. Впереди лежала Бездна в миллионы витков и цель – маленькая голубая планета, бегущая юрким волчком вдоль обрывка спирали Времени... Пора было возвращаться к любимому детищу нашего вида, к созданной Первым Зверем Земле...
У прошлого нет памяти, это свойство настоящего – помнить о чем-то оставшемся позади. У создаваемого мной прошлого не было не только памяти, но и образа. Я то и дело заглядывал в бархатистую Бездну за краем спирали, но не видел ни одного призрака ушедших лет. В воссоздаваемые мной времена Земля еще не имела названия. Она и планетой-то по большому счету не была. Так, некий сгусток межзвездной пыли и только. А у пыли тем более нет памяти, это свойство органической жизни.
Шаг, еще один, новый виток, пустота Бездны, снова шаг... Осталось всего ничего – витков семьсот. Миллионов, я имею в виду...
Еще виток позади... Земля уже бурлит тяжелым Океаном и освещается высекающими кислород молниями непрерывных бурь. Удачная комбинация азота с углеродом... Так, немного воды и пара хороших электроразрядов... Прекрасно! Это пока не нуклеиновые кислоты, но уже и не «царская водка»...
Память все-таки работает. Я восстанавливаю события в точном соответствии с тем, как это происходило на заре времен, значит, помню, что делал мой далекий предок. Стоп. А предок ли? Я же как бы бессмертен? Тогда это был я? Нет, все-таки предок. Иначе у нашего вида не было бы самок и способности продолжать род. Зачем они бессмертным, верно? А мы, видимо, просто долгоживущие, а не вечные, вот в чем разгадка...
Еще виток... Болота, травяные леса, жара парникового эффекта... Восемь хромосом. Все, что пока есть у большинства насекомых. Насекомых крупных, по метру, а то и больше ростом. Они еще не измельчали и носятся среди хвощей небольшими эскадрильями. Из пересыхающих озер к морям ползут двоякодышащие рыбы. Их вялые плавники еще не могут удержать тело на весу, и за ними остаются неглубокие борозды в мягком песке. Идет отбор. Жизнь выползает на покрытые стойкими к высыханию водорослями прибрежные скалы и скрывается в чаще болотных лесов...
Скоро эра гигантских рептилий, а это уже спираль безликих. Почему же я не вижу ее впереди себя? Что-то случилось? Пространство передо мной зияет пустотой и отчужденностью. Неужели я ошибся в расчетах? Нет, не может быть. Я шел точно по тому маршруту, который указали мне светлячки. Только теперь я двигался не против потока тахионов, а по течению.
Нет, я не ошибся. Далеко впереди блеснул белый огонек отражения света от стали. Это была спираль безликих. Я приближался к ней, ничуть не увеличивая темп. На краю разрыва собралась приличная толпа, но я выискивал в ней только одно лицо. Тем более что у прочих вместо лиц были только гладкие бледные маски. Я искал Дашу, поскольку чувствовал, что она здесь.
Я даже почти не заметил эпохального момента соединения спиралей в единую пружину Времени. Словно это было чем-то обыденным и неинтересным. Только приглушенный вздох толпы подсказал мне, что это свершилось. Я удивленно оглянулся, посмотрел под ноги и, кивнув, шагнул на поверхность пружины безликих. Толпа медленно и словно бы нехотя начала опадать неровной волной. Я сначала не понял, в чем дело, но потом сообразил, что безликие встают передо мной на колени. Этот факт вызвал во мне легкую волну злорадства. Наконец-то восстановилась истинная справедливость и каждый получил по заслугам. «...На каждого, кто пляшет русалочьи пляски, есть тот, кто идет по воде...» Такое положение вещей меня вполне устраивало.
