Панорама времен - Бенфорд Грегори (Альберт) (книги онлайн читать бесплатно TXT) 📗
— Неплохая выпивка, а? — сказал кто-то у него над ухом. — Попробуйте три раза подряд быстро сказать “спектроскопия”.
Гордон попробовал и не сумел. Оказалось, что фамилия этого человека Бук. В его облике и правда прослеживалось сходство. Он работал в “Дженерал атомик” и был дружелюбнее, чем университетские. Они стояли под плакатом “ЕСЛИ ВЬ1 МОЖЕТЕ ЭТО ПРОЧЕСТЬ, ТО ТОЛЬКО БЛАГОДАРЯ УЧИТЕЛЮ”. Но оживленность Бука не могла изменить настроения Гордона. Под действием алкоголя мир стал освобождаться от скучной конкретики. Он начал понимать, почему гои так много пьют. Бук куда-то делся, и Гордон ввязался в беседу с гостем, физиком в области частиц, по фамилии Стейнгрубер. Оба они сильно зауважали водку и принялись обсуждать вечную тему — женщин. Гордон кое-что выдал на-гора о Пенни. Непонятно почему, но в его рассказе они поменялись ролями:
Пенни стала его ученицей в области секса, а он ее “просветил” и сделал взрослой, он, умудренный жизнью человек из Нью-Йорка. Стейнгрубер принимал это на веру. Они выпили еще по одной. Гордон пришел к выводу, что Стейнгрубер — славный малый, способный смотреть в суть вещей. Стейнгрубер указал на блондинку, стоявшую недалеко от них, и спросил, что Гордон о ней думает. Тот внимательно посмотрел на нее и изрек:
— Выглядит порядочной дешевкой.
На лице Стейнгрубера появилось сердитое выражение.
— Это моя жена!
И пока Гордон обдумывал, что сказать, он исчез. Дружелюбно улыбаясь, подошел Лакин. Его сопровождал Бернард Кэрроуэй.
— Я слышал, что вы повторяете эксперимент Купера, — без предисловий начал Лакин.
— От кого вы это слышали?
— Я мог сам в этом убедиться.
Гордон не спешил с ответом. Он глотнул из своего стакана и удивился, что тот опять пуст. Затем посмотрел на Лакина и ясно произнес:
— Иди к чертовой матери. — Повернулся и пошел прочь. Он нашел Пенни в толпе, окружавшей Герберта Маркузе. Когда его представили, Гордон спросил:
— Вы только что назначенный коммунист-резидент? К его удивлению, Маркузе рассмеялся. Стоявшая рядом с ним негритянка, студентка-аспирантка, не нашла в этом ничего забавного. Постепенно выяснилось, что, во-первых, ее зовут Анджелой, и, во-вторых, что революция не совершается на вечеринках с коктейлями. Это было все, что Гордону удалось понять в этом разговоре, или по крайней мере все, что он смог упомнить. Он взял Пенни за руку, и они тихонько отошли в сторону, В углу стоял Джонас Солк. Гордон очень хотел подойти к нему и узнать, как Солк относится к Сабине — кто действительно создал вакцину? Весьма интересный вопрос.
— Загадка науки, — пробормотал он.
— Что? — спросила Пенни.
Вместо ответа он потащил ее к компании физиков. Какой-то настойчивый внутренний голос требовал, чтобы он заткнулся, поэтому Гордон предоставил Пенни вести их часть разговора. Люди вокруг него, казалось, держались несколько отчужденно и старались избегать конкретных тем. Гордон пытался решить, кто этому виной: он или они? Вечная проблема относительности. Может быть, Маркузе знает ответ? Какие-то французы интересовались его экспериментами, и он пытался суммировать то, во что верил. Это оказалось удивительно трудным. Странная неповоротливость языка прошла, но оставалась проблема — что он сам считает истиной. Французы расспрашивали о Соле Шриффере. Гордон постарался обойти этот вопрос и привлечь их внимание к результатам своих экспериментов:
— Как сказал Ньютон, я не создаю гипотез, по крайней мере пока. Спрашивайте меня только о полученных данных.
Он отправился поискать еще водки, но фонтан оказался пуст. С досады он взял оставшиеся крекеры. Когда он вернулся, Пенни стояла в стороне от французов, пристально разглядывая панораму Ла-Ойи и тускло светящуюся поверхность моря. Французы говорили по-французски. Пенни казалась рассерженной. Гордон потянул ее за рукав, и она, оглядываясь, пошла за ним.
Пенни настояла на том, что сама поведет машину, хотя Гордон не видел причин, по которым этого не мог бы сделать он. Когда они проезжали мимо пляжных клубов и частных домиков, она с неожиданной злостью выпалила:
— Выродки!
— Да? А что случилось?
— Когда ты отошел, они назвали тебя “сапожником”.
— Это они тебе сказали? — нахмурился Гордон.
— Да нет же. Просто они начали говорить по-французски. Они считают, что никакой американец, конечно, не способен понять их язык.
— О!
— Они называли тебя обманщиком.
— Ого!
— Они говорили, что так тебя называют все.
— Все?
— Да, — кивнула она.
Глава 23
Это возникло из шумов совершенно неожиданно. На экране осциллоскопа творилась какая-то неразбериха, и Гордон уже решил было применить новый полосный фильтр — недавно разработанную схему для отделения шумов. Затем неожиданно кривые ядерно-магнитного резонанса начали коробиться и изменяться. Он стоял, неподвижно уставившись в экран. Было одиннадцать часов вечера.
Гордон поднес руку ко рту, будто подавляя крик. Изгибающиеся линии продолжали танцевать на экране. Он подумал, что у него галлюцинации, и укусил себя за палец. Но обрывистые линии возникали по-прежнему. Быстро подавив волнение, поскольку работа требовала точности, Гордон начал регистрировать поступающую информацию.
ВОЗДЕЙСТВИЕ УЛЬТРАФИОЛЕТОВОГО ОБЛУЧЕНИЯ КАК БУДТО БЫ ЗАМЕДЛЯЕТ ДИФФУЗИЮ В ПОВЕРХНОСТНЫЕ СЛОИ ДИАТОМОВ НО РОСТ
RA 185 36 DEC 30 29.2
RA185FGDUEL3029.2
RA 185 36 DEC 30 292
СПОСОБСТВУЕТ ИНГИБИРОВАНИЮ ЭНЗИМА ДИ-АТОМА В ОБЩЕЙ ЦЕПИ РЕПРОДУКЦИИ ПОПЫТКА КОНТАКТИРОВАТЬ ВАМИ ПОСРЕДСТВОМ ТАХИОНО-ВОГО ЛУЧА НЕ ДАЕТ РЕЗЛТ
ВСЕ ТОЧЕЧНЫЕ ИСТОЧНИКИ МОЖНО ПРОВЕРИТЬ РА 18 5 3 MCDU DEC 30.29.2 (далее неразборчиво) КЕМБРИДОЛР КЕМБРИДЖ ЦВЕТЕНИЕ ДИАТОМА (далее неразборчиво) DEC 30 29.2 ЭТО НЕ ПРИВОДИТ СЛУЧАЙНОМУ НАРУШЕНИЮ ПОСТУЛАТОВ ФОРМУЛИРОВАННЫХ ВИЛЕРОМ-ФЕЙНМАНОМ ДО ТЕХ ПОР ПОКА В СЛУЧАЙНОМ КОНТУРЕ ВОЗМОЖНО ПРОДОЛЖАТЬ ЭКСПЕРИМЕНТ ВАМ НЕОБХОДИМО ВЫПОЛНЯТЬ ЭКСПЕРИМЕНТ ДЛЯ ПРОВЕРКИ МОЛЕКУЛЯРНОЙ ЦЕПИ (неразборчиво) 18 5 36 DEC 30 29.2 ВРЕМЯ РАЗЛИЧНОЕ (неразборчиво).
— Клаудиа, это вы? — Впервые он назвал ее по имени.
— Да. А это Гордон?
— Точно. Я веду эксперимент параллельно с вами. Ваш" люди работали вчера вечером?
Я.., нет, я не работала.., мой студент делал какие-то измерения. Я полагаю, он закончил в шесть часов.
— Ч-черт!
— Что? Вас плохо слышно.
— Извините, не обращайте внимания. Я.., э.., проводил измерения вчера вечером около одиннадцати и получил аномальный резонансный эффект.
— Ну, у нас это два часа ночи.
— Да, конечно.
— Как долго длился этот эффект?
— Больше двух часов.
— Погодите, дайте сообразить, скоро придут студенты. Сейчас восемь часов. Гордон, вы не спите в пять утра? — В общем, да. Я ждал, когда вы приедете в университет.
— Вы спали?
— Нет, я.., я смотрел, не будет ли здесь еще чего-то…
— Гордон, отправляйтесь спать. Я поговорю со студентами. Мы будем продолжать работу сегодня. Но вам нужно доспать.
— Конечно, конечно.
— Я вам обещаю, что мы проведем измерения.
— Хорошо. Это все, что я хотел сказать.
— Гордон, миссис Эвелстайн принесла журнал “Лайф”. Почему ты мне ничего не рассказал? Там имя моего сына. Грандиозно, как сама жизнь, как название, а ты мне ничего не говоришь! Это было несколько недель назад.
— Мама, послушай, я очень сожалею, что не говорил тебе.
— И еще “Нэшнл инкуайер”. Но статья в нем мне понравилась меньше.
Гордон угрюмо вздыхал в телефонную трубку. Который же сейчас час? Господи — пять часов! Что у группы Зиннес?
— Слушай, мама, я спал.
— Ты спал? Так поздно?
— Я всю ночь работал в лаборатории. Так нельзя, ты подорвешь свое здоровье.
— Со мной все в порядке.
— Но я хотела сказать насчет “Лайфа”, это такой сюрприз.
